Лесли развел руками.

— Положим, что так. Но ведь виноградное вино, к тому же шипучее, не очень полезно в таком возрасте. Или я не прав?

— Правы. Но, видите ли, я женился на Кейре исключительно по… деловым соображениям. Ни о каком сексе нет и речи. Да и не могло быть! Кейра не знает о моей болезни, и я не намерен ей об этом рассказывать. Однако, если бы мы стали… «безумствовать» по ночам, то она бы сразу заметила, что со мной не все в порядке. А вообще-то говоря, эта женитьба не что иное, как деловое соглашение.

Лесли задумчиво посмотрел на Лукаса.

— Все это как-то связано с Дженнифер, не так ли? — очень тихо спросил он.

Когда несколько месяцев тому назад Дженнифер задумала объявить Лукаса умственно неполноценным, то попыталась сделать это именно через Лесли как семейного врача, долгое время наблюдавшего за здоровьем отца.

Но у нее ничего не получилось.

Лукас грустно улыбнулся и ответил:

— В какой-то степени так оно и есть. Но Дженнифер вела себя подобным образом из мести или даже из гордости. Вы же знаете, Лесли, что я уже давно ее простил. Я сам испортил свою дочь, а потому виноват в той же мере, что и она. Что же касается земли, то я хочу не передать ее кому-то из своей семьи, а спасти совершенно другим способом. Вы когда-либо слышали о Национальном заповеднике Уэсткомбов?

Лесли отрицательно покачал головой.

— Эх вы, городские невежды! — вздохнул Лукас. — Кейра Уэсткомб, а теперь Кейра Харвуд, владеет домом елизаветинских времен и лежащей рядом с ним деревней Верхний Раушем. Это примерно в миле от Грин-акра. Ей также принадлежат несколько ферм и большие земельные угодья. Несколько лет назад она официально превратила всю свою землю в заповедник. Поймите меня правильно, она отнюдь не фанатик из числа «зеленых». Фактически она создала новый вид бизнеса. И всю эту ношу взвалила на собственные плечи.

Кейра относится к числу женщин, которые, взявшись за какое-то дело, должны непременно довести его до конца. Итак, несколько лет тому назад она запретила применять на своей территории любые пестициды и химические удобрения. После чего наняла человека из Йоркшира, который обучал крестьян и наблюдал за тем, чтобы полевые работы осуществлялись без применения тракторов или машин! Только лошади! После смерти отца она запретила на полученных от него в наследство землях охоту на лис и зайцев. Если бы вы знали, какие баталии разгорались между ней и руководством местного охотничьего клуба! Она как-то говорила мне, что в настоящее время в городах водится больше лис, чем в лесной местности. И затеяла тяжбу с клубом, доказывая, что его члены специально выращивают лис, чтобы тут же их убивать.

Должен сказать вам, Лесли, что это действительно необыкновенная женщина. Вы не представляете себе, что она уже успела сделать! Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так много и самоотверженно работал! Когда я впервые приехал в Грин-акр, в округе почти не было диких животных. И вдруг, как по мановению волшебной палочки, здесь появились зайцы, лисы, лоси. Я был поражен, увидев как-то раз великолепного молодого оленя, пришедшего к крыльцу дома Кейры, чтобы позавтракать. В последние годы…

Тут Лукас закашлялся. Сухой, металлический звук, вырвавшийся из его горла, заставил Лесли нахмуриться. Лукас заметил это, пожал плечами и, вытерев губы платком, продолжал:

— В последние годы Кейре удалось значительно увеличить число сов. Примерно на двадцать процентов. Сохранив для них старые жилища, она построила несколько новых сараев, в которых эти птицы охотно гнездятся, и симпатичных деревянных домиков на ветвях деревьев. Отказ от пестицидов привел к появлению на полях множества мышей, которые как раз и служат пищей для сов.

Совсем недавно местное Общество охраны животных сделало Кейру своим почетным членом. Это еще более вдохновило ее. Сейчас ей удалось добиться увеличения в заповеднике количества барсуков и летучих мышей.

— Летучих мышей? — удивленно переспросил Лесли. — Я почему-то считал, что…

— Знаю, — перебил его Лукас. — Вы без всякого почтения относитесь к этим животным. А между тем они просто прекрасны! Приходите сегодня к ужину. Кейра вам расскажет о них много интересного.

— Я вижу, вы просто очарованы женой! — рассмеялся Лесли.

Доктор был не на шутку встревожен известием о женитьбе своего старого друга на молодой женщине. Но сейчас, увидев, какая радость светится в глазах Лукаса, подумал, что жена, к тому же по-видимому заботливая, сможет заменить собой любые лекарства.

— Насколько я понял, у вас с Кейрой полное взаимопонимание? — спросил он. Хорошо зная своего пациента, Лесли был уверен, что подчинить его не так-то легко. Даже будь это очень красивая и очень умная женщина.

— Я знаю, о чем вы думаете, Лесли, — усмехнулся Лукас. — И ошибаетесь. Кейра отнюдь не витающий в облаках идеалист. При всей своей любви к животным она старается извлекать из своего предприятия доходы. И ей это удается. Ее планы перестройки деревни тоже вполне практичны и включают меры по охране природы. Она мечтает о процветании Верхнего Раушема, но без ущерба заповеднику. Более того, она разработала схему дальнейшего озеленения угодий, создания нескольких водоемов и превращения некогда осушенного болота снова в таковое. Тем самым она хочет сохранить всякую живность, живущую в заболоченных местах. Сейчас мы ожидаем приезда ботаников чуть ли не со всего света, которые заинтересовались новыми видами орхидей и других цветов, уже выведенных Кейрой.

Лукас снова сделал паузу, чтобы прокашляться.

— Отдохните несколько минут, друг мой, — с тревогой в голосе сказал Лесли.

— Ничего, это пройдет, — отмахнулся Лукас. — Словом, когда все дела с Дженнифер будут улажены… Впрочем, вы сами понимаете, почему я хочу передать часть своей земли Кейре. Она этого заслуживает, черт побери!

— Я очень рад, что все может так хорошо устроиться, — улыбнулся Лесли. — Вы уже рассказали о своем плане Кейре?

— Нет. Я пока не хочу, чтобы она знала.

— А ваш сын собирается вернуться?

— Он уже здесь. И мы успели с ним… поговорить. В общем, отношения между нами налаживаются. Это меня радует. Однако разговор между Фейном и Кейрой вчера был достаточно бурным и острым, что внушает мне некоторую тревогу.

Лесли смотрел на друга с грустью. Тот был, видимо, более тяжело болен, что изначально предполагал доктор. И сейчас Лесли уже не был уверен, что Лукас сказал Фейну всю правду до конца.

Через двадцать минут, после дотошного осмотра, Лесли явно помрачнел. Эта перемена настроения не укрылась от Лукаса.

— Мои дела стали еще хуже? — спросил он тихим бесцветным голосом.

Лесли повернулся к нему спиной и принялся старательно мыть под краном руки.

— Лесли, вы слышали мой вопрос? — еще тише повторил Лукас.

Лесли снял с крюка полотенце, вытер руки и только тогда ответил:

— Мы же всегда знали, что болезнь будет прогрессировать. И говорили с вами об этом еще несколько месяцев назад. Сейчас вам необходимо сделать ряд анализов.

Лукас кивнул в знак согласия.

— Но все же процесс идет, видимо, быстрее, чем вы предполагали? — с твердой настойчивостью спросил он. — Разве не так?

Лесли повесил полотенце и медленно повернулся к Лукасу. Как и любой врач, он понимал, что пациенту далеко не всегда следует все знать о своей болезни. Но… Здесь не тот случай.

— Да, Лукас, боюсь, что так оно и есть. Поэтому сейчас вам надо сделать две вещи. Во-первых, срочно лечь в больницу. А во-вторых, регулярно принимать кое-какие очень сильные лекарства. Не исключено, что придется пройти также курс лучевой терапии. Это займет, возможно, около двух месяцев или даже больше. Но вам необходима больница и терапия. Я понимаю, что все это не очень-то приятно. Но другого выхода, похоже, просто нет.

Лукас облизнул сразу высохшие губы и, почувствовав слабость в коленях, медленно опустился на стул.

— А есть ли еще какой-нибудь вариант? — спросил он.

Лесли тяжело вздохнул и пожал плечами.

— Другой вариант? Я могу нагрузить вас таблетками и пузырьками с самыми сильными лекарствами и отпустить домой. Тогда…

— Тогда?

— Тогда…

— Говорите смело: сколько в таком случае я протяну?

Лесли еще раз скорбно вздохнул и ответил, глядя в сторону:

— Несколько месяцев. Не думаю, что больше… Лукас грустно посмотрел на друга и сокрушенно покачал головой.

— Недолго же будет длиться моя новая семейная жизнь!

Он чуть нахмурился. Такая мысль впервые пришла ему в голову. Каково же будет Кейре, если она овдовеет так быстро?..

Блейз спускалась к дальнему полю, как назвал эту пашню Эйдан, нагруженная всем необходимым для пикника. До переезда в Верхний Раушем она нередко устраивала пикники, но обычно не совмещала их с работой, а полностью отдавалась отдыху. Сейчас все обстояло совсем по-другому.

Предполагалось, что на этот раз пикник не станет каким-то торжественным событием. В корзине Блейз лежало свернутое теплое одеяло и синтетическая пленка. Ибо стояла осень, трава была сырой и требовалось что-то подстелить, чтобы не промокнуть и не простудиться. Остальная часть корзины была заполнена всякого рода продуктами.

Она уже четыре дня рисовала Эйдана с его лошадьми и плугом. Сегодня же решила пообедать вместе с ним. Домой его приглашать было не совсем удобно: ведь они еще почти не знали друг друга. С другой стороны, Блейз постоянно вспоминала старую притчу о Магомете и горе. Выходило, что роль горы в данном случае играла она.

Спустившись к нижнему полю, Блейз вновь увидела ставшую уже привычной группу: одинокого пахаря и двух тащивших тяжелый плуг лошадей. Установив мольберт и натянув на него холст, половина которого уже была занята эскизом будущей картины, Блейз посмотрела на небо. Видимо, она уже привыкла к здешнему климату, потому что почти безошибочно научилась предсказывать погоду. Накануне Блейз решила, что день обещает быть ясным и солнечным. Так и оказалось. Только где-то далеко на горизонте собирались тучки, которые, похоже, не сулили никаких неприятностей. По крайней мере, в ближайшие часы.