– Подожди радоваться, – улыбнулась Мисси. – Я ведь пока еще никем не стала.

Каждое утро Мисси с радостью бежала в салон Элизы– ей очень нравились примерки, пробные показы. Вскоре она заметила, что другие манекенщицы с завистью посматривают в ее сторону. Кроме нее в показе мод участвовали еще три девушки: блондинка Миранда, рыжеволосая Минетта, жгучая брюнетка Минерва. Мисси казалось, что она ни в какое сравнение не идет с этими красавицами, но мадам Элиза почему-то отдавала предпочтение именно ей. Казалось, она держит ее про запас, как секретное стратегическое оружие.

Элиза без конца ходила взад и вперед по салону, придирчиво наблюдая за Мисси. Когда девушка допускала какую-то ошибку, Элиза глубоко вздыхала и заставляла ее начать все сначала.

В субботу вечером Элиза лично вручила Мисси маленький сиреневый конверт.

– Это твое жалованье за первую неделю, – проговорила она, похлопав девушку по плечу. – Конечно, тебе не хватает опыта. У Барбары это получалось гораздо лучше. Но ничего страшного – скоро ты достигнешь ее высот. Самое главное, ты красивее, чем она…

Мисси с недоверием посмотрела на свое отражение в огромном зеркале – неужели она действительно такая красивая? Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что эта стройная девушка в изысканном наряде, с жемчугами на шее – та самая Мисси О'Брайен, которая всего месяц назад драила полы в пивной на Ривингтон-стрит. Неожиданно она поняла, на кого походила эта молодая красавица.

– Боже мой, – вздохнула Мисси. – Как я похожа на Аннушку!

Дрожащими руками Мисси раскрыла сиреневый конверт – в нем лежали четыре десятидолларовые бумажки. Она знала, что платья Элизы стоят сотни, может быть, даже тысячи долларов… Но заработать сорок долларов за четыре дня работы – об этом Мисси и мечтать не смела. Теперь она сможет вернуть Розе ее пять долларов, заплатить за квартиру, за пальто, купить Азали новые сапожки… Но даже после этих трат у нее останутся еще деньги на еду! Более того, она сможет вернуть Зеву Абрамски еще десять долларов.

Мисси рассмеялась: она представила себе, как вытянется лицо Зева при виде этих денег. Скорее бы настало воскресенье, скорее бы они оказались снова в этом уютном кафе. И тут Мисси пришла замечательная мысль: а почему бы ей самой на этот раз не пригласить Абрамски? Она ведь теперь разбогатела.

ГЛАВА 24

Зев с удивлением уставился на лежавшую на столике десятидолларовую бумажку, потом перевел взгляд на Мисси. За ту неделю, что они не виделись, девушка сильно изменилась: откуда-то появилась уверенность в себе, оптимизм.

– Итак, – произнес Зев, – насколько я понимаю, вам удалось устроиться на работу?

– Да, Зев, удалось! – радостно воскликнула Мисси. – Мне ужасно повезло.

Мисси так громко рассмеялась, что посетители, сидевшие за соседними столиками, начали оборачиваться в их сторону. Склонившись над столиком, она стала рассказывать ему о том, как совершенно неожиданно для себя нашла работу.

– Конечно, я еще не успела принять участие в показе мод, – сказала она, завершая свой рассказ. – Сказать по правде, мне немного страшно. Понимаете, одно дело, когда на тебя смотрит одна мадам Элиза, и совсем другое – когда ты идешь по подиуму, а на тебя устремлены взоры десятков, а может быть, даже сотен людей, вся нью-йоркская элита.

– К тому же, – продолжила она, – я боюсь зависти других манекенщиц. Я видела, как они смотрят на меня. Их можно понять: мадам Элиза уделяет мне так много внимания, и потом, именно мне предстоит заменить на весеннем показе Барбару… Думаю, что на эту роль рвались другие девушки. К сожалению, здесь я ничего не могу поделать, – вздохнула Мисси. – Но теперь каждую неделю я смогу возвращать вам по десять долларов. Скоро я верну весь долг… С процентами, разумеется. – Мисси улыбнулась. – Ах, Зев, если бы вы только могли понять, как важно для меня не быть в долгу. Если дела пойдут хорошо, я смогу подыскать себе другое жилье, отдам Азали в хорошую школу…

Зев печально посмотрел на десятидолларовую бумажку: через три недели эта девушка вернет ему весь долг, а еще через какое-то время вообще переедет из этого района. Она вернется в тот мир, из которого пришла сюда, на нью-йоркское дно. Он почувствовал, как на сердце легла неведомая доселе тяжесть. Ему суждено лишиться этой девушки. Да, конечно, так и должно было получиться: она принадлежала совсем другому миру – миру, обитатели которого умели веселиться и ликовать, которого он, Зев Абрамски, никогда не мог понять и принять.

– Что с вами, Зев? – спросила Мисси, поймав его взгляд, устремленный на эти десять долларов – символ ее свободы от него. – Вы, кажется, совсем не рады за меня?

– Что вы, – проговорил Зев, поднимая глаза. – Просто я подумал, что скоро вы покинете Нижний Ист-Сайд, и мы больше никогда не встретимся.

– Почему же не встретимся? – удивилась Мисси. – Скажу вам честно, Зев, я с таким нетерпением ждала этого вечера, этой встречи с вами. Мне так хотелось поделиться с вами моими новостями, ведь вы и Роза – мои самые близкие друзья. – Она улыбнулась. – Я никогда не забуду вас, Зев Абрамски. И потом, я ведь уезжаю не в Париж, не в Лондон, не в Санкт-Петербург – сниму квартиру поближе к центру, за полчаса можно будет пешком добраться. Каждое воскресенье мы по-прежнему будем встречаться в этом кафе. Кстати, вы заметили, что хозяин всегда оставляет для нас именно этот столик, а цыгане поют мои любимые песни?

Зев не сомневался в искренности ее слов, но он прекрасно понимал, что одно дело – намерения, и совсем другое – жизнь. Слишком велика была пропасть между ним и Мисси О'Брайен. Она была бедной лишь потому, что попала в такие обстоятельства– он был бедным по рождению; она получила блестящее образование – он был неуч; она была само очарование и наверняка нравилась мужчинам – он ни разу не был любим. Действительно, кто мог влюбиться в этого некрасивого, тщедушного ростовщика с Орчард-стрит?

На обратном пути Зев молча смотрел на тротуар – ему было нечего сказать.

– Прошу вас, Зев, не расстраивайтесь, – сказала Мисси, нежно гладя его по щеке. – Я ведь еще никуда не уехала. – Она поцеловала его на прощание и побежала в свой подъезд. – До следующего воскресенья! – крикнула она, оборачиваясь на пороге.

Зев дождался, пока в ее окне загорится свет, и медленно побрел к себе. Он прошел через ломбард в темные, мрачные комнаты, которые называл своим домом, и, включив газовое освещение, огляделся по сторонам. Только сейчас он понял, как здесь уныло – в этих комнатах совершенно не ощущался дух хозяина, все было мрачно и безлико. Да и кто он такой, чтобы иметь свой дом? Несчастный еврейский эмигрант, зарабатывающий деньги на чужом горе. Зев понял, что в тот день, когда из его жизни уйдет Мисси, эта жизнь потеряет всякий смысл.

Сняв пальто. Зев сел за фортепиано – пальцы быстро пробежали по клавиатуре, он играл этюд Шопена. До сих пор Мисси всегда ассоциировалась у него с этой музыкой– нежной, тихой, чарующей. Но сегодня он впервые увидел эту девушку с другой стороны. Неожиданно он стал играть мазурку, и веселые звуки польского танца напомнили ему радостный смех Мисси сегодня в кафе. Зев Абрамски не был художником, но он умел выражать свои чувства в музыке.

На следующее утро Мисси проснулась в шесть часов. Стараясь не разбудить мирно сопевшую Азали, она подошла к плите и поставила на огонь большую кастрюлю воды – надо было успеть помыться.

Пока вода грелась, Мисси обвела взглядом комнату: как ей хотелось уехать отсюда! Скорее бы у нее было достаточно денег, чтобы иметь приличную одежду и приличную еду. Мадам Элиза ее спасительница. Она сделает все, чтобы оправдать ее доверие и стать хорошей манекенщицей.

– Мне не нужны хорошие манекенщицы! – кричала рассерженная мадам Элиза после очередной примерки в тот же день. – Мне нужна отличная, прекрасная манекенщица! Пойми, что недостаточно быть стройной и изящной – ты должна походить на настоящую леди. Светские дамы, которые соберутся на показ моих моделей, должны захотеть быть похожими на тебя! Понимаешь?! Иначе они ни за что не согласятся покупать мои платья.

– Выпрямись, выпрямись, – продолжала она, нервно расхаживая по салону. – Не так! Надо казаться еще выше, чем ты есть на самом деле. Вытяни шею! Расправь плечи! Спину, спину держи ровно! У тебя ведь такая изящная походка, Верити. Ну, пожалуйста, расслабься, не надо так напрягаться. Посмотри на себя в зеркало, разве можно такой богине смотреть в землю? Пройдись-ка еще раз!

Мадам Элиза тяжело вздохнула.

Мисси услышала за своей спиной сдавленные смешки. Она давно уже заметила, что остальным манекенщицам доставляют неописуемую радость замечания мадам.

– Так, а теперь еще раз! – произнесла мадам. – Впрочем, подожди. Миранда, покажи Верити, как должна себя держать настоящая манекенщица.

Белокурая красавица Миранда легкой походкой прошлась по салону – левая рука ее покоилась на изгибе бедра, правая – чуть отставлена вбок. Она остановилась перед Элизой и Мисси, кокетливо выставила вперед одну ногу и, чуть прикрыв глаза, посмотрела на хозяйку салона и новенькую манекенщицу.

– Видела?! – восторженным тоном спросила мадам. – Именно это от тебя и требуется. Давай, Верити, попробуй еще разок.

Когда после нескольких часов репетиций мадам Элиза сказала, что ей нужно отойти на часок в отель «Уолддорф-Астория», где ее ждал один из клиентов, Мисси облегченно вздохнула и присела отдохнуть. Портниха, занимавшаяся в тот день примеркой, поведала Мисси, что некоторые клиенты охотно выкладывали по тысяче долларов лишь за то, чтобы мадам Элиза дала им совет, какую материю лучше всего использовать и какой фасон выбрать.

– А потом, – продолжала портниха, – они приходят в салон и покупают именно те платья, которые скажет мадам. Надо отдать должное Элизе – в ее нарядах женщины выглядят просто потрясающе. Мадам говорит, что знает секрет женского обаяния. Само собой разумеется, что мужья не жалеют денег на оплату услуг хозяйки.