Собрав волю в кулак, Валентин решительно прошел мимо Бориса и приблизился к стулу, на котором сидела Джини. На девушке были джинсы и черная футболка. Она была бледна, как полотно, и лишь на щеке краснел след от пощечины. Девушка молча смотрела на Валентина.

– Боишься, что она сбежит? – проговорил Валентин, поворачиваясь к Борису. – Ты всегда так обращаешься с дамами, дядя Боря?

– Не зли меня, Валя, – процедил генерал. – Девушка связана потому, что она моя пленница.

– Боюсь, что скоро тебе придется ее освободить. – Валентин со спокойным видом опустился на свободный стул и положил ноги на стол. – Я позвонил кое-куда. Естественно, не представившись… Так что в скором времени в Истинье прибудет турецкая полиция, и не только она. Потом здесь появятся представители американского консульства, турецкого правительства, ФБР, Интерпол, ЦРУ.

Валентин с издевкой посмотрел на дядю.

– Твоя выходка вызовет громкий международный скандал, дядя Боря Могу себе представить, что скажут турки и американцы, когда узнают, что на борту советского сухогруза, стоящего на якоре в территориальных водах Турции, находится председатель КГБ собственной персоной! Притом, не один, а с похищенной американкой, которую он связал по рукам и ногам и, судя по всему, пытает. Представляешь себе, что напишут в газетах! «Шеф русского КГБ генерал-майор Борис Соловский пойман с поличным во время похищения гражданки США». Интересно, что скажет по этому поводу Генсек? Думаешь, он представит тебя к очередному званию за тот позор, который навлечешь на всю страну? Борис с ненавистью посмотрел на племянника.

– Лжешь, щенок, – прошептал он. – О том, что девчонка находится на борту судна, не знает никто.

– Ошибаешься, дядя. Думаешь, в ЦРУ работают полные идиоты? Это же элементарно – догадаться, что простейший способ вывезти человека из Турции в Россию—спрятать его на корабле. Мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее. Итак? Что же ты собираешься теперь предпринять?

Джини перевела взгляд с Валентина на Бориса, стоявшего возле двери. Свет лампочки без абажура отражался на его лысом блестящем черепе.

– Я отдам приказ немедленно сниматься с якоря, – произнес он, сжимая кулаки.

Валентин покачал головой.

– Поздно, дядя Боря. Выйди на палубу. Корабль окружен катерами береговой охраны.

– Думаешь, я поверю этим бредням? – рассмеялся Борис.

– Думаю, поверишь. Понимаю, что тебе это не очень приятно, однако это правда. Но могу предложить тебе план спасения: сейчас мы сойдем с корабля, я посажу тебя в частный самолет и через час ты будешь в Анкаре – честь КГБ будет спасена.

– Ты что же, полагаешь, я так спокойно отдам тебе девчонку? – рассмеялся Борис. – Не надо принимать меня за круглого дурака.

Борис заложил руки за спину и начал ходить взад-вперед по комнате.

– Ты идеалист, Валентин, и это твоя беда. Идеалисты всегда хотят совместить приятное с полезным – урвать кусочек послаще и при этом не испачкать рук. И все-таки ты не настолько идеалист, чтобы думать прежде всего о благе Родины – плевать тебе на Советскую Россию, племянничек. Хочешь спасти шкуру—свою и милого папочки!

– А ты чего хочешь, дядя Боря?

– Я? – Борис подошел к стулу, на котором сидела Джини, и, раскачиваясь на каблуках, медленно произнес – Я хочу осуществить свою давнюю мечту: уничтожить вас обоих.

Он скрестил руки на груди и начал громко хохотать: это был не обычный смех, а истерический припадок. Генерал уже не контролировал себя, он все хохотал и хохотал– на глазах его выступили слезы, он покраснел, как рак, закашлялся и стал задыхаться.

Не моргнув глазом, Валентин достал из кобуры пистолет и навинтил на ствол глушитель. Джини с ужасом смотрела на него, но он лишь покачал головой и прижал палец к губам.

Борис услышал знакомый щелчок предохранителя: приступ смеха мгновенно прекратился—с презрительным видом он покосился на «люгер».

– Думаешь выбраться отсюда таким способом, щенок? – проговорил он, глядя в упор на Валентина. – Похоже, ты забыл, что находишься на борту советского корабля. Если ты убьешь меня, тебе отсюда никогда не выбраться. Девчонке – тоже. – Вдруг Борис схватил Джини за веревку, стягивающую ее руки, и, подняв девушку на ноги, прикрылся ее телом. – Сначала тебе придется убить ее!

Валентин безразлично пожал плечами и прицелился.

– Что ж, дядя, может, и впрямь стоит пристрелить вас обоих?

Джини покачнулась и стала медленно оседать, но Борис крепко держал в руках веревки: он знал, что племянник все-таки не осмелится убить девушку. В глазах той стоял ужас. Минуту назад она была уверена, что Валентин пришел, чтобы спасти ее из рук этого садиста, а сейчас он целился прямо в нее. У нее закружилась голова.

– Предлагаю компромиссное решение, – проговорил Валентин. – Сейчас мы сойдем с корабля все вместе. Девушка пойдет с нами. Могу гарантировать тебе жизнь: я лично отвезу тебя в аэропорт и отправлю в Анкару. Самолет уже на взлетной дорожке. Мы избежим международного скандала и постараемся забыть этот инцидент. Если, конечно… – Валентин потряс пистолетом.

Выругавшись, Борис бросил Джини обратно на стул. На лбу его выступил холодный пот – маленькие глазки бегали по тесному помещению.

– В твоем распоряжении пять секунд, – отчеканил Валентин. – Раз… Два… Три…

– Ладно, я согласен… – В голосе Бориса послышался испуг. Он протянул вперед раскрытую ладонь, как бы останавливая неумолимый счет секунд. – Я сделаю все, как ты скажешь. Но где гарантии, что ты меня не обманешь?

Валентин пожал плечами.

– Тебе остается лишь одно: поверить мне на слово. А пока что развяжи девушку.

Заметив, что Борис полез в карман, Валентин в два прыжка подскочил к нему и приставил дуло пистолета к ребрам.

– Мне нужен нож, чтобы разрезать веревки, – испуганно закричал Борис.

В свете лампочки блеснула сталь лезвия. Валентин поднес «люгер» к виску Бориса и тихо проговорил:

– Веревки можешь разрезать, дядя Боря.

Генерал освободил руки и ноги Джини. Облегченно вздохнув, она с трудом поднялась со стула и стала растирать затекшие конечности.

– А теперь отдай мне нож и подними руки! – скомандовал Валентин.

Борис послушно выполнил приказ. Валентин тщательно обыскал его, вынув при этом из кармана дяди тяжелый «кольт»– любимое оружие шефа КГБ.

– Как твои ноги, Джини? – спросил Валентин. – Двигаются? К сожалению, я не смогу нести тебя на руках, так что это не праздный вопрос.

Джини кивнула и потуже завязала шнурки кроссовок. Ноги до сих пор гудели, но она надеялась, что сможет идти и даже бежать. Валентин по-прежнему держал пистолет возле виска Бориса, который краем глаза косился на холодный черный ствол, – в глазах шефа КГБ стоял ужас.

– Пойдешь впереди, мы с девушкой – за тобой, – распорядился Валентин. – Скажешь караульным, что мы уезжаем. Мы втроем спустимся по трапу на берег и повернем налево; там, метрах в ста пятидесяти, стоит портальный кран. Туда мы и пойдем. Смотри, дядя, ничего не перепутай – я буду все время идти за тобой, в каких-нибудь двух футах… С такого расстояния я никак не промахнусь.

Борис крепко стиснул зубы, но промолчал. Когда они проходили по трюму, Борис все время смотрел по сторонам, надеясь, что на пути им встретится кто-нибудь из матросов: вдруг он заподозрит неладное и поднимет тревогу… Вокруг не было ни души, и генерал вспомнил, что сам отдал приказание не выпускать команду из кубрика До самого отплытия.

Когда они поднимались по винтовой лестнице, на одном из поворотов Борис и Валентин встретились глазами. При виде больших серых глаз племянника шеф КГБ с трудом сдержался, чтобы не плюнуть ему в лицо: как же был похож этот парень на своего отца. И тут Борис вдруг осознал: оба внука князя Михаила здесь, рядом с ним. Он просто не имел права отпустить их. Но как? Валентин, судя по всему, не настроен шутить. Ничего, подумал генерал, надо будет потянуть время – может, удастся подать знак охране, чтобы не заметил Валентин.

При виде Бориса, направлявшегося в сопровождении Валентина и Джини к трапу, караульные вытянулись по стойке смирно. Борис скомандовал, и они, отдав честь, освободили путь. Валентин шел в шаге сзади от Бориса, и генерал чувствовал, что холодное дуло «люгера» по-прежнему крепко прижато к его ребрам. Джини с трудом преодолевала крутые ступени трапа – каждый шаг доставлял ей боль.

Не проронив ни единого слова, они дошли до машины. Валентин с силой втолкнул дядю на заднее сиденье и, отдавая Джини пистолет, сказал:

– Сядешь рядом с ним. Если он посмеет шевельнуться– нажимай на спуск. С такого расстояния даже ты не промахнешься.

При виде дрожащей руки Джини Борис улыбнулся – он понял, что у него появился шанс.

– А я и не знал, что вы успели подружиться, – проговорил Борис ласковым голосом. – Вот ведь какая интересная получается штука.

Валентин завел мотор.

– Интересная получается штука, Валя, – повторил Борис. – Ты столько времени провел в Вашингтоне и не знал, что ответ на все вопросы находится совсем рядом.

Увидев в зеркале глаза Валентина, генерал вдруг сообразил, что тот не понимает, о чем идет речь.

– Так, значит, ты ничего не знал, – прошептал он. – Ты до сих пор ничего не знаешь, ничего не понимаешь.

Ствол «люгера» уткнулся ему в ребра.

– Заткнись, ублюдок, – крикнула Джини, – или я тебя пристрелю, как последнюю сволочь.

– С тобой все в порядке? – спросил Валентин. Джини повернулась к нему, и в эту самую секунду Борис резко ударил ее по руке. Раздался глухой хлопок, но пуля прошла сквозь днище машины, не причинив шефу КГБ никакого вреда. Еще через мгновение пистолет был в руках Бориса. Злобно ухмыляясь, он навел оружие на затылок Валентина, следя краем глаза за Джини, в ужасе забившейся в угол. Теперь он снова контролировал ситуацию.

– Выходи из машины! – скомандовал Борис, поворачиваясь к Джини. – Медленно пойдешь по направлению к кораблю. Попробуешь бежать – пристрелю на месте.