– Послушай, дорогой мой друг, Ролло только что вошел в дверь за твоей спиной в компании парня, который пытался украсть мою машину. И этот парень держит в руках завернутый рулон, до безобразия похожий на картину. Сейчас они у стола регистрации, Ролло получает ключ. Подходи быстрее и ни в коем случае не оборачивайся. – Я слегка наклонила голову, на случай если Ролло посмотрит в мою сторону.

Джереми сел на стул, который был прикреплен к моему.

– Ты видишь то, что вижу я? – требовательно спросила я, кивая на стол для регистрации.

Ролло стоял в белоснежной рубашке и шляпе, его компаньон выглядел куда хуже в своем темном мешковатом костюме.

– Ага, – кивнул Джереми.

Мы взглядами проводили парочку, которая направилась к лифту. Спутник Ролло нес в руке сверток, обернутый в коричневую бумагу и перевязанный бечевкой. Бумага на свертке походила на плакат с видом Ривьеры, что покупают туристы на память о путешествии.

Мы ждали, неотрывно следя за дверями лифта. Джереми выпил половину моего коктейля. Вскоре в дверях появился Ролло со своим компаньоном. Я сидела как на иголках.

– Он оставил картину наверху, – сквозь зубы проговорила я.

– Замолчи, – цыкнул на меня Джереми, – они идут в казино.

– Джереми, – сказала я командным голосом, – ты идешь за ними, плавно переходим ко второй части плана.

– Ты сошла с ума! – попытался противиться Джереми. – Это слишком рискованно.

– Сейчас наш единственный шанс, и ты прекрасно это знаешь. Иди, ты мне нужен.

Бросив на меня тяжелый взгляд, Джереми встал и направился в казино. Буквально через минуту зазвонил мой телефон.

– Я нашел его, – услышала я тихий голос Джереми. – Рулетка. Веришь или нет, он расплачивается с этим парнем фишками. Он делит все свои фишки и передает их прямо тому парню.

– Хорошо, – отозвалась я, – переходим к части номер три.

– Сумасшедшая, – прошипел Джереми в трубку. – Забудь ты про свой план!

– Делай, как договорились, – уверенно сказала, я, – потому что иначе я приступаю к части номер четыре без твоей помощи.

– Боже мой, во что я вляпался! Ну ладно, жди моего звонка.

Часть номер три заключалась в том, что Джереми звонит на регистрацию и, представляясь Ролло, говорит, что ожидает сестру из Америки, и просит проводить ее в номер.

Несколько бесконечных минут, и мой телефон звонит.

– Ну все, сделал, как ты просила, – сказал Джереми. – Жди меня. Не переходи к четвертой части, сумасшедшая.

– Не смей портить план, – фыркнула я. – Ты должен сидеть и готовиться к части номер пять.

Я пошла к столу регистрации и невозмутимо начала играть саму себя.

– Простите, – сказала я сладким голоском глупенькой американки, – мой брат, Ролло, сказал, что остановился в этой гостинице… подождите, да, по-моему, в этой. Я совсем запуталась, так много гостиниц на этой улице.

– Ваше имя, мадам, – задал стандартный вопрос мужчина за столом регистрации.

Я представилась. Молодой человек рядом, подняв голову, сказал:

– Да, ваш брат звонил. Он сейчас в казино, но попросил проводить вас в номер. – С этими словами он вручил мне ключ от номера 719.

Я спешно направилась к лифту, сердце билось так, словно готово было выпрыгнуть из груди. Я поняла, что не создана для подобной работы: шпионить, красть, обманывать – это не для меня. Мне казалось, что все: лифтер, горничные, постояльцы гостиницы – смотрят на меня и слышат, как стучит мое сердце.

Я нашла номер Ролло и, подождав, пока горничная завернет за угол, открыла дверь и вошла. Прежде чем войти (я просто горжусь этим поступком), я приложила ухо к двери и убедилась, что в номере никого нет.

Я позвонила Джереми.

– Я в номере 719, – заговорщически сказала я, – переходим к части номер пять.

Это значило, что Джереми следит за Ролло, и как только тот надумает пойти в номер, тут же предупреждает меня. Моя же работа заключалась в том, чтобы найти картину.

– Ты совершенно чокнутая, – прошипел в трубку Джереми, но продолжил наблюдение за Ролло, который, как позже выяснилось, пил не переставая.

Комната Ролло была настолько чиста, что вначале я подумала, что мужчина за столом регистрации ошибся и назвал мне не тот номер. Кровать заправлена, ни намека на багаж или одежду. Но интуиция подсказывала мне, что картина где-то здесь. Я нашла ее в первом же месте, о котором подумала, – под кроватью. Вытащив сверток и положив его на кровать, я дрожащими руками и с особой аккуратностью начала разворачивать коричневую бумагу. И вот она!

Картина оказалась не такой большой, как я думала: четырнадцать дюймов в ширину и двадцать в длину. Она спокойно могла войти в мой портфель. Внизу картины я разглядела подпись автора: «А. Фабрици». О нем я, пожалуй, слышала, но никак не могла вспомнить, что именно. Вот она «Мадонна с младенцем», прямо как на украденной фотографии. Но какая огромная разница в ощущениях! Будто заходишь в музей и, найдя то самое полотно, ради которого и пришла, смотришь и не можешь оторвать взгляд. Несколько секунд я как завороженная смотрела на картину, лежавшую передо мной на кровати, и не могла даже моргнуть.

Фон картины в насыщенных ярких тонах напомнил мне об итальянской живописи конца пятнадцатого – начала шестнадцатого века. Художник использовал небесно-голубую краску, темно-коричневую и алую, огненно-оранжевую, ослепительно зеленую и желтую, с золотым отливом. И несомненно, настоящую позолоту. Лица Мадонны и ее чада были написаны удивительно мягкими, светлыми оттенками кремового, розового, молочно-белого и даже мерцающе-сиреневого. Вокруг голов светились нимбы. Младенец сильно отличался от других изображений. Обычно они изображались с лицом умудренного опытом человека. Здесь же младенец выглядел настоящим, живым, с восхищенным, умиротворенным взглядом, обращенным на мать, словно она была самим солнцем, небесами и облаками. Мадонна выглядела молодой, даже юной, за исключением разве что просветленного спокойствия на лице; эффект был таким, будто ты, идя по улице, зашел в дом и встретил настоящую, живую женщину из другого столетия. Она будто олицетворяла всех матерей Италии того времени.

На мгновение время для меня остановилось; всем своим существом я уловила ощущение той эпохи. И мне стоило больших усилий оторвать взгляд от полотна и вспомнить, где и при каких обстоятельствах я нахожусь. В этот момент я поняла Ролло и тех, кто помешан на произведениях искусства.

– О Боже, – прошептала я, – вот он, настоящий шедевр. – Сердце мое успокоилось и забилось в обычном ритме.

Я поймала себя на мысли, что попала в куда более затруднительную ситуацию, чем думала раньше. Я вдруг вспомнила, что мне нужно завернуть картину обратно и быстро уходить отсюда. Только я завязала последний узелок, как позвонил Джереми.

– Нашла, – выдохнула я, – переходим к части… – Я напрочь забыла о реальных обстоятельствах.

– Шестой, бестолковая, – закончил мою фразу Джереми. – Уноси ноги. Немедленно. Компаньон Ролло обналичивает фишки. Ролло перестало везти, и он посматривает на выход.

– Да, уже иду, – откликнулась я.

И, черт возьми, я бы тут же убежала, если бы не горничная.

Торопливо и едва слышно постучав, она вставила ключ в дверь. Все, что я могла сделать, – это нырнуть под кровать. Конечно, не самое лучшее место, где хотелось бы находиться, – здесь было полно пыли, и я чуть не задохнулась.

По крайней мере я додумалась отключить телефон, чтобы его пронзительный звон не выдал меня. Горничная неторопливо начала прибирать постель, что было абсолютно лишним. Я всегда считала эти действия ненужными, хотя некоторым, наверное, нравился сам факт того, что кто-то прибирает или делает вид, что прибирает в их комнате.

И тут, разумеется, зашел Ролло.

– Какого черта ты тут делаешь? – грубо прокричал он. – Убирайся!

Он до смерти напугал девушку. Она ретировалась прежде, чем Ролло закончил отчитывать ее за то, что она достала его драгоценность из тайника.

– Дура! – продолжал ругаться Ролло. – Оставить на столе!

Я бросила сверток на кровати, а горничная, видимо, переложила его на стол. Я видела лишь белые ботинки Ролло и наблюдала, как он расхаживает по комнате. Тут зазвонил его мобильный.

– Да! – ответил он привычно грубым тоном. – Да, она у меня. Эти идиоты в Антибе провалили все дело. Но ты просто делай свою работу, и никто ничего не сможет доказать. Копия готова? Она у тебя? Хорошо, я выезжаю.

Голос Ролло звучал агрессивнее, чем обычно. Шумно вздохнув, он ушел в ванную комнату, а когда вышел, то, прошу прощения, даже не помыв руки, схватил сверток и вышел.

Я не могла пошевелиться еще некоторое время, потому что не знала, вернется он или нет. Наконец я выбралась и, обнаружив, что сверток пропал, позвонила Джереми.

– Господи! – почти прокричал он. – Где, черт возьми, тебя носило? Я просто с ума схожу.

– Мне помешала горничная, – объяснила я, – потом пришел Ролло, я пряталась под кроватью.

– Боже милостивый! – простонал Джереми.

– Ты попросил пригнать машину?

– Конечно. Она стоит прямо у дверей. А я в вестибюле жду тебя.

– Джереми, – сказала я, – Ролло забрал сверток с собой. Ты не должен упускать его из виду, даже если я не успею спуститься.

На этот раз лифт показался мне невыносимо медленным. Да еще эти неторопливые немки с огромным количеством сумок. Я еле дождалась, когда мы наконец спустимся в вестибюль.

Джереми встретил меня у лифта.

– Он ждет машину, – тихо сказал мой напарник. – Меня он не видел. Мы дадим ему сесть в машину и поедем следом. Он там один, потому что его дружок уехал, как только обналичил фишки. Я записал номер машины и оставил на автоответчике Северин, чтобы она сообщила полиции.

Глава 30

К счастью, Ролло оказался осторожным водителем. Я полагаю, он так аккуратно вел машину, потому что не хотел попадаться на глаза полиции. И все-таки было довольно сложно не выпускать его из виду в темноте ночи, особенно когда он съехал с хорошо освещенной улицы, полной гостиниц и магазинчиков.