И хотя в последний год мама уже перестала рыдать в трубку, но у девушки каждый раз после общения несколько часов не переставали течь слезы. Да и скучала она ужасно. И по маме, и даже по Алинке с Ильей. Пусть отношения с братом и сестрой не сложились, но и просто так отодвинуть их в темный закоулок сознания не могла. Оттого и не получалось уснуть почти всю ночь после приезда Алины. Это было слишком неожиданно, и потому - болезненно. Жаль, что для сестры она сама существовала, как раздражающая помеха на пути к желанной цели.

Илья... С братом они ругались очень редко, но и дружны не были, хотя разница в возрасте была всего-то три года. Слишком серьезный, погруженный в себя, но, при этом, не смеющий и слова сказать поперек воли отца. Иногда Алена даже не знала, о чем с ним говорить, настолько разными и далекими они были.

А ещё, как ни старалась не думать об этом, тосковала по отцу. Сильно, до скрежета зубов и ломоты в висках.

По жесткому и иногда жестокому, гордому и несгибаемому человеку, который привык контролировать всех и вся.

Любимому папе, учившему играть в шахматы, запускать воздушного змея и ловить рыбу.

Тому, кто оставил без денег, заблокировав после её отъезда все счета, им же самим и открытые.

И от которого в каждый день рождения, проведенный не с семьей, ей приходил букет бледно-кремовых ирисов, любимых цветов Алены. Там не было записки, но девушка даже не знала, а чувствовала, от кого они. Это была их общая тайна, один из многих секретов, о которых никому не было известно.

Прикинув, который час, она отказалась от мысли позвонить маме. Во Владивостоке сейчас половина шестого утра, не лучшее время для попытки узнать, как у них там дела.

Вытираясь после душа, девушка пыталась понять, как ей сейчас разговаривать с Женькой. Вроде, ничего не поменялось, они все те же друзья (тот вопрос и недоверие она ему все-таки простила, хотя, исходя из женской натуры, никогда не забудет), но нахождение в одном жизненном пространстве... И ведь, случись такое вчера, реакция была бы другой. А сегодня, после того разговора, да и вообще после обдумывания некоторых вещей, все виделось уже несколько иначе.

Вытерев полотенцем запотевшее от горячей воды зеркало, Алена показала язык отражению и, натянув свободные домашние брюки и майку, тихонько вышла в коридор. К её удивлению, Власов с кем-то говорил в прихожей, но рассмотреть гостя не получалось - дверь ванной комнаты располагалась за углом коридора.

- ... зайду завтра, - пробубнил мужской голос, после чего дверь закрылась.

- Ну, попробуй, - это уже тихий Женькин голос. Но визитер его уже не слышал, так что напутствие, в котором почему-то не было доброжелательности, осталось безответным.

- Кто это был? - Алена подошла ближе, не совсем понимая, почему друг так недовольно на неё смотрит.

- Это твой тот самый замечательный. За солью заходил, - парень внимательно осмотрел её с головы до видневшихся из-под серой ткани брюк аккуратных ступней. Почему-то больше всего привлекали внимание накрашенные темно-фиолетовым лаком ногти на ногах и мокрые встрепанные волосы. Ну, это помимо бледности, от которой смуглая кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок.

Вот не понимал он стремления Герман к неформальному виду. Зачем все эти многочисленные кожаные браслеты и феньки, мешковатые брюки и мужского кроя майки? Хотя, как раз последнее ей очень даже шло, подчеркивая спортивную фигуру.

- В десять часов вечера?

- Я ему тоже сказал, что соленое есть вообще вредно, а на ночь - особенно. Тапки надень, чего босиком стоишь, пол холодный, - Власов подтолкнул в её сторону нечто мохнатое серо-коричневого цвета с глазами-пуговицами. Ещё одна непонятка - то выглядит и ведет себя, как пацанка, то это меховое безобразие.

- Угу. Ванная свободна, сейчас дам тебе полотенце, - Алена, встретившись с каким-то странным взглядом друга, вопросительно вскинула брови, но тот отрицательно качнул головой. - Извини, развлекать не могу, с ног падаю. Где тут что лежит, знаешь. Если что-то не найдешь, буди.

- Понял уже. Иди спать, найду, чем себя развлечь, - Женька положил ладонь на теплое плечо и слегка подтолкнул девушку в сторону комнаты. - Захочешь поговорить или станет страшно - стучи в стенку.

- Угу, вспомним пионерский лагерь. Спокойной ночи, - пожелание получилось немного неразборчивым из-за подавленного зевка.

- Брысь в кровать.

- До завтра.


Власов ещё раз осмотрел предложенное ему ложе и хмыкнул. Да уж, оставаясь на ночь у девушки, на надувном матрасе он ещё ни разу не спал. Хотя, не так - не у девушки, а у друга.

Блин, а ведь, когда из ванной вышла, мысли все равно скакнули в неправильном направлении. Она тоже странная, неужели его совсем за лицо противоположного пола не считает, что выбежала в белой майке на мокрое голое тело? Нет, конечно, с точки зрения ситуации, все очень даже правильно, в конце концов, он молодой здоровый мужик, но вот применительно к Алене...

Блин, совсем уже мозги набекрень поехали, на подругу засматриваться начал. А все потому, что кое-кто обломал ему вчера приятный во всех смыслах вечер. Поэтому теперь и клинит.

Наверное, в другой ситуации у Женьки бы и тени сомнения не появилось - Алена симпатичная, умная и острая на язык девушка, но такие отношения с представительницей женского племени у него были впервые и не хотелось менять их на банальный одноразовый трах. Ну, может, и не одноразовый, но все равно...

Нет, все-таки хрень какая-то в голову лезет.

Ещё раз обойдя квартиру и проверив замки, он заглянул в комнату Аленки. Там было темно, как в погребе, только слышалось тихое ровное дыхание спящего человека. Правильно, пусть выспится, а то уже на зомби стала похожа. Тем более, завтра выходной у неё, может поваляться подольше.

Осторожно прикрыв дверь спальни, Власов вернулся в гостиную, устроился на своем немного ненадежном ложе, которое периодически начинало раскачиваться, как кораблик в грозу, и уткнулся в Аленкин ноутбук.

Несмотря на журналистские инстинкты, в её документы он не лез, уважая право на секреты и неприкосновенность частной жизни, сосредоточившись на выяснении личности загадочного соседа. К слову сказать, официально квартиросъемщиком он не числился, что настораживало ещё больше.

Через пару часов, досадливо хмыкнув, Женька захлопнул крышку лэптопа, признав, что до талантов сестры ему ещё пахать и пахать. ФИО, которые ему сегодня, обалдев от недоброго напора встречающей стороны, назвал сосед, нигде не значились. Конечно, это может означать, что он просто не засвечен ни в каких соцсетях и всем прочем. Но, вполне возможно, что данные просто выдуманные.

Вот ведь не было печали...

Мысленно попросив прощения у подруги, он набрал в поисковике её имя. Да уж, популярная девушка. Нашлось несколько сотен ссылок.

Открыв первую из них, Женька быстренько пробежал глазами по статье светской хроники. И фыркнул - авторша с восторгом и некоторой завистью пыталась поведать об открытии нового ночного клуба, но постоянно сбивалась на перечисление сплетен о тех, кто почтил новую колыбель разврата присутствием.

На приложенной фотографии была изображена девушка, в которой он не сразу узнал Герман. Подчеркнуто-сексуальное платье, туго обнимавшее стройное тело, копна темных локонов, в тщательно продуманном беспорядке падавших на точеные плечи, томный изгиб накрашенных яркой помадой губ. И взгляд, который он никогда не видел у своей Алены - скучающе-презрительный, уставший. Пустой.

- Так что я тоже была такой же сучкой, как и Алина. Стала, так сказать, личным примером.

Женька оглянулся на девушку, стоящую в дверях, привалившись плечом к косяку. Заспанное, немного помятое личико и вставшие дыбом волосы привлекали намного больше, чем глянцево-прилизанная красота той, на фото пятилетней давности.

- Чего не спишь? - он подвинулся, уступая место зевающей Алене, которая, чуть поколебавшись, села рядом с ним.

- Не спится. Нервы, наверное. Если хочешь, сама расскажу, знаешь же, что там, - она кивнула на все ещё открытую страницу интернет-издания, - правды процентов двадцать, если не меньше.

- Знаю. У них работа такая. Но пока хочу понять, какое впечатление о тебе сложится у стороннего человека, - парень прикрыл её ноги краем пледа.

- Хмм, вот тут совсем просто. Богатая, избалованная, привыкшая к тому, что все спешат исполнить любой её каприз.

- Это ты так думаешь?

- Нет, это так было на самом деле, - она поежилась, скорее от воспоминаний, чем от прохлады - в комнате было вполне комфортно. - Поэтому и говорю, что большие деньги не всегда благо. Мне их давали в избытке, сам видишь, что получилось.

- Вижу, - Власов положил руку ей на плечо. - Зато теперь ты стала нормальным человеком.

- Ага, лучше поздно, чем никогда? - Алена устало прикрыла глаза и привалилась к парню спиной. Это было так естественно, что она даже не подумала о двусмысленности положения, особенно, если учесть сползшую лямку майки, полностью открывшую округлое плечо, матово белевшее в темноте, рассеиваемой только светом от монитора ноутбука.

- Точно. Хочешь, чай тебе сделаю? Или там... молоко подогрею. Тебе спать надо, на ходу уже глаза закрываются, - Женька, подождав пару минут, может, она ещё чего скажет, чуть передвинулся, давая ей более стойкую опору. Интересно, если она сейчас прямо так уснет, что ему делать?

- Нет, спасибо, не надо, так пойду, - уже чуть придремавшая девушка подняла голову. А потом повернулась и крепко обняла Власова. - Хоть тебя иногда и хочется прибить, но друг ты хороший.

- Вот спасибо, - он придержал пошатнувшееся полусонное тело и развернул в сторону двери. - Чеши в свою комнату, мне и одному на этом матрасе тесно.