– Эй вы, входите!

Но никто не откликнулся на ее призыв. Зато в разных местах прозвучали выстрелы, порой сопровождаемые сдавленными криками. Хилари смертельно побледнела, а Риччи захохотал:

– Твоя небольшая затея, кажется, провалилась? – насмешливо произнес он. – Старых обезьян не учат искусству гримасничать, красотка!

Однако молодая женщина не потеряла головы. И голос ее не дрожал, когда она бросила в ответ:

– Сейчас посмотрим! Идите вперед! – приказала она, сопроводив свои слова угрожающим движением револьвера. – И руки вверх, прошу вас!

Угадав по напряженной интонации, что она выстрелит без колебаний, Риччи подчинился, но в тот момент, когда он подходил к двери, в проеме показался Креспо с еще дымящимся пистолетом в руках.

– Они едва не уделали нас! – крикнул он с удовлетворением, но тут же понял, что происходит, и вскинул пистолет.

Однако Хилари его опередила, с дьявольской точностью всадив ему пулю прямо в середину лба, и он рухнул на пол. Лишь на секунду молодая женщина упустила из виду Риччи, и тот воспользовался этим с быстротой, неожиданной для столь грузного человека. Он прыгнул на нее, какое-то время у них шла борьба за револьвер, но силы были слишком неравны, и на сей раз громоздкое платье не помешало разъяренному мужчине. Бросив Хилари на постель и сорвав тюрбан, он навалился на нее, зажав обе руки в одной своей, и стал методично хлестать ее по щекам. Она закричала от боли, однако это не произвело на него никакого впечатления, и он продолжал наносить удары, пока она не лишилась чувств. Лишь тогда он отпустил ее, не забыв снять крест и серьги, которые сунул в брючный карман.

– Сейчас ты поймешь, кто тут распоряжается. Ты надеялась переиграть меня – и сполна расплатишься за это. Но я хочу, чтобы ты оценила счастье, которое тебя ожидает...

Поднявшись, он открыл скрытый в стене шкаф, достал из него бутылку граппы и жадно сделал большой глоток, прежде чем вернуться к лежавшей на кровати Хилари, которая с трудом приходила в себя. Вставив горло бутылки ей в рот, он заставил ее пить. Очнувшись почти сразу, она закашлялась, поперхнулась, но тут же вскочила с быстротой кобры, готовясь расцарапать Риччи лицо ногтями. Он ожидал нападения и грубо отшвырнул ее. И на сей раз ей не удалось встать: с балдахина на нее внезапно упала сеть с позолоченными ячейками.

Сознавая, что попала в ловушку, она начала яростно рваться, но лишь сильнее запуталась, тогда как ее палач, подбоченившись, хохотал от всего сердца.

– Ты поняла? – отчеканил он, наконец-то отсмеявшись. – Ну, а теперь мы расстанемся, красотка... но не беспокойся, твоя брачная ночь от тебя не уйдет! И еще какая! Не столь долгая, как обычно, увы, однако нельзя получить все сразу...

Под изумленно недоверчивым взором Альдо, который возобновил свои попытки освободиться, Риччи надавил на один из акантовых листьев на стене. Раздался щелчок, затем послышалось тихое гудение, и кровать, оторвавшись от своего нелепого балдахина, стала медленно погружаться в пол...

Ощутив это движение вниз, Хилари испустила крик, услышав в ответ лишь смех убийцы.

– Прощай, красотка! – воскликнул он, склонившись над отверстием. – Боюсь, мы больше не увидимся...

С этими словами он подобрал свой смокинг и оттащил за ноги труп Креспо, загородивший выход. Хлопнув за собой дверью, он все еще продолжал смеяться. Наступила тишина, но пауза продолжалась недолго. Сглотнув слюну и похолодев от ужаса, Альдо услышал жуткий крик, донесшийся из глубин подземелья... Несчастная увидела чудовище, которому была отдана в жертву. Еще один вопль и больше ничего... лишь гудение поднимавшейся наверх кровати.

Пленник был на грани обморока, когда услышал другие звуки совсем близко от себя. Кто-то карабкался по стене к открытому окну. При свете многочисленных факелов Альдо увидел, как через подоконник перелез человек во всем черном и с черным капюшоном на голове, осмотрелся и, бесшумно ступая, двинулся в центр комнаты. Там он оглянулся, чтобы увериться в надежности своих тылов. Это был Адальбер.

Собрав остатки сил, Альдо сумел, несмотря на кляп, издать стон отчаяния. В следующее мгновение гардины разлетелись в стороны.

– Господи! – глухо вскрикнул археолог.

Впрочем, нельзя было терять времени на пустые восклицания. Вытащив нож из ножен, висевших на поясе вместе со связкой инструментов, он осторожно поддел и извлек кляп, затем куда более решительным движением перерезал путы на руках и ногах своего друга.

– И давно ты здесь? – спросил он, энергично растирая оцепеневшие конечности Альдо.

– Примерно с полудня... Ты позволишь?

Слегка спотыкаясь, он устремился к бутылке и сделал большой глоток прямо из горла. Водка обожгла ему небо. С гораздо большим удовольствием он выпил бы воды, однако эффект оказался потрясающим: силы мгновенно вернулись к нему, и он даже сумел улыбнуться.

– О, как хорошо! Каким образом ты сумел пробраться сюда?

– С помощью Полины, – сказал Адальбер, склонившись над телом Креспо. – Я сопровождал ее на праздничный ужин. Мы приехали на ее машине, я сидел за рулем, но шофер в форменной куртке прятался на заднем сиденье. Под смокингом и брюками на мне было это черное трико, и я постарался припарковать «Паккард» в самом темном углу сада. После фейерверка я скинул вечерний наряд, а шофер занял мое место за рулем. В темноте я без труда подобрался к фасаду дворца и, к счастью, заметил это открытое окно. Остальное было легко. Все-таки я еще не проржавел! – радостно добавил он. – Что здесь случилось?

Альдо постарался объяснить все максимально коротко и, завершив свой рассказ, показал на позолоченный лист, приводивший в действие спусковой механизм кровати:

– Я видел, как она опустилась вниз, словно на лифте, и теперь мне понятно, почему Риччи не разрешает заходить в гостиную, которая находится под спальней.

– А я осмотрел ее сегодня вечером. Она была открыта, как и все другие комнаты, но в ней почти нет мебели: несколько кресел на слегка потертом восточном ковре и два серванта, украшенных цветами. Потолок не такой вычурный, как здесь, и вообще, она особого внимания не привлекает. Надо думать, в свое время полиция все в ней перевернула.

– Но тогда каким же образом все это происходит? Поразмыслив немного, Адальбер заявил:

– Разгадка должна быть в подземелье. Вероятно, там установлено нечто вроде лифта, крышей которого служит часть пола под ковром. Когда его включают, он поднимается к потолку и на него встает кровать, чьи ножки отщелкиваются посредством какой-нибудь собачки...

– Я действительно слышал щелчок.

– Видишь? Остается только спустить кровать вниз, а затем с такой же легкостью вернуть на прежнее место. Нечто вроде театральной машины, которая стоит кучу денег, но ведь у этого бандита средств вполне достаточно. Впрочем, хватит рассуждать, времени у нас мало. Ты сможешь выбраться тем путем, каким пришел я?

Палаццо гудело, как барабан, от топота и выстрелов: Риччи и его верные слуги, должно быть, прибирались на свой манер, прежде чем выйти в открытое море. Альдо подошел к постели и чуть не споткнулся о револьвер, который выронила Хилари. Он подобрал его: в магазине не хватало лишь одного патрона. Оставалось еще пять пуль... Не ответив на вопрос Адальбера, он осведомился:

– У тебя есть другое оружие, кроме этого ножа? Адальбер показал «кольт» последней модели и объяснил, что получил его от Джона-Огастеса. Затем он добавил:

– С этой игрушкой вполне можно расчистить себе путь и, быть может, даже избавить планету от Риччи! Зачем ты смотришь не эту кровать? Ты же не собираешься...

– Именно что собираюсь! Я не могу бросить эту несчастную, несмотря на все ее злодеяния...

– Ты не сошел с ума? Сам же говорил, что дворец взлетит на воздух.

– ...перед самым рассветом! Что означает для нее целых три часа пыток. Делай, что хочешь, а я спущусь туда!

Он нажал на позолоченный лист и полез на кровать, которая начала медленно опускаться вниз. Одним прыжком Адальбер присоединился к нему.

– Единственное, чего я хочу, так это вытащить тебя живым из этого дерьма, – проворчал он сквозь зубы. – Поэтому куда ты, туда и я. Вообще-то, ты прав. От Хилари у меня остались воспоминания... пожалуй, даже трогательные! И я...

Он не закончил фразу. Альдо знаком велел ему молчать и, растянувшись на кровати ничком, следил за спуском. Адальбер угадал: через мгновение лифт оказался в описанной им гостиной, где царил полумрак. Но света, проходившего сквозь приоткрытую дверь, было достаточно, чтобы разглядеть отогнувшийся ковер и черное прямоугольное отверстие на паркетном полу. Альдо с трудом одолел искушение спрыгнуть с кровати. На первом этаже так легко было спастись через окно. Шум во дворце почти утих. Вероятно, Риччи и его подручные уже спешили к яхте «Медичи». Взглянув на напряженное лицо Адальбера, Альдо понял, что их мысли совпадают: жизнь и свобода были так близки... Но тут из подземелья донесся душераздирающий стон, который был страшнее крика, и оба друга одинаковым движением встряхнулись, словно прогоняя дурной сон. Необычный лифт продолжил свой спуск...

Он завершился в холле, слабо освещенном бронзовым настенным бра. Но из-под неплотно прикрытой двери вырывался яркий сноп света. Альдо и Адальбер крадучись приблизились к ней. Теперь они услышали рыдания, прерываемые стонами. Альдо с бесконечной осторожностью потянул на себя створку, приоткрыв вход в зал, чье внутреннее убранство можно было увидеть в узком зеркале без рамы, расположенном напротив двери. Огромное подвальное помещение с круглым сводом, скорее всего, находилось прямо под террасой, откуда гости любовались фейерверком.

Это был великолепный зал, в котором прежде всего бросались в глаза четыре портрета: три женщины и один мужчина на фоне драгоценных ковров и высоких полок, заполненных книгами. Все женщины были похожи друг на друга обликом и костюмом. Первой была Бьянка Капелло, запечатленная кистью Брондзино, два других изображения, несомненно, принадлежали Маддалене Брандини и Энн Лэнгдон, причесанных и одетых почти так же, как она. Мужчина, чей портрет возвышался над подобием низкого алтаря, освещенного четырьмя канделябрами с полыхающими свечами, поражал своей красотой и пышностью герцогской мантии шестнадцатого века, но оба зрителя не обратили на него никакого внимания, настолько ужаснула их невероятная сцена, свидетелями которой они стали: распростертую на алтаре Хилари, чьи руки и ноги были привязаны к четырем бронзовым химерам, насиловало чудовищное существо с кошмарно изуродованным лицом и мертвенно-бледным телом. Этот человек походил на восставшего из могилы. Несчастной женщине заткнули рот кляпом, чтобы заглушить крики, и она только стонала, когда палач грубо вторгался в ее лоно и раздирал ей плечи железными когтями, закрепленными на его перчатках. Маленькая женщина в черной одежде, ползая на коленях и монотонно напевая какую-то навязчивую мелодию, тщательно подтирала стекавшую с алтаря кровь..