– Тогда приходите, если, конечно, вас не утомляют дети и почтенные матроны!

Но как только она произнесла эти слова, она тут же пожалела о них. Слишком поздно она вспомнила об особенностях нрава Бекнема.

Уже не надеясь убедить его отклонить ее приглашение, мисс Уичвуд все же сказала:

– Должна предупредить вас, сэр, что дядя Люсиллы тоже будет присутствовать. Возможно, вы предпочли бы не встречаться с ним.

– Я надеюсь, – произнес он с бесконечно терпеливой улыбкой, – что я достаточно владею собой, чтобы не затеять ссору с Карлтонном под крышей вашего дома и тем самым не огорчить вас, дорогая мисс Эннис!

После этого, еще раз заверив ее в своей бесконечной преданности, он удалился. Мисс Уичвуд оставалось только упрекать себя за то, что, поддавшись импульсу сочувствия, она тем самым поощрила Бекнема в его притязаниях.

Остаток дня прошел без происшествий, если не считать прибытия Элизы Брайем, нанятой в качестве горничной для Люсиллы. Эннис была готова к тому, что старые слуги примут эту миловидную женщину с неприязнью, но Джерби, хотя и сказала осторожно, что еще рано судить о новенькой, все же добавила, что мисс Брайем, похоже, знает свое дело, а миссис Уордлоу и Лимбери искренне одобрили ее первые шаги.

– Очень милая молодая женщина, и как раз такая, какая наверняка понравится мисс, – сказала миссис Уордлоу.

– Очень скромная, – заявил Лимбери и тихо добавил: – И похоже, мисс Эннис, что она пришлась по душе мисс Джерби.

Мисс Брайем продемонстрировала свое искусство, когда одевала Люсиллу для приема, – ей удалось не только уговорить ее надеть нежно-розовое муслиновое платье вместо гораздо более экстравагантного желтого, которое выбрала Люсилла, но и смогла убедить девушку, что бусы из бисера, которые та купила накануне, гораздо менее подходят к вечернему платью, чем жемчужное ожерелье. Затем мисс Брайем долго расчесывала волосы Люсиллы, пока те не заблестели, и уложила их в такую простую и одновременно милую прическу, что мисс Уичвуд, которая зашла в комнату Люсиллы перед тем, как спуститься к обеду, не могла этого не оценить.

Люсилле она принесла очаровательный браслет, украшенный жемчугом, и застегнула его на запястье девушки со словами:

– Это мой небольшой подарок по случаю твоей первой вечеринки!

– О! – Люсилла едва не задохнулась от восторга. – О, мисс Уичвуд, спасибо, спасибо вам! О, какой он красивый! Как же вы добры ко мне! Посмотрите, Брайем!

– Действительно очень красиво, мисс. Как раз то, что надо, если мне будет позволено так выразиться, – ответила Брайем, окинув взглядом эксперта наряд самой мисс Уичвуд.

На мисс Уичвуд было платье из небесно-голубого крепа поверх белоснежной атласной нижней юбки. На шее сверкало сапфировое ожерелье, а ее огненно-золотые волосы украшала сапфировая же диадема. Потрясенная ее красотой, Люсилла тут же заявила, что она выглядит великолепно. Услышав это, мисс Уичвуд рассмеялась, сказав, что она, пожалуй, оделась слишком вычурно для небольшого домашнего приема.

– Ну, тогда… тогда я скажу, что вы выглядите прекрасно! – поправилась Люсилла.

– То же я могу сказать и о тебе, – ответила мисс Уичвуд. – Давай спустимся вниз и ослепим Найниэна! Мне доложили, что он пришел несколько минут назад.

Они нашли Найниэна в гостиной. Он был приглашен на обед, и было ясно, что молодой человек уделил огромное внимание своей одежде. Увидев его, Люсилла восхищенно воскликнула:

– О, Найниэн?! Ты сверкаешь, как новый пенни, это точно! Не правда ли, мэм?

– Да, действительно! Ты выглядишь потрясающе! – ответила мисс Уичвуд. – А галстук – просто верх элегантности. Сколько же тебе потребовалось времени, чтобы достичь такого совершенства, Найниэн?

– Несколько часов! – ответил он, краснея. – Понимаете, это восточный узел, и мне действительно кажется, что сегодня он мне удался. Прошу вас, мэм, перестаньте меня рассматривать, будто я манекен какой!

Он повернулся, взял со стола два туго перевязанных бальных букетика и с неуклюжей грацией преподнес их дамам со словами:

– Прошу вас, мэм, окажите мне честь и примите от меня эти скромные цветы! А этот букет для тебя, Люси!

Дамы приняли этот дар с подобающими случаю словами благодарности. Люсиллу особенно поразило, что ее букетик был составлен из розовых и белых гиацинтов. Это обстоятельство даже заставило ее воскликнуть:

– Какой же ты молодец, Найниэн! Как ты догадался, что я собираюсь надеть розовое платье?

– Это не я, – признался он. – Это девушка, которая продавала цветы. Она спросила у меня, как ты выглядишь, и, когда я сказал ей, что у тебя темные волосы и что ты еще не выходила в свет, она сказала, что тебе лучше всего подойдут белые и розовые цветы. И я должен сказать, – добавил он галантно, – что розовое тебе действительно идет, Люси! Я никогда не видел тебя такой красивой!

Мисс Уичвуд, любуясь своим букетиком, составленным из весенних цветов разнообразных оттенков от бледно-кремового до пурпурного, подумала, внутренне усмехнувшись, что Найниэн, похоже, описал ее цветочнице как даму солидного возраста. Она удержалась от того, чтобы расспросить его об этом, и деликатно промолчала о том, что букетики, обернутые в серебряную бумагу и туго перевязанные атласными ленточками, дамы обычно носят на балах, а не на приемах.

Где-то часа через два мисс Уичвуд с легким сердцем сказала себе, что не только вечеринка удалась во всех отношениях, но и ее протеже понравилась буквально всем. Мисс Уичвуд встречала гостей вместе с Люсиллой, и хозяйке ни разу не пришлось покраснеть за манеры своей подопечной. Не в первый уже раз она вознесла в душе благодарность миссис Эмбер, которая, несмотря на все свои недостатки, совершенно очевидно сделала все, чтобы ее воспитанница усвоила все правила поведения в обществе. Розовый румянец, заливавший щеки Люси, когда она смущалась, и порой проскальзывавшая неловкость в движениях нисколько не повредили дебютантке в глазах самых требовательных и влиятельных батских дам. Даже старая миссис Мандевилль, суровейший критик всего и вся, которая оказала Эннис большую честь своим появлением на приеме, сказала ей:

– Милая девочка, очень милая девочка. Не знаю, откуда вы ее взяли и почему оказываете ей покровительство, но если она из Карлтоннов, то явно родилась в рубашке, и вам будет совсем нетрудно выдать ее за приличного джентльмена!

Мистер Карлтонн появился одним из последних. Мисс Уичвуд к этому времени отпустила Люсиллу, но сама еще стояла у входа в гостиную, когда он не торопясь поднялся по ступенькам. Лорд Бекнем, который с момента своего появления не отходил от мисс Уичвуд, тут же удалился, как только увидел, кто к ней приближается, пробормотав себе под нос, что будет лучше, если он и «этот тип» не будут сталкиваться лицом к лицу. Его исчезновение не укрылось от орлиного взора мистера Карлтонна, и он, кланяясь хозяйке и поднося к губам ее затянутую в перчатку руку, произнес:

– Если бы взгляды могли убивать, я бы уже лежал бездыханный на этом пороге! Здравствуйте, мэм! Примите мои поздравления по поводу того, что вам удалось собрать такое блестящее общество, и притом далеко не в разгар сезона! – Он поднес к глазам лорнет и медленно обвел взглядом собравшихся в гостиной. – Весь цвет батского общества, насколько я понимаю, – заметил он. – Господи, кто эта внушительная дама в парике и с таким количеством перьев, что их хватило бы на целого страуса?

– Сэр, это – миссис Уэндбери, – произнесла мисс Уичвуд, с трудом удерживаясь от желания рассмеяться, – один из столпов батского общества. Произвести хорошее впечатление на нее и на миссис Мандевилль – вот что самое главное для девушки, которая готовится к выходу в свет в Бате. Она привела с собой дочь-вдову и внучку, и это я считаю своим триумфом!

Он опустил лорнет и внимательно посмотрел на свою собеседницу.

– Мне хотелось бы знать, почему вы так беспокоитесь из-за моей несносной племянницы? – неожиданно спросил он.

– Я не считаю ее несносной, – ответила мисс Уичвуд. – На самом деле она меня очень забавляет! Когда я познакомилась с ней, мне было настолько скучно, что все окружающее стало безразлично, а теперь благодаря ей все это в прошлом. Пойдемте, я должна познакомить вас с миссис Стинчкоумб! Ее старшая дочь и Люсилла стали просто задушевными подругами, и я уверена, что она очень хотела бы с вами познакомиться.

Решительно направившись туда, где на изящной кушетке у стены сидели миссис Стинчкоумб и миссис Мандевилль, она представила своего гостя дамам. К ее удивлению, миссис Мандевилль заявила:

– Нет нужды представлять его мне, деточка! Мы с его мамой были лучшими подругами, и я знаю его с колыбели! Что ж, здравствуй, Оливер! Это ты – опекун этого милого ребенка! Когда Эннис сказала мне, что ее фамилия Карлтонн и ее опекает дядя, мне действительно пришло в голову, что этим дядей мог бы оказаться ты, но я посчитала это просто невозможным!

– Невозможным, мэм, – печально ответил мистер Карлтонн.

Она бросила на него проницательный взгляд.

– Это заставляет чувствовать себя старше, чем ты есть на самом деле, правда? Что ж, тебе уже пора повзрослеть, если все, что я слышала о тебе, правда. Но это не мое дело! Мне нравится твоя маленькая племянница: еще не оперилась, но весьма многообещающая девочка. Вы согласны со мной, мэм?

– Совершенно согласна, – ответила миссис Стинчкоумб. – Она затмевает собой всех остальных девиц. – Улыбнувшись мистеру Карлтонну, она заметила: – Вам потребуется много сил, сэр, чтобы избавляться от нежелательных поклонников, когда она выпорхнет в свет!

– Тебе не следовало приглашать сегодня Кил-брайда, Эннис, – со свойственной ей прямотой заявила миссис Мандевилль. – Он очаровательный пройдоха, я согласна, но при этом весьма опасен для юных девушек.

Старясь не смотреть мистеру Карлтонну в глаза, Эннис ответила как бы между прочим, хотя в душе не была спокойна:

– Дело в том, что меня заставили сделать это, мэм!