Уже была съедена половина ее огромного окорока под одобрительные отзывы гостей. Она сама ухватила пару кусочков, но от возбуждения ничего не смогла съесть, а только иногда отпивала вино из своего бокала.

Парочки танцевали и в прихожей, и на кухне, и во дворе. Кто-то нянчил малышей, кто-то с удовольствием обменивался новостями. Сначала Джуд еще пыталась как хозяйка перекинуться с гостями хотя бы несколькими словами, проследить, у всех ли есть стакан и тарелка. Однако оказалось, что никому не нужна ее забота. Взрослые не забывали наполнять свои тарелки, заглядывая на кухню, где стояли блюда, усаживались за импровизированный стол, поставленный рядом с домом. Дети постарше носились по двору, малыши лежали или сидели на материнских коленях. Если кому-то из малышей требовалось молоко или внимание, он тут же получал и то, и другое. Здесь было много знакомых лиц, но более половины своих гостей Джуд никогда прежде не видела.

Неожиданно для самой себя она сделала то, чего никогда не делала прежде на своих вечеринках: села и стала наслаждаться происходящим. Оказавшись между Молли О'Тул и Кейти Даффи, Джуд вполуха слушала их разговор, забыв о тарелке с куском торта, которую держала на коленях.

Шон играл на скрипке быструю задорную мелодию, и Джуд в который раз пожалела, что не умеет танцевать. Дарси, великолепная во взятом у Джуд красном платье, играла на флейте, а Эйдан — на маленьком аккордеоне. Иногда они менялись инструментами или брали другой. Свистульки, ирландский бубен, миниатюрная арфа переходили из рук в руки.

А когда начинали звучать голоса, проникновенное и трогательное пение разрывало ей сердце.

Когда Эйдан пел о вечно девятнадцатилетнем Вилли Макбрайде, Джуд думала о Джонни, погибшем возлюбленном Мод, и не стыдилась своих слез.

Душераздирающая баллада сменилась ритмичной чечеткой. И каждый раз, когда Эйдан смотрел на Джуд и улыбался ей, ее бросало в жар.

Бренна устроилась на полу, положив голову на колени матери, и Джуд передала ей тарелку с тортом.

— Он так играет, — прошептала Бренна, — что забываешь, какой он тупица.

— Они все потрясающие. Они должны играть на сцене, а не в гостиной.

— Шон играет для собственного удовольствия. Если честолюбие вдруг проснется и треснет его молотком по голове, даже вмятины не останется.

— Не всем нужно все и сразу, как тебе и твоему отцу, — кротко сказала Молли, погладив волосы дочери.

— Чем больше делаешь, тем больше сделано.

— Милая, ты истинная дочь Мика. Оставь-ка грустные мысли и потанцуй вместе с сестрами.

— А ведь верно! Я не только О'Тул, но и Логан. — Оживившись, Бренна вскочила и взяла мать за руку. — Потанцуем, мам, если, конечно, ты не чувствуешь себя дряхлой старушкой.

— Я запросто тебя перетанцую.

Когда Молли начала выделывать быстрые сложные па, раздались одобрительные возгласы и свист. Другие танцоры расступились и захлопали в ладоши.

— А знаете, Джуд, Молли в свое время лучше всех танцевала чечетку, — сообщила Кейти. — И передала это искусство своим дочерям. Хороши девчонки, не правда ли?

— О, да. Вы только взгляните на них!

Одна за другой дочки Молли присоединились к ней, и вскоре уже шесть маленьких золотоволосых женщин, подбоченившись, выбивали чечетку по трое в ряд напротив друг друга. Чем быстрее играла музыка, тем стремительнее мелькали их ноги.

Джуд не просто удивлялась невероятной ловкости и красоте женщин О'Тул, у нее дыхание перехватывало от восторга и зависти. Чувствовались крепкие узы, узы сестры с сестрой, матери с дочерьми. Музыка была еще одним связующим звеном.

Эйдан прав, поняла Джуд. Не только легенды и мифы составляют культуру этой страны. Если пишешь об Ирландии, нельзя обойти музыку.

Военные гимны и застольные песни, баллады и головокружительные танцевальные мелодии, их веселье, их ирония и отчаяние. Джуд решила непременно этим заняться, а пока с восхищением смотрела на отбивающих чечетку женщин О'Тул.

В комнате уже было не протолкнуться, и с последней нотой, с последним перестуком ног гости, стянувшиеся со всего дома и с улицы, разразились аплодисментами.

Бренна, пошатываясь, подошла к Джуд и опустилась на пол у ее ног.

— Мама права. Мне за ней не угнаться. Она просто чудо. — Смахнув пот со лба, Бренна вздохнула: — Сжальтесь хоть кто-нибудь, принесите мне пива.

— Я принесу. Ты заслужила. — Джуд вскочила на ноги и попыталась протиснуться на кухню. По дороге она, смеясь, отклонила несколько приглашений на танец, с гордостью выслушала похвалы окороку, а комплименты ее внешности вызвали у нее подозрения, что кое-кто злоупотребил пивом.

Вот наконец и кухня. Джуд вздрогнула, когда ее схватили за руку. Эйдан? Оказывается, он следовал за ней.

— Пойдем, подышим воздухом.

— Я обещала принести Бренне пива.

— Джек, будь другом, отнеси Бренне кружечку пива! — крикнул Эйдан, увлекая Джуд во двор.

— Вы так чудесно играете, но ты, наверное, устал? — Как все Галлахеры, я люблю играть на разных инструментах. — Он протащил ее мимо мужчин, столпившихся у задней двери, к извилистому ручейку горящих свечей. Крошечные язычки пламени трепетали в траве. — Но сегодня это помешало мне быть рядом с тобой и сказать, как ты прекрасна. Ты распустила волосы. — Он погрузил пальцы в ее волосы.

— Так больше подходит к этому платью. — Джуд стиснула волосы назад, подняла глаза к небу. Оно было темно-синим, но не мрачным благодаря огромному белому диску луны.

Волшебная ночь с тенями и светом и с танцующими феями.

— Я глазам своим не верю. Мне говорили, что не о чем волноваться, что все получится, и были правы. Наверное, самое лучшее в жизни совершается само собой.

Они приблизились к тому месту, на котором Джуд мысленно представляла свою беседку. За их спинами, будто в Рождество, сиял огнями дом, о котором она теперь думала с благодарностью и гордостью. Играла музыка, доносились голоса и взрывы смеха.

— Так и должно быть, — прошептала Джуд. — В доме должна звучать музыка.

— У тебя будет музыка, когда бы ты ни захотела. — Джуд улыбнулась, скользнула в его объятия, и он закружил ее в танце, точно так, как ей виделось во сне.

Волшебно, думала она. Музыка и магия. Длинная ночь и лунный свет.

— Знаешь, Эйдан, если ты приедешь в Америку и сыграешь хотя бы одну мелодию, то получишь контракт, даже не успев доиграть ее до конца.

— Это не для меня. Мое место здесь.

Магия и музыка, и лунный свет придали ему решительности, хотя он еще не успел подобрать нужных слов.

— И твое тоже. Зачем тебе возвращаться? Ты счастлива здесь.

— Я очень счастлива здесь. Но…

— Разве этого мало? Разве нельзя просто быть счастливой?

Его резкий тон озадачил ее.

— Наверное, можно, но я должна работать. Я должна зарабатывать деньги, чтобы содержать себя.

— Ты можешь и здесь найти работу.

«У меня уже есть работа, — подумала она. — Теперь я знаю, что такое любимое дело. Я нашла его именно здесь. Но с привычками нелегко расставаться».

— Насколько я знаю, Ардмор не испытывает особой нужды в преподавателях психологии.

— Тебе же не нравилась твоя работа.

Джуд занервничала. Эйдан затронул больную тему, а у нее не было веских доводов, чтобы ему возразить.

— Это моя профессия.

— Ты можешь делать что-нибудь другое. Я хочу, чтобы ты осталась здесь со мной, Джуд. — Ее сердце дрогнуло от этих слов, а Эйдан продолжил: — Мне нужна жена.

Джуд не поняла, что произошло с ней, ее словно оглушил гром и пронзила молния. Он и вправду произнес эти слова или ей только показалось?

— Повтори, что ты сказал.

— Мне нужна жена. Я думаю, ты должна выйти за меня замуж, а об остальном поговорим позже.

17

— Тебе нужна жена, — повторила Джуд медленно, хотя ей безумно хотелось прокричать эти слова.

— Да. — Совсем не так он хотел сделать ей предложение, но отступать было поздно. — Мы нужны друг другу. Мы подходим друг другу, Джуд. Зачем возвращаться к жизни, которая тебя не устраивала, если здесь ты нашла то, что хотела?

— Понимаю. — Нет, ни черта она не понимала. Она словно ослепла, погрузившись в темную мутную воду. — Значит, ты считаешь, что я должна остаться здесь и выйти за тебя замуж, потому что тебе нужна жена, а мне нужна другая жизнь?

— Да. Нет. — Что-то неправильное было в ее словах. Что-то не совсем правильное в ее тоне. Но ему необходимо было все прояснить. — Я вполне могу содержать тебя, если ты не сразу найдешь себе дело по душе, а пока ты будешь вести хозяйство, заниматься домом. Паб процветает. Я не нищий, может, это и не тот стиль жизни, к которому ты привыкла, но мы справимся.

— Мы справимся. Ты, значит, будешь содержать меня, пока я буду бездельничать и подыскивать то, что мне подходит?

— Послушай меня, — сделал еще одну попытку Эйдан. — Твоя жизнь здесь, вот что я говорю. Твоя жизнь здесь, со мной.

— Неужели? — Джуд отвернулась, пытаясь сдержать что-то темное и бурлящее, вскипающее в ней. Она не понимала, что бурлит в ней, боялась выпустить это наружу, но чувствовала нарастающую опасность. Да, она уже хорошо знала, что ирландцы — натуры поэтические, что завораживающие слова сами собой льются с их языков.

И вот, во второй раз в жизни она слышит, что должна выйти замуж потому, что подходит мужчине.

Уильяму тоже нужна была жена, чтобы упрочить свое положение, выглядеть респектабельно перед коллегами и начальством. А ей, разумеется, нужен мужчина, который будет указывать, что делать, когда и как. Ему жена, ей жизнь. Что может быть логичнее?

В первый раз ей говорили, что она должна повиноваться, быть тихой и кроткой. Сейчас это ее бесило, сейчас ей не хотелось вспоминать об этом. Сейчас ее так же бесило, и ей не хотелось в этом признаваться даже самой себе, как сильно та, прежняя Джуд хочет того же с Эйданом.