― Давай куда-нибудь укатим в странствование, все обойдется, все минует.

― Не могу, я должен ее отыскать, она как заноза, я весь извелся.

― Верю. А ты не считаешь, что она, возможно, замужем?

― Тем хуже для нее! Когда найду, отниму малыша.

― Может быть, никакого ребенка и нет, ― возразил Роберт.

― Возможно, и нет, но она не должна выходить ни за кого, кроме меня.

― В этом ты прав, ― согласился Роберт и предложил, ― сходим, побоксируем, злость выместишь.

― Я не сержусь, я не нахожу себе места, а это еще хуже, поверь, ― тоскливо глядя в окно, отозвался Виктор. ― У меня нет настроения, лучше посижу у камина. Погода такая, что выть хочется. Дождь зарядил, теперь до весны.

― Я не против составить тебе компанию, ― ответил Роберт, усаживаясь в кресло.

Они умолкли, погрузившись каждый в свои мысли, изредка делали замечания о чем-то несущественном, когда наливали себе бренди, прикуривали или подбрасывали поленья в огонь.

Роберт остался у Хорна, предпочтя занять гостевую комнату, нежели тащиться в свою квартиру.

Виктор отправил посыльного к Кристоферу Беккету с предложением присоединиться к ним и скоротать вечерок, но тот отсутствовал.

Друзья постепенно накачались спиртным и при помощи дворецкого и камердинера добрались до покоев.

Виктор второй месяц предавался унынию, и его настроение передалось Роберту.

В Лондоне наступило затишье. Погода менялась часто, переходя от снега к дождю, чередуя туман с порывами ветра, разгонявшими его. Слуги ходили простуженные и раздраженные, серый день сменялся темной ночью. Даже ночных сторожей было не слышно, газеты печатали больше некрологов, нежели сообщений о рождении младенцев. Никаких скандальных историй, что могли развлечь на досуге любителей сплетен, не было, и не было никаких событий, которые заинтересовали бы общество, или, лучше сказать, те его крохи, вынужденные по разным причинам проводить зиму в городе.

11



Глава 11. Плоды воспитания

«Прошло столько времени, а изменений во мне не заметно, экономка ошиблась в отношении Анны Вестон, ― разглядывая себя в зеркало, размышляла Анастасия, ― напрасно я сбегала! Никаких детей нет. Хотя, возможно, и не напрасно, неизвестно, как повел бы себя тот мужчина, скорее всего во всем обвинил бы меня».

Ветреный снежный февраль подходил к концу. Солнце припекало, если умудрялось продержаться достаточно долго, и тогда в воздухе проносился едва уловимый, но узнаваемый запах весны.

С крыш срывалась капель. Миссис Корни предрекала раннюю весну по одним лишь ей известным приметам.

Вороны, сторожившие Тауэр, оживились. Они первыми почувствовали приближение весны, воробьи приободрились и громогласно чирикали под окнами.

Марта нарезала несколько веточек тополя и поставила в вазу, ей не терпелось поскорее увидеть первую зелень. Девушка скучала по прогулкам в лесу и с воодушевлением рассказывала, насколько увлекательно наблюдать за просыпающейся природой. В такие минуты и Анастасия тосковала по своему дому.

Домик у миссис Корни был обставлен скромно, но украшен расшитыми занавесками и комнатными цветами, в изобилии расставленными по всем свободным углам. Вовсю цвел огромный гипераструм, особая гордость хозяйки. Герань розовая, белая и красная, непременный атрибут любого дома, буйно и беспрепятственно цвела, спасая гардеробы от моли.

Мисс Бьюкмен обдумала свое теперешнее положение и пришла к неутешительному выводу.

Поспешным бегством она ничего не достигла, кроме того, что ей безумно наскучила жизнь на правах компаньонки, хотя, надо сказать, они с Мартой стали добрыми подругами.

Из-за своего положения беглянки мисс Бьюкмен не могла посещать театры для богатой публики и библиотеки, к которым привыкла. Круг общения у нее сократился, и девушка тосковала по прежней жизни.

Поначалу она хотела написать домой, что вернется в марте, но после, поразмыслив, написала леди Августе с просьбой принять ее и подругу, а также помочь вывести в свет Марту и подыскать той партию.

Мисс Анастасия придумала довольно хитроумный способ отправить письмо, подключив к этому кузена Марты, Марка Клодмена. В своем послании она просила дать ответ незамедлительно лично Марку. Таким образом девице удалось сохранить втайне свое место пребывания и не вызвать любопытства у леди Августы.

Как и ожидалось, она получила согласие и обещание покровительства.

Марк Клодмен передал послание раздраженным тоном, однако Анастасия не придала значения его настроению. Она успела хорошо изучить характер кузена Марты.

Марк приезжал каждый месяц, привозил из дома продукты, сам останавливался в гостинице. Кузен стабильно в свой приезд выводил девушек на прогулку и читал им нравоучения. Роль опекуна доставляла ему удовольствие, и мистер Клодмен неизменно предостерегал молоденьких мисс от опасностей, которыми грозил город.

Несмотря на свое занудство, Марк оказался неплохим человеком, был доволен тем, как устроилась его кузина, и простил ей непослушание.

Вначале мисс Бьюкмен испытывала раздражение при общении с мистером Марком Клодменом. Его высокомерная, почти что грубая манера разговора с миссис Корни, его поучения и наставления кузины едва не вывели девушку из себя. Она сдерживалась, осознавая свое положение, но, когда он стал делать ей знаки внимания в развязной и вульгарной манере, мисс Бьюкмен откровенно разгневалась и дала нахалу отпор. С того момента, к ее удивлению, молодой человек стал вести себя иначе. По-видимому, он принадлежал к людям, что отступали перед более сильной личностью.

Неприятным моментом было и его любопытство. Мистер Клодмен дотошно расспрашивал о семье погибшего мужа Анастасии и о том, что именно делала она в Бедфорде. Мисс Бьюкмен пришлось призвать воображение и вдохновенно рассказывать, что гостила она у сестры покойного мужа, но в какой церкви она венчалась отказалась сообщать, заявив, что любопытство мистера Клодмена заходит слишком далеко.

Мисс Бьюкмен прибегала к его услугам, как в случае с письмом к леди Августе. Ей пришлось приоткрыть тайну своего имени, она заморочила мистеру Клодмену голову, хладнокровно придумав историю о якобы заговоре ее родни против бедняги Сэма Тодда и назвалась девической фамилией леди Августы.

Ей самой откровенно надоело вранье и, получив от леди Этвуд согласие, девушка принялась хлопотать.

Мисс Анастасия К. Бьюкмен гордилась достижениями в изменениях, произошедших в Марте, но, если бы кто-то ее похвалил, отказалась бы от всяческих своих заслуг.

Самым сложным делом, оказалось, приучить Марту сдерживать свои чувства.

Что касалось всевозможных светских тонкостей ― каким образом вести себя с гостями, в театре, на прогулке, манера общения, правильное обращение к знати, и прочее ― труда не составило, Марта впитывала новые знания и запоминала немедленно. У нее оказался живой ум, и девица во всем подражала мисс Бьюкмен.

Лондонские туманы и близость Темзы придали бледность лицу мисс Марты, благодаря особому способу питания, который проповедовала Анастасия, она похудела. Фрукты были дороги, тем не менее, они не переводились на столе миссис Корни, то же самое можно было сказать и об овощах. Как выяснилось, мисс Литтоун вполне могла позволить себе особый рацион.

Наставница постепенно отучила мисс Марту от ее наплевательского отношения к своей внешности, девушка стала уделять внимание уходу за лицом, волосами.

Благодаря усилиям кожа приобрела ровный матовый тон, несколько мучивших ее лоб прыщей исчезли, не оставив следа, и кожа стала гладкой, бархатистой. Мелкая россыпь веснушек на носу не портила впечатления, а поскольку мисс Марта никогда не придавала им значения, повторяя, что это у нее в маму, барышни решили не тратить время и усилия, чтобы свести их.

Самым трудным было отучить подопечную от привычки теребить пуговицы или шаль, а также от ненужной жестикуляции. Когда мисс Марта волновалась, он становилась «мельницей». Но и с этой задачей мисс Бьюкмен успешно справилась.

Из провинциальной простушки мисс Марта Литтоун постепенно преображалась во вполне столичную особу.

«Мисс Литтоун преобразилась, ее дивные глаза и несколько неуверенная манера держаться непременно завоюют сердца мужчин. Она богата, но ее происхождение может вызвать скандал, если кто-то узнает! Но мы этого не допустим. Я почти уверена, что многие из светских львов захотят стать ее защитниками и покровителями», ― размышляла Анастасия, машинально приглаживая брови. «Прическа очень хороша, удачно подобрали Марте стиль, а фигура вызывает зависть. К сожалению, у меня рост маловат, я рядом с Мартой, кажусь приземистой, спасибо, каблуки выручают».

Мисс Анастасия К. Бьюкмен гордилась собой и с удовольствием вспоминала, как в течение недели она сумела наладить жизнь в коттедже, поначалу похожую на хаос.

Няня Марты, несмотря на приезд двух девушек, не смогла получить от них помощи в уходе за малышом и сбивалась с ног. Они не умели сварить кашу, искупать малыша или переодеть, лишь бестолково ходили по пятам за миссис Корни.

Анастасия, привыкшая к иному образу жизни, немедленно нашла решение.

Она пригласила тринадцатилетнюю соседскую девочку в няни к Сету, миссис Корни теперь заведовала рынком и кухней, а мисс Литтоун усиленно обучалась манерам и постигала тайны поведения при дворе.

В результате все были довольны и прекрасно ладили. Малыш был жизнерадостным крепким карапузом и привязался к своей нянечке, барышни посвящали много времени прогулкам, не мешаясь у миссис Корни под ногами во время стряпни и уборки коттеджа. Марта предлагала также нанять прислугу для уборки, тем более, что средства позволяли, но тут хозяйка воспротивилась.