Варя не спешила заходить внутрь: ей казалось — кругом ловушки. Она по очереди заглянула во все окна, но ни в одном не осталось ни малейшего намека на то, что совсем недавно здесь жили люди. Пустые комнаты, голые стены. Наконец, Варя решилась и пробралась туда, где еще несколько дней назад была спальня. Сняла шлем, прислонила к стене метлу и прислушалась. Ни звука. На цыпочках выбралась в коридор и прошла в ванную. Без мебели, без светильников и признаков жизни комната казалась слишком большой и нелепой. Джакузи, сухой, пыльный воздух. Варя обернулась в поисках хоть чего-нибудь — потерянной расчески, зубной щетки. И тут сзади послышался голос:

— Я ждала тебя.

У Вари подкосились ноги — она вскинула руки, словно защищаясь от удара, и обернулась.

Из стены с фресками — той самой, где была нарисована загадочная купальщица, благодаря которой Варя потеряла сознание, — выходила женщина. Та самая. Голая и, кажется, очень злая.

Варя хотела крикнуть, но голос не подчинился — из горла вылетел только сдавленный кашель.

— Ты зачем сюда притащилась? — говорила женщина, приближаясь к Варе. — Тебе чего надо?

Глаза у нее были зеленые и очень блестящие, кожа — мертвого, синюшного оттенка, будто ее намазали белилами, а изо рта торчали хищные резцы.

«Я ведьма! — уговаривала себя Варя. — Очень злая, страшная, ужасная ведьма!»

— Сейчас я буду тебя убивать, — пообещала купальщица.

Она была совсем близко — на расстоянии вытянутой руки. И вдруг страх исчез. Женщина больше не казалась грозной: это была совершенно заурядная, полная, с целлюлитом и растяжками на груди тетка среднего возраста — ко все прочему, с неправильным прикусом.

Варя расхохоталась.

— Ты бы хоть оделась, — заметила она.

Тетка оторопела, но быстро оправилась:

— Я тебя уничтожу!

— Денис где? — поинтересовалась Варя.

Но вдруг желудок разорвался от боли — казалось, ее ударили в солнечное сплетение сапогом.

— Ух ты… — простонала она, согнувшись пополам.

Тетка в это время еще раз взмахнула рукой, и Варя ослепла от боли.

С невозможными усилиями Варя приоткрыла глаза, увидела, что тетка готовит новый удар, и вдруг так разозлилась, что даже невыносимая боль отступила.

«Ну, погоди, стерва! — думала она. — Я тебе покажу!»

Тетка сделала шаг вперед, Варя выкинула ногу и ударила женщину в щиколотку — та грузно повалилась на пол, а спустя секунду Варя уже вцепилась ей в волосы. Они дрались, как простые смертные — катались по полу, пыхтели, выкрикивали ругательства и пытались оцарапать друг друга или укусить.

Варина соперница была тяжелее — это давало ей некоторое преимущество, но она была неповоротливая и в отличие от Вари явно не ходила последние три года на аэробику с элементами восточных единоборств. Подмяв под себя женщину, Варя схватила ее за руки, поставила на грудь коленку и, задыхаясь, предложила:

— Сдавайся, или мне придется сломать тебе нос.

— Ладно. — Тетка закатила глаза. — Сдаюсь!

Варя слезла с нее, на всякий случай приглядывая, чтобы соперница не сделала исподтишка выпад. Но та лишь осмотрела следы, оставшиеся от Вариных ногтей, вздохнула и устало посмотрела на Варю.

— У тебя сигареты есть? — спросила она.

— Есть, — удивилась Варя.

— Дай, — попросила тетка.

Варя скорчила рожицу, вынула из кармана сигареты с зажигалкой и протянула тетке. Та прикурила, глубоко затянулась и со смаком выдохнула.

— Девяносто лет не курила, — произнесла она.

— Сколько?! — воскликнула Варя.

— А ты думаешь, сколько лет я торчу на портрете?

— Каком портрете? — не поняла Варя.

— Ну, вот на этой фреске! — воскликнула тетка и ткнула пальцем в стену. — Иногда я на фреске, иногда на бумаге, но суть дела это не меняет.

— А нельзя поподробнее? — насторожилась Варя.

— Можно, — ответила тетка. — Во-первых, меня зовут Лидия. Во-вторых, в тысяча девятьсот пятом году мне было тридцать шесть лет. К тому времени я один раз развелась, а потом еще семь лет жила в гражданском браке с мужчиной, который затем женился на шестнадцатилетней девице. Ты, наверное, не очень себе представляешь, что такое в девятьсот пятом году быть незамужней женщиной под сорок. У меня была плохая репутация. Родные, можно сказать, отказались от меня. И вдруг я встречаю мужчину, которому плевать на предрассудки, который говорит, что я — его единственная, обещает жениться… Ты понимаешь, я бы точно знала, что он врет, если бы мне было двадцать пять или хотя бы тридцать. Но к тому времени мужчины перестали говорить мне о любви, чтобы добиться… секса. И я поверила. Потом он меня кое о чем попросил…

— О чем? — перебила Варя.

Женщина оценивающе на нее посмотрела, прикусила губу, но все-таки решилась:

— До него я встречалась с одним финансистом, была у него… э-э… на содержании. Денис попросил меня пригласить его в гости. Я согласилась, хоть это и выглядело странно — он обещал, что не будет ревновать, и все такое, а потом в дверь постучали, это пришла жена моего финансиста с дворником и городничим. Финансист застрелился — оказалось, что все деньги принадлежали жене, а у него самого остались только долги. А жена, собственно, все это и подстроила. Денис сказал, что не может со мной больше встречаться, но я так рыдала, так умоляла, что он сжалился. Сказал, что я могу остаться с ним навсегда. Ты меня не поймешь. Я была в таком отчаянии — думала, только на панель теперь. И, конечно, на все согласилась — думала, он будет меня любить, мы будем вместе. Знаешь, дьявол всегда исполняет твои желания, но не факт, что все будет так, как ты себе это представляешь. Опасайся людей, которые во всем с тобой соглашаются и ни в чем не отказывают! Да, мы вместе, но только я как бы ни живая, ни мертвая — большую часть времени существую как проекция.

— А тебе-то это зачем надо? — ужаснулась Варя.

— Как — зачем? — удивилась тетка. — Я люблю его.

— За что? — возмутилась Варя. — За то, что он использовал тебя? Ты чего, сдурела? Бросай его немедленно!

— Не могу, — мрачно ответила Лидия. — Кому я нужна?

— Тебе что, нравится торчать в куске штукатурки? — Варя всплеснула руками. — Это что, жизнь?

— Нет! — неожиданно заорала Лидия. — Смотреть на его голых девок — это совсем не жизнь! Я тебя утопить хотела! Я ненавижу всех, с кем он встречается, потому что он нарочно меня мучает! Ему нравится делать мне больно! Но я не могу без него! Понимаешь?

Варя покачала головой:

— Неужели тебе не было меня жалко?

— Жалко? — опешила купальщица.

— Ну да, жалко, — подтвердила Варя. — Ты же знала, что от него ничего хорошего не дождешься. Что он использует не только тебя, а всех на свете.

— Я как-то не думала в таком ключе… — растерялась Лидия.

— А ты подумай! — посоветовала Варя. — И о себе подумай, и о других.

Лидия подумала.

— Но что же мне делать? Куда я без него? Я же не справлюсь…

— Ненавижу такие разговоры! — взорвалась Варя. — Руки есть? Голова есть? Что тебе еще нужно? Не понимаю, когда женщины цепляются за мужчин только потому, что не верят в себя! Тебе же не пять лет, ты взрослая, самостоятельная женщина! Ты просто идешь у него на поводу! Из-за таких клуш, как ты, он решил, что может дергать нас за ниточки!

— Я не клуша! — надулась Лидия.

— Правильно! Ты не клуша, ты — мямля! — завопила Варя, которая, наконец-то, нашла, на ком выместить злость. — Пока мы работаем в поте лица, ты позволяешь вытирать об себя ноги! Говори давай, где этот придурок, пока я не прочитала тебе лекцию о женской эмансипации!

— Он уезжает, — ответила слегка ошалевшая Лидия. — Что-то не так пошло… А ты вообще что здесь делаешь? Он что, тебя бросил и ты его ищешь? — не без злорадства спросила она.

— Все намного хуже, — призналась Варя и рассказала Лидии о последних событиях. — И теперь, — добавила она, — я совершенно не представляю, что нам всем делать.

— Я знаю что, — вспыхнула Лидия. — Но просто так не скажу.

— Чего ты хочешь? — Варя одновременно и обрадовалась, и испугалась, что удача проскочит сквозь пальцы.

— Немногого. Ты устроишь меня на работу, — Лида с надеждой посмотрела на Варю. — Сводишь к парикмахеру и покажешь, что сейчас носят. Если, конечно, ты меня не обманываешь. Ты не представляешь, как мне надоело сидеть взаперти.

— Без вопросов! — воскликнула Варя. — И будь уверена, я не вру. Так что выкладывай!

Глава 27

Лиза пронеслась над рекой и спикировала на пляж с песком, который явно откуда-то привезли, — для Подмосковья он был слишком белый, слишком мелкий. Спрятала в кустах метлу, шлем и куртку.

«Если что случится, я сюда даже добежать не успею…» — с тоской подумала она.

Скрываясь за деревьями, пробралась к дому. Света не было. Набравшись храбрости, Лиза вышла на газон и, на каждом шагу борясь с дурными предчувствиями, добралась до бассейна. И тут она поняла, почему издалека дом выглядел таким мрачным, — он сгорел. Каменные стены прочно стояли — поэтому Лиза сразу и не догадалась, что недавно здесь был пожар. Крыша на первый взгляд не пострадала, а вот окна были пустыми, черными, а кое-где над проемами пламя оставило след — языки взмывались до самой мансарды.

— Ну что такое, что такое! — расстроилась Лиза.

От огорчения она топнула ногой и издала то ли крик, то ли стон — настолько громкий и противный, что ничейная кошка с облезлыми боками дико мяукнула и метнулась в кусты.

— Ладно, — сказала себе Лиза, которую от волнения бросило в жар. — Надо посмотреть, что осталось.

Лиза зашла в страшный, пропахший гарью особняк. Первый этаж пострадал меньше, но и здесь почти ничего не сохранилось. По каменной лестнице, которая, как казалось Лизе, готова была провалиться, она поднялась на второй этаж. Странно было ходить по комнатам, которые, собственно, уже перестали быть комнатами: так, стены, пол и потолок, покрытые сажей и каким-то химическим налетом — видимо, следы, оставленные пожарниками. Дом умер — и трудно было себе представить, что когда-нибудь здесь будут жить люди.