Девушки немедленно пришлись по сердцу друг другу, но сталкивались редко. Мисс Рейдел относилась к более знатному сословию, и их пути пересекались не слишком часто. Луиза, третий год активно участвуя в светских мероприятиях, вела себя более непринужденно, нежели девицы Бьюкмен и Этвуд. Шепотом она злословила о присутствующих, посвящая новых знакомых в подводные течения раутов. Предупредила, чтобы опасались мистера Николаса Гринема. У джентльмена слава сердцееда, но господин беден и подыскивает выгодную партию. А еще он совершенный старик, недавно Гринему стукнуло тридцать шесть лет. Виделись они с Луизой Рейдел и у леди Августы, когда та давала прием в честь выхода девочек в свет.

Да, прошлый сезон был волшебным на впечатления и надежды.

В этом году все выглядело немного иначе. У барышень появились поклонники, но это были юноши их возраста, не стремившиеся обзавестись семейством.

Девицы не торопились с замужеством, к счастью, домашние не настаивали, по крайней мере, им можно было не опасаться за свою репутацию еще, самое меньшее, год. Они от души наслаждались танцами, театром, посещали выставки, прогуливались в сопровождении леди Этвуд, катались по воскресеньям в Гайд-парке. Несколько раз ездили на престижные спортивные турниры, куда допускались дамы, конечно же, сплетничали, обсуждали наряды, развлекались. И к слову сказать, в этот раз мисс Анастасию Бьюкмен пригласил на танец брат Луизы Рейдел, что обозначало, что ее выделил из толпы барышень известный ценитель женщин. Девушка вела себя безупречно, но в душе гордилась подобным успехом.

В один из светских раутов мисс Бьюкмен и свалилась Энтони на руки, словно героиня мелодраматической пьесы.

Виной всему была невнимательность. Она торопливо спускалась по лестнице, надеясь перехватить дражайшую Кэтрин, и не увидела, что оборка на платье оторвалась. Наступив на злополучный кусочек ткани, Анастасия споткнулась и полетела в объятия сэра Энтони.

Надо отдать должное его реакции, возможно, она попросту сломала бы себе шею.

Теперь-то она понимала, что это был бы наилучший выход!

Молодой джентльмен ухмыльнулся и, не выпуская ее из объятий, осведомился:

―Неужели я так неотразим, что столь прекрасные персоны падают сами в мои объятия?

Его слова были далеки от принятой в свете куртуазности, граничили почти с нахальством! Мисс Бьюкмен непременно поставила бы наглеца на место, но этим господином был сэр Энтони!

Как она тогда была сконфужена!

Впервые девушка оказалась прижата к мужскому телу! Обрушившееся на нее чувство признательности, восторга и неловкости лишили бедняжку дара речи.

Элементарная учтивость требовала выказать признательность, однако Анастасия хранила молчание.

―Милая мисс, успокойтесь, ― продолжал Энтони. ― Вы, наверное, весьма испуганы? Все в порядке?

―Анастасия, дорогая, ― с беспокойством спросила подошедшая Кэтрин Этвуд, ― что произошло?

И вот собственно тогда все одновременно и произошло, с горечью вспоминала девушка.

Сэр Энтони Мидфорд, а они узнали имя позже, с благоговением взирал на Кэтрин, с его лица сползла улыбка, и он небрежно отстранил мисс Бьюкмен. Подруга внезапно залилась краской, глядя на сэра Энтони, а Анастасия замерла, осознавая, что сделалась свидетельницей чуда. На ее глазах родилась любовь с первого взгляда!

Позже были соблюдены все условности ― знакомство, помолвка и, наконец, свадьба.

Влюбленные так и продолжали глядеть друг на друга, как в первый раз.

И как только ее глупое сердце все выдержало? Сколько раз ей приходилось исполнять роль дуэньи, когда леди Августа была занята! Анастасия вскоре доподлинно удостоверилась, что значит быть лишней. Влюбленные не замечали никого и ничего.

Что и говорить! Мисс Бьюкмен ни словом, ни вздохом не выдала своих чувств.

Анастасия продолжала бывать на балах, в опере, парке, кажется, у нее существовал поклонник, и леди Августа намекала, что, может статься, и ей недолго ходить в девицах, но Анастасия решительно не могла припомнить ни имен, ни тем более лиц своих воздыхателей.

Ее бальная карточка всегда была заполнена, она неизменно откликалась на приглашения потанцевать и ни разу не перепутала фигуры, но при этом как будто не присутствовала с партнером, мысли несчастной влюбленной уносились к сэру Энтони Мидфорду.

Мисс Бьюкмен и сейчас горевала о своей первой и единственной любви, и собиралась быть верна ей всю...

― О-ох!

Они с такой силой ударились об землю, что у девушки едва не вылетели зубы. Анастасия стукнулась подбородком о противоположную скамью и серьезно предполагала, будто что-то сломала. От боли полились слезы. Служанка Бетси, как ни странно, благополучно свалилась на пол.

Возвращение из мира грез в действительность оказалось не слишком приятным.

Джимми открыл дверцу экипажа.

― Живы? ― неприветливо поинтересовался возница. Спросил, скорее, для видимости.

― Что случилось? ― крикнула горничная, потирая ушибленный бок. ― Мисс, вам помочь?

― Не надо, ― промямлила Анастасия, злясь на кучера, дорогу и весь свет, и в особенности ― на слезы. Ей стало неловко, и девушка, отвернувшись, утерла глаза рукавом.

― Ось поломалась. Карета старая, сколько говорил хозяину, что не выдержит, вот и колесо вдобавок отскочило. До Вулвертона не доехали две-три мили, ― раздраженно брюзжал Джимми, помогая вылезти девицам. ― Желаете, мисс, ― оставайтесь в карете, будем дожидаться подмоги, или ступайте пешком, лошадей я вам не доверю.

Мисс Бьюкмен вздохнула.

Часа за три они, пожалуй, доберутся до гостиницы «Блаженный приют», так что помощь Джимми подоспеет засветло.

― Мы пойдем, я направлю к тебе помощь, может, нас кто-нибудь подвезет.

― Мой вам совет, мисс, если послушаетесь старика, лучше уж добирайтесь домой на дилижансе, нескоро я двинусь в дорогу, ― напутствовал Джимми.

Анастасия распорядилась отвязать багаж, выбрала несколько вещей, по ее мнению, необходимых на три часа пешей прогулки, уложила в картонку. Она вынула из нее бесполезную соломенную шляпку, взяла теплую накидку, всю наличность, отсчитав вознице на траты, драгоценности запрятала во внутренний карман юбки, накинула палантин, заколов его брошью, и бодро зашагала по дороге, предварительно спросив горничную, готова ли она.

3



Глава 3. Поход

Путь практически сразу повернул влево и, слегка изгибаясь, потянулся полого кверху.

Подбородок саднил, юная мисс Бьюкмен то и дело притрагивалась к нему, аккуратно потирая, что не слишком помогало.

Поломка экипажа встряхнула девицу не только в прямом смысле. У Анастасии словно что-то щелкнуло в голове, и она опомнилась.

С одной стороны дороги, по которой они шли, раскинулся луг, а с другой небольшой кустарник плавно переходил в лес. Мисс вынуждена была шагать по обочине, чтобы не глотать пыль.

Солнце приветливо пригревало плечи, слабый ветерок налетал и обдувал вспотевшее лицо. Жужжали пролетавшие насекомые, проносились ласточки, совершенно не проявляя интереса к путницам. Громко трещали кузнечики и звенели комары, но на идущих девушек пока активно не нападали. Анастасия похвалила себя за предусмотрительность, что не отказалась от зонтика, хотя лишнюю тяжесть в руках нести не хотелось, ей и так-то пришлось взять картонку. Корзинку, в дополнение к большой котомке, несла Бетси. Солнышко припекало, и мисс Бьюкмен подумала, что за время прогулки цвет ее лица мог стать похожим на вареную морковь, если бы она не укрывалась под зонтиком.

Спустя какое-то время, оглянувшись, Анастасия не увидела кареты. Они довольно скоро преодолели небольшой холм и успешно продолжили путь, приближаясь к следующему, более крутому пригорку.

К сожалению, их никто не нагнал, дорога была на удивление безлюдной.

«Если не везет, то фатально. Началу неудачам положила моя бессмысленная страсть. М-м-м, подбородок ноет, не прикоснуться, скорее всего, синяк, хороша же буду! Какая я несчастная! Более удачливая не топала бы по дороге, а поехала с сэром Энтони во Францию. Пора прекратить, наконец, грезить о несбыточном и сетовать! Возможно, поломка кареты ― это знак свыше»!

Мысли Анастасии перебила служанка. Они шагали больше часа и, похоже, Бетси утомилась, она ныла и хныкала уже минут десять где-то позади.

Барышня обернулась. Ее горничная, совсем молоденькая тринадцатилетняя девочка, еле-еле плелась. Госпожа участливо осведомилась:

― Что с тобой, Элизабет? Ногу стерла? Нужно было окликнуть, знаешь же, какая я рассеянная. Или ты больна? ― обеспокоилась Анастасия, заметив, как нетвердо догоняет горничная.

― Простите, мисс, я очень хотела воротиться домой, потому промолчала. У меня болит горло, напрасно, видно, съела чересчур много мороженого, теперь вся пылаю, ― осиплым голосом призналась Бетси и, с виноватым видом взглянув на хозяйку, охнула. ― Ну у вас и синячище! В пол-лица! Примочки бы приложить.

― Пустоголовая девчонка!― разгневалась мисс Бьюкмен. ― Что мне сейчас делать? Мы практически половину пути прошли! Сидели бы возле кареты, тебя бы как-то устроили. А сейчас как нам быть? Назад возвращаться? И в этом месте надолго не останешься, день к вечеру повернул.

― Я не могу больше ни шагать, ни стоять, ― и девочка, к ужасу, мисс Бьюкмен, кулем свалилась ей в ноги.

― Ну-ка, что ты, моя славная, ― запричитала Анастасия, пробуя привести Бетси в чувство, ласково похлопала ее по щекам, неудачно и безуспешно попыталась приподнять, но ее горничная была не в меру упитанной и крепкой, так что сил у хозяйки не хватило.