(Кингслей) Джоанна Кингсли - Драгоценности

И молчали… Тишина казалась частью игры. Марсель не сомневался, что Андреа предложит ему секс.

Паром причалил, они сошли на берег, быстро направились к гостинице Марселя, пересекли холл и вскочили в лифт.

Двери с тихим шелестом закрылись.

– Спасибо, Господи, за автоматические лифты!

С этими словами Марсель заключил Андреа в объятия, припав к ее губам в поцелуе и лихорадочно гладя роскошное тело. Одной рукой он скользнул ей под юбку, нащупал заветное местечко… и застонал. Под поясом для чулок она не носила трусиков, и треугольник волос был чуть влажным, как кожица зрелого персика.

– Трогай меня, – прошептала Андреа.

– Да, я буду трогать каждый дюйм твоего тела!

Его номер был на последнем этаже, но Марсель не мог ждать и нажал на кнопку аварийной остановки. Лифт остановился, и он прижал Андреа к стене.

Охваченная таким же неистовым желанием, девушка быстро расстегнула ему брюки и высвободила его мужское орудие. Марсель схватил ее ягодицы и слегка приподнял.

– Сейчас! – крикнула Андреа. – Я хочу тебя сейчас! Он погрузился в нее, и они задвигались в едином ритме.

– Боже мой, – простонал Марсель, – ты…

Но он не закончил фразы, захлестнутый волной удовольствия.

Андреа вместе с ним достигла оргазма, и ее руки с такой силой обхватили Марселя, что ему показалось, будто в небеса его несет орел. Но это не имело значения…

– Интересно, – сказала Андреа, поправляя одежду, – как все это будет в твоей комнате?

Позже в его постели они трижды достигали оргазма. Марсель никогда еще не встречал такой раскрепощенной женщины, как Андреа. Он не знал, наскучит она ему когда-нибудь, но сейчас хотел ее все больше и больше.

Было уже три часа ночи, когда Андреа сказала:

– Ты можешь использовать меня.

Марсель сонно усмехнулся.

– Нет, я говорю не о сексе, а о деле. Вспомни, почему я пришла к тебе…

– Ах да, предложение.

– Траханье всего лишь часть его. Ты хороший любовник, Марсель, но нас связывает не только это. – Он нахмурился, раздраженный собственническими нотками в ее голосе. – Я готова помочь тебе в делах. Твой отец болен, я же выросла в среде ювелиров. Отец не дает мне возможности проявить себя, поэтому я предлагаю свои услуги тебе.

Марсель мгновенно осознал все выгоды такого предложения. Ему понадобится помощь после смерти отца – он не сомневался в этом. Так почему бы не воспользоваться той, у кого он может попросить совета даже ночью – в перерывах между оргазмами.

К несчастью, штат в Нью-Йорке был полностью укомплектован.

– Я не могу много платить тебе.

– Я ничего не требую.

– Ничего?

– Абсолютно. В течение полугода. После этого, если я докажу, что полезна фирме, ты назначишь мне хорошее жалованье, не считая процента от сделок.

– Идет!

– Отлично! – обрадовалась она. – А теперь снова трахни меня, чтобы скрепить нашу сделку.

– Как было бы хорошо, если бы все контракты приносили столько удовольствия, – пробормотал Марсель.

В офисе «Тезори» царила тишина. На одной из пепельниц лежала дымящаяся гаванская сигара. Антонио Скаппа размышлял в одиночестве.

Ему нужен «Дюфор и Иверес». Черт, почему старик отказался продавать фирму? Он же умирает…

Что ж, Антонио подождет. Марселю явно не справиться с таким сложным делом. Через год он пойдет на все, лишь бы избавиться от ответственности.

Антонио не отличался терпением, но обстоятельства научили его скрывать свои чувства.

Он запер дверь в офис, подошел к окну и задвинул занавеску. На улице не было никого, однако Антонио не хотел рисковать.

Он подошел к стене, отодвинул картину, за которой находился сейф, набрал шифр, открыл дверцу и осторожно вынул оттуда свое самое главное сокровище. Именно оно помогло ему начать новую жизнь, но из-за него Антонио мог потерять все.

Он повертел в руках парфюмерный флакон Ла Коломбы – настоящую половинку, соединенную с подделкой, – и улыбнулся.

– Спасибо, мать, – тихо сказал Антонио. – Ты – старая шлюха.

Нью-Йорк, осень 1975 года

– Это очень идет вам, – сказала Пет, стоя за спиной у леди Маргарет Пэккенхэм. Ее клиентка сидела перед огромным, во всю стену зеркалом и разглядывала четыре нити тщательно подобранного розового жемчуга у себя на шее.

– Да-да, – с энтузиазмом отозвалась леди Маргарет. – Я слышала, что в древности жемчуг измельчали и пили с вином, чтобы улучшить цвет лица. Но я найду для ожерелья другое применение. – Пожилая дама фыркнула. – Будь проклята моя бледность, но я ни за что не растолку жемчужины!

Пет улыбнулась. Леди Маргарет Пэккенхэм последние полвека была постоянной клиенткой «Дюфор и Иверес», а последние два года всегда просила, чтобы ее обслуживала Петра д'Анжели. Девушка терпеливо сносила надменный тон леди Маргарет и то, что она молола чушь с самым значительным видом.

– Вы достигнете того же эффекта, если будете носить ожерелье, – сказала Пет. – Смотрите, как жемчуг оживляет вашу кожу. Вы просто светитесь.

Леди Маргарет пристально оглядела себя в зеркало.

– Гм, да… теперь, когда вы это заметили…

Они находились в одном из небольших салонов на третьем этаже, предназначенных для продажи дорогих изделий самым богатым покупателям. В каждом салоне перед зеркальной стеной стоял туалетный столик в стиле эпохи Людовика XVI. Темно-вишневые стены и специально подобранное освещение превращали комнату в маленький театр, где клиентка чувствовала себя королевой, примеряющей при свечах свои украшения.

Пет немного отошла, ожидая, пока затянувшееся молчание и тщеславие сделают свое дело. На ее глазах титулованная гранд-дама, разменявшая восьмой десяток, превращалась в молоденькую девушку из Северной Каролины. Пятьдесят семь лет назад леди Маргарет повстречала английского баронета средних лет, приехавшего в одну из колоний. На обратном пути из Америки лорд Пэккенхэм внезапно умер, а его состоятельная вдова осталась на родине. Леди Маргарет, гуляя по Пятой авеню, заглядывала в «Дюфор и Иверес» так же часто, как другие женщины в лавку зеленщика. Она не всегда что-то покупала, тем не менее Пет серьезно относилась к ее посещениям.

– Я всегда считала, что жемчуг – самое романтичное произведение природы, – проговорила Пет. – Вы знаете древнюю персидскую легенду?

– Нет.

– Персы считали, что устрицы в ясную ночь всплывают на поверхность моря, и если на каплю воды падает лунный свет, она превращается в жемчужину.

– Как мило! – воскликнула леди Маргарет, но Пет видела, что она все еще сомневается.

– Это жемчуг самого высокого качества, тройной А. Сейчас поставки природного жемчуга сокращаются, и думаю, через пару лет он удвоится в цене.

Леди Маргарет провела пальцами по нитям жемчуга, обвивавшим ей шею.

– О Боже, как они мне нравятся, но у меня уже есть две нити белого жемчуга.

Пет поняла, что настало время пустить в ход главный аргумент:

– Полагаю, леди Маргарет, ваше имя обязывает вас приобретать жемчуг.

– При чем здесь мое имя? – удивилась клиентка.

– Как, вы не знаете? Маргарет происходит от греческого margaron, что означает жемчужина.

– Боже правый, а я всегда думала, что от маргаритки. Я ненавижу этот цветок, растущий повсюду.

– А вы редкая жемчужина.

Старуха просияла и вновь повернулась к зеркалу. Решение созрело.

– Сколько, вы сказали, это стоит?

Вообще-то Пет еще не говорила. Она никогда не называла цену до тех пор, пока ее не спрашивали. Тем более что цена интересовала леди Маргарет меньше всего.

– Двадцать семь тысяч долларов. Старуха кивнула.

– Ожерелье очень украсит черное платье, которое я купила позавчера, и отлично замаскирует мою шею. Увы, в последнее время я немного постарела.

– Что вы, леди Маргарет, ничуть.

– О, Петра, вы не умеете льстить.

Леди Маргарет наклонила голову, показывая, что ожерелье можно снять.

– Подождете? – спросила Пет, расстегивая застежку.

– Нет, уже поздно. – Старуха поднялась. – Мой шофер заберет это завтра утром. – Возле двери она обернулась. – Пока вы молоды, моя дорогая, пока красивы, пока способны заставить любить себя – берите от жизни все. Что сейчас было бы со мной, если бы я не вышла замуж за Пэкки? Да я просто умерла бы – ведь только деньги позволяют дожить до глубокой старости. Кроме того, моя жизнь не была бы усыпана розами…

Пет улыбнулась. Она не слишком одобряла выбор, когда-то сделанный манекенщицей Марго в провинциальном Доме моды, но и не осуждала ее.

За дверью их ожидал молодой человек в элегантной униформе и белых перчатках. Пет вручила ему ожерелье и велела положить на ночь в сейф, а утром упаковать в коробку.

– Я, конечно, не вправе вмешиваться, – продолжала леди Маргарет по пути к лифту, – но я вас полюбила и считаю исключительно умной и красивой девушкой. Вам не следует до конца жизни оставаться продавщицей. Ведь и я не стала топтаться по сцене в этих дурацких шляпках, которые нас заставляла надевать мадам Фло.

Пет вызвала лифт.

– Вполне согласна с вами. В жизни нужно сделать что-то более важное, леди Маргарет. Но у меня есть соображения, как этого достичь.

– Отлично, моя дорогая, только помните, что удачное замужество – лучшее средство для достижения любой цели.

Пет рассмеялась:

– Буду иметь в виду.

Она собиралась проводить леди Маргарет до дверей, как всех других важных клиентов, но старуха остановила ее:

– Не провожайте меня, Петра. Уже поздно, а вам еще нужно заполнить журнал.

Этими несколькими минутами Пет очень дорожила, поскольку в шесть пятнадцать у нее было назначено свидание. Прошлым вечером позвонил Чарли, и она согласилась встретиться с ним в Рокфеллер-центре.