Он огляделся по сторонам. Да, точно, машины на обычном месте не было. А что, если Молли попала в аварию? И ее отвезли в больницу?

О господи, только не это! — мысленно взмолился влюбленный и начал торопливо рыться в карманах в поисках мелочи. Надо позвонить Барри, он может быть в курсе, если с ней, не дай бог, что-то произошло. Если он, конечно, дома…

Увы, звонок не внес ясности. Барри был дома, но понятия не имел, что случилось.

— Я звонил ей сегодня несколько раз, пока не вспомнил, что Молли вечером работает.

Впрочем, — усмехнулся он, — если бы она не работала, то шансы застать ее дома едва ли увеличились бы. Я прав?

— Пожалуй, — признал Рэнди. — Но я только что был у нее на работе, и мне сказали, что она сегодня не появлялась.

— Хм… странно.

— Она ничего тебе не говорила?

— Нет, ничего. Да ты успокойся, что ты завелся? Может, она с подружками куда-нибудь отправилась. Или в магазин? Знаешь, на женщин иногда находит желание потратить деньги на какие-нибудь пустяки.

— Слушай, может, приедешь? — предложил Рэнди.

— И что мы будем делать?

— Ну, мы могли бы посмотреть, не оставила ли она какой-то записки.

— Да ладно тебе, парень, что ты психуешь как слабонервная дамочка? Ты сам дома-то был?

Нет?.. Поезжай, может, она звонила тебе и сказала, куда отправилась.

Рэнди хлопнул себя по лбу. Естественно, это самое разумное, что он может сделать. Точно, от любви люди глупеют. И почему такая простая вещь не пришла ему в голову?

— Верно. Ну пока, Барри, я помчался.

— Эй-эй, погоди! — крикнул тот в трубку. — Ты мне позвони, когда выяснишь, в чем дело.

— Ладно.

Он бегом вернулся к машине, рывком завел мотор и надавил на педаль газа, почти вогнав ее в пол. Дорога, обычно занимавшая около сорока минут, сейчас отняла половину времени, и даже так показалась бесконечной. Влетев в квартиру, Рэнди кинулся в гостиную, но остановился в дверях. Потому что сразу увидел, что никто ему сегодня не звонил. Потом все же подошел и нажал кнопку автоответчика, понимая всю глупость своего поведения и все же надеясь вопреки доводам рассудка. Негромкое шуршание пленки было единственным и закономерным ответом на его бессмысленный поступок.

И снова его одолели тревоги и сомнения, которые он так старательно гнал от себя после разговора с Барри. Итак, что теперь? Обзванивать больницы? Кидаться в полицию?

Не желая принимать поспешных и необдуманных решений, он снова набрал номер Барри. Тот снял трубку при первом же гудке.

— Ну что?

— Ничего. Она не звонила.

Оба помолчали. Потом Рэнди спросил:

— Ты не проверял, может, она домой вернулась, пока я ехал?

— Только что.

— Что же делать? Где она может быть? У тебя есть какие-то предположения?

— Нет. А у тебя?

— Боюсь даже вслух сказать.

— Давай уж, выкладывай.

— Не попала ли она в аварию? Может, лежит сейчас в больнице без сознания… или… — запинаясь, начал Рэнди, но Барри не дал ему закончить.

— Вот что, давай-ка пока не паникуй. Я сейчас съезжу к ней и проверю ее автоответчик.

Оттуда сразу перезвоню тебе.

— И я поеду.

— Э нет, парень. Ты сиди у своего телефона. И Барри повесил трубку.

Они расстались. Время шло. Рэнди нервно метался из угла в угол, беспрестанно поглядывая на проклятый аппарат, который пугающе молчал. Часы в углу мерно тикали, раздражая и без того натянутые до предела нервы. В конце концов он не выдержал, швырнул в них первым, что подвернулось под руку, — тяжелым атласом автодорог — и они, благодарение Всевышнему, замолкли.

Наконец раздался звонок.

Он так резко сорвал трубку, что аппарат свалился на пол.

— Да! Слушаю!

— Рэнди, думаю, тебе надо приехать сюда, — раздался голос Барри.

— Что… что…

— Не спрашивай, а приезжай. Сейчас.

Ничего не соображая, Рэнди буквально скатился по лестнице и, не разбирая дороги, отправился в обратный путь. Как ему удалось добраться до места, никого не сбив, известно только Создателю.

Взлетев на второй этаж, он рванул дверную ручку и увидел сидящего в кресле с бокалом в руке странно осунувшегося и внезапно словно бы даже постаревшего Барри.

— Она…

— ..Жива и невредима, — сухо закончил тот. — Заходи, закрой дверь. Виски там. Наливай.

— Что…

— Наливай-наливай, тебе понадобится. И мне подлей, — сурово буркнул Барри. Когда же Рэнди выполнил его пожелание, приподнялся и ткнул кнопку на автоответчике.

— Молли, любимая, прошу, позвони скорее! Номер телефона ты знаешь. Твой Клар.

Потом шуршание, голос Молли, говорящей, что ее нет дома, и предлагающий оставить сообщение после сигнала, гудок и снова тот же голос:

— Любимая, дорогая, ненаглядная, умоляю, позвони сразу же! Я совершил ужасную ошибку и больше всего хочу ее исправить!

И снова слова Молли, гудок и опять надрывные выкрики Кларенса:

— Девочка, любимая моя, я с ума схожу по тебе! Ночами тебя во сне вижу! Не мучай меня, позвони!

Последний щелчок и потом только тихое шуршание перематывающейся пленки.

Рэнди судорожно глотнул, бессознательно поднес бокал к губам, отпил и поперхнулся.

Он кашлял долго и мучительно, до слез. Наконец вытер глаза руками и вопросительно взглянул на Барри.

Тот пожал плечами, прикончил остатки виски и спросил:

— Что так смотришь на меня?

— Не знаю.

— Думаешь, я в курсе был?

— Не знаю.

— Он звонил уже. В тот день, когда вы с ней в первый раз встречались… Ну, после отпуска.

Она сказала мне, что стерла запись, не запомнив номера, что не собирается ему звонить, что разлюбила его, что ее влечет к тебе. После этого я ни слова не слышал о нем. Полагал, что ты уже сумел победить пожилого ловеласа.

— Значит, нет, — невыразительно заметил Рэнди.

Он снова наполнил свой бокал, теперь уже наполовину, выпил залпом. Потом обессиленно упал в кресло напротив друга своей коварной возлюбленной. Некоторое время оба молчали.

Первым не выдержал Барри. Он с силой хлопнул ладонью по ручке кресла и заорал:

— Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Все в этой паскудной жизни дерьмо! А то мне своих проблем мало, чтобы еще и ваши расхлебывать. Черт бы побрал эту девицу! И ведь знал, всегда знал, что у баб в голове мозгов и чайной ложки нет, и все же связался с ней. Думал, она другая, с ней можно дружить, как с мужчиной, говорить, как с разумным человеком. Нет! Баба она и есть баба. Чертова тупица, дура! Ведь говорил ей, говорил…

— Что именно? — неожиданно заинтересованно спросил Рэнди.

— Что от этого проклятого старого сластолюбца добра не жди. Что он просто использует ее, больше ничего. Один раз уже бросил, бросит и еще. Кретинка хренова!

— Значит, она все-таки не столь безразлично отнеслась к тому первому звонку, — заметил Рэнди.

Их разговор с Молли накануне вечером и ее молчание представлялись ему теперь в совсем ином свете. Стало быть, она ничего не ответила, потому что не любит его, потому что бывший любовник все еще властен над ее мыслями, чувствами и поступками. Поманил, и она побежала… Ну естественно, этот Кларенс — профессор, не то что он, самый простой парень.

Что такое летчик гражданской авиации? Да почти что водитель автобуса. Каждый день по одному и тому же маршруту. Ну, если и не по одному и тому же, то по трем-четырем. Рычагов на приборной доске побольше — вот и вся разница. А она… она привыкла к духовной, возвышенной жизни… Что он может дать ей? Да ничего, решительно ничего. Так что выбор ее совершенно естественен и понятен.

Что же касается его, то ему ничего другого не остается, как отойти в сторону, проститься со своими романтическими мечтами об идеальной любви и продолжать влачить скучное холостяцкое существование.

Рэнди пришел в себя, заметил, что Барри продолжает свой гневный монолог, но слушать или прерывать его не стал. Поднялся, отнес бокал в кухню, методично вымыл и насухо вытер его. Вернулся в гостиную, похлопал Барри по плечу и почти спокойно сказал:

— Наплюй. В конце концов ты не обязан ее сторожить. Жизнь есть жизнь. Мы не властны в поступках других. Занимайся своими проблемами и будь счастлив. Я пошел.

— Погоди, парень, — остановил его тот. Ты немало виски выпил, не стоит за руль садиться. Возьми такси.

— Брось, я не маленький. В состоянии о себе позаботиться.

С этими словами Рэнди вышел, тихо и плотно затворил дверь, спустился вниз и постоял, в последний раз глядя на дом, где жила любимая женщина. Любимая, но не его. И слава богу, что ничего у них не сложилось. А то ведь осознание могло бы прийти к ней позднее, когда исправлять ошибку было бы уже поздно.

Глава 14

Как хорошо, что у людей есть необходимость зарабатывать себе на жизнь! Именно она выгоняла Рэнди Таунсенда в последовавшие за этими невеселыми событиями дни из дому, не давая возможности погружаться в вязкую трясину безнадежности и слезливой жалости к самому себе. А строгие требования к летному составу не позволяли махнуть на себя рукой. Приходилось бриться, следить за чистотой формы, гладить рубашки. Что помогало хотя бы на несколько минут отвлечься от мыслей о Молли, о том, как она проводит сейчас время в Нью-Йорке.

Бывали, правда, моменты, когда накатывало отчаяние, захлестывало, как волной, не давая дышать, лишая остатка сил, мужества и даже желания жить.

Излишне, пожалуй, говорить, что ни на какую вечеринку он не пошел. Кое-кто из приятелей прошелся по поводу того, что, видно, подружка ему нос натянула, но Рэнди так посмотрел на них, что надолго отбил желание шутить. Однако насмешки остались занозой сидеть в мозгу, терзая и изводя и без того измученного молодого человека.

В субботу, когда стало совсем уже тошно, позвонил Барри, позвал его в бар. Но вечер не удался. Тот никак не мог успокоиться и постоянно возвращался к разговору о Молли. Дело кончилось тем, что оба выпили намного больше, чем следовало, и чуть не поссорились.