Джастин открыл глаза и уставился на нее. Несколько секунд он вообще не мог поверить: она смеется над ним! Он почувствовал страшное отчаяние, разочарование, и от тоски, навалившейся на него, ему хотелось закричать. Потом ярость испарилась, ее сменило ощущение пугающей пустоты, полной и абсолютной. Он устало натянул трусы, застегнул брюки.

– Извини… – Джастин никак не мог вспомнить ее имя. – …Дезире, я виноват.

Потом, даже не пытаясь помочь ей привести себя в порядок, он повернулся и ушел. Скотт и Равенскрофт могут отправляться ко всем чертям! Сам он уже был там.

Дезире, хохоча, провожала его взглядом.


Флейм наслаждалась Лондоном. Ей казалось, что остановившись у тети Эрии и ее мужа Джеффри, она вернется в детство. Но ничего не вышло. С ней обращались как со взрослой, и в этом была своя прелесть.

Вопреки всем ожиданиям Франчески ее старшая сестра Эриа вышла замуж за англичанина вскоре после того, как Франческа обвенчалась с Малколмом. Сейчас Эрии и Джеффри за шестьдесят, они счастливо прожили двадцать лет вместе. Они обитали в том же зеленом пригороде, где Джеффри родился и жил с матерью. Она умерла в весьма преклонном возрасте – в девяносто три года.

Флейм прилетела в Англию через неделю после свадьбы матери. Она не хотела оставаться в Венеции после того, как обнаружила пропажу своей папки. Ее станут спрашивать о работе, а что ей говорить? Она никому не сказала о происшедшем, не желая ставить под угрозу счастье матери. Оуэну пришлось бы разбираться с Рисом, а Флейм не хотела стать причиной ссоры отца с сыном. Она сама с ним выяснит отношения.

Франческа попросила Флейм поехать с ними в Англию. Не желая жить в безликом номере отеля, Флейм предпочла остановиться у тети Эрии. Перед отлетом в Лондон она успела послать Рису письмо. Он был в Колумбии, и девушка радовалась, что никогда больше не увидит его. Она постарается держаться от него подальше, когда он приедет навестить отца… Но все свое презрение к нему она излила в письме, адресованном в «Декстер Майнинг корпорейшн» в Колумбии.

Тетя и дядя понравились ей уже в аэропорту Хитроу. Джеффри показался Флейм воплощением спокойствия, он обожал свою полную говорливую женушку. Домик у них был скромный, но с любовью обставленный и ухоженный. Сад – единственная страсть Джеффри – представлял собой буйство красок и ароматов. Всю неделю Эриа трудилась на кухне, готовя невероятно вкусную еду для гостьи, и в таком количестве, что ее невозможно было съесть. Джеффри веселил девушку всякими рассказами.

Постепенно Флейм освобождалась от горя, свалившегося на нее: смерть подруги, потеря невинности, предательство Риса. Оно свинцом наполняло душу, превращая сердце в болезненный комок. Почему он так поступил? Почему, страстный и нежный в гондоле, он стал таким холодным потом? Что он за человек?

Она решила никогда и никого больше не любить, ни одного мужчину. Но наблюдая за Джеффри, она понимала, что мужчины бывают разные. Флейм стала задумываться над тем, какова ее собственная роль в череде несчастий? Со вздохом она призналась: ей есть в чем себя винить. Ведь она сомневалась в Рисе, однако, забыв обо всем на свете, пала жертвой романтической любви! С печальной улыбкой Флейм думала теперь о своей наивности и благодарила Бога, что не успела влюбиться в Риса Декстера по-настоящему. Но в глубине души тихий голос смеялся над ней, обвиняя в самообмане.

Флейм стала понемногу понимать, как сильно довелось страдать матери. Рис украл у нее только работы, а Малколм у Франчески – сына.

Вспомнив про Джастина, Флейм подумала, что уик-энд неотвратимо приближается. Оуэн и Франческа в Йорке, утром она получила оттуда открытку…

Флейм плыла по Темзе на экскурсионном теплоходе мимо красивого здания парламента. Ее родители, закончив путешествие по Британии и проведя несколько дней в Эдинбурге, собирались приехать в Лондон в пятницу вечером и встретиться с ней у тети Эрии. Утром в субботу они все вместе отправятся в Равенскрофт.

Равенскрофт. От этого слова Флейм вздрогнула и поспешила переключиться на архитектуру Лондона.

Утром позвонила Джульетта и поинтересовалась, как дела с заказами для ее английских друзей. Флейм успокоила прабабушку, сказав, что уже закончила три эскиза из пяти. Она придумала оригинальное ожерелье из сапфиров и бриллиантов для графини Вейн, серьги из черного жемчуга для миссис Франсес де Уитт, которая, несмотря на имя, оказалась настоящей англичанкой, и брошь для леди Элспет Эстрем. Два других эскиза тоже почти готовы, и в ближайшие дни она пошлет их клиенткам. Трем первым заказчикам рисунки понравились, они обещали, что ювелиры выполнят все в точности. Флейм поверила в их искренность, но теперь вдруг уверенность эта куда-то подевалась. Может быть, они хвалили ее работы только потому, что она была любимицей Джульетты?

Отбросив неприятные мысли, девушка вновь попыталась сосредоточиться на экскурсии. Они проплывали мимо Тауэра, или, как сказал гид, голос которого она слышала в наушниках, Кровавой Башни.

Флейм вздрогнула. Сколько королей и королев обезглавлены за этими древними стенами! Она снова подумала о Равенскрофте. Ненавистном для матери месте. Сейчас там живет Роджер, добрый, нежный человек, о котором без устали говорит Франческа, которого она любила и продолжает любить, несмотря на то, что он брат страшного человека, ее первого мужа. Частный детектив, нанятый наблюдать за Джастином, сообщал Франческе и о Роджере. Кажется, он вполне счастлив. Франческе было приятно, что сын не поместил дядю в какое-нибудь заведение. Приятно ей было и то, что портрет Роджера, написанный ею много лет назад, все еще жив. История о том, как этот портрет каждое утро оказывается в другой комнате, уже превратилась в легенду; ее рассказывают в деревнях по всей долине. Стало быть, Джастин не уничтожил портрет. Могло ли это предвещать хоть что-то хорошее? Флейм надеялась, что да.

Она знала об успехах Джастина в «Альционе». Джульетта, у которой шпионы были повсюду, сказала внучке, что, очень возможно, именно «Альциона» и получит заказ Софии ди Маджори. Как это было бы прекрасно! Тогда Флейм смогла бы сделать рисунки для некоторых вещей из коллекции…

Теплоход причалил к берегу, а Флейм все сидела, пока все туристы не сошли на берег.

Направляясь к автобусной остановке, она со страхом думала о приближающемся уикэнде. Увидеть брата-близнеца на пороге двадцатилетия впервые – редкий случай. Но чего ей бояться? Джастин хорошо относится к дяде, он удачливый бизнесмен, герой, рискуя своей жизнью спасший тонущего друга.

Но он сын Малколма. Больше, гораздо больше, чем она дочь Малколма. Какой яд отец успел впрыснуть в его жилы? Это беспокоило мать. Насколько глубоко проникло зло в Джастина?.. Флейм покачала головой. Это смешно. Может ли быть, чтобы Джастин ненавидел их? Он просто напуган встречей с настоящей семьей, он опасается произвести на них дурное впечатление, как и она боится показаться хуже, чем есть. Но, как бы то ни было, Франческе, Джастину и ей все равно придется встретиться через несколько дней. Встреча неизбежна. И слишком важна для всех.


В тысячах миль от Лондона усталый мужчина пробирался по грязной дороге к бунгало, утопавшему в зелени деревьев и лиан. Дождь лил как из ведра, не прекращаясь. В тяжелых ботинках, толстых брюках и непромокаемой куртке мужчина чувствовал себя легко, что свидетельствовало о хорошей тренировке. Каждый, кто знал его в городе, никогда не поверил бы, что это тот же самый человек… Шляпа защищала его от любого дождя, но от этого она не могла его укрыть. Потоки воды текли по лицу на грудь. Он промок до нитки. Мужчина двигался с легкостью пантеры. Несмотря на то что он не отдыхал уже больше тридцати шести часов, он легко взбежал по деревянным ступенькам на веранду, окружающую бунгало, и снял шляпу.

– Джейк! Эта чертова машина сломалась и застряла внизу! – закричал Рис, снимая ботинки с налипшими комьями грязи и тяжелую, намокшую куртку с широких плеч.

Занавеска на двери отодвинулась и появился старик, широко и приветливо улыбаясь. Затараторив по-испански, он пообещал послать кого-нибудь из мужчин на дорогу. Хлопнув ласково, но крепко старика по спине, Рис вошел в полупустую комнату. Москитная сетка закрывала окна, погружая все в мрачный и немного зловещий сумрак. Опускаясь на продавленный диван, Рис глубоко вздохнул и вытер мокрый лоб рукой. Боже, как он устал. Всю неделю то одно, то другое!

Старик взглянул на изможденное лицо друга и быстро пошел на кухню. Через несколько минут он вернулся с тушеным цыпленком и рисом, стаканом неразбавленного виски и двумя почтовыми конвертами. Рис открыл коричневый, зная, то там бумаги, которые он ожидал. Главный инженер улетел в Сан-Франциско с «дипломатической миссией». Рис хмыкнул с облегчением, просматривая бумаги. Итак, последнюю схватку с бюрократами он успешно выиграл, не без помощи некоторой суммы, конечно… По крайней мере, в этом году «Ридексу» не грозит недостаток в сапфирах.

Он подцепил вилкой кусок курицы и отправил в рот, потом отпил большой глоток виски. Перед ним лежало еще одно письмо. Оно не от отца, знал Рис, хотя марка была венецианская. Вдруг ноздри его уловили еле заметный, тонкий знакомый запах, исходивший от бумаги. Флейм! Она написала ему. Внутри разлилось горячее тепло. Такая далекая и недосягаемая, она вдруг оказалась почти рядом. Рис теперь даже не мог себе представить, что когда-нибудь протянет руку и дотронется до нее. Он до боли скучал по ней!

Не медля ни минуты, он открыл письмо и стал читать.

ГЛАВА 14

Роджер услышал шум приближающейся машины и выглянул в окно пристройки. Машина была длинная, темно-синяя и красивой формы. С тех пор как Франческа научила его рисовать, он стал обращать внимание на форму. Машина остановилась перед домом, дверца открылась и вышел седой мужчина. Роджер его никогда не видел. Незнакомец улыбался. Потом с заднего сиденья соскочила девушка. Хорошенькая. Он уже видел ее волосы… Раньше. Все еще красивое и странно молодое лицо Роджера сосредоточенно сморщилось. Вдруг он рассмеялся.