– Кто был прав? – спросил гроссмейстер.

– Человек, у которого было оно обнаружено. Он все время твердил, что это письмо частного характера.

– Где это произошло? – спросил гроссмейстер.

Огюст произнес название местности.

– Это три дня пути отсюда, – заметил гроссмейстер, – вы могли бы познакомиться с содержанием этого послания и не везти этого человека сюда. Отпустите его, и дело с концом. Хорошо, что вы к королю не пошли.

– Дело в том, сеньор гроссмейстер, что ситуация неожиданно осложнилась. Вчера вечером его отбили сообщники. Во время конвоирования.

– Что, значит, отбили, – гроссмейстер вопросительно посмотрел на секретаря. – Сударь, вы же сказали, что письмо частного характера.

– Это следует из письма, – ответил Рене.

– Хм, ничего не понимаю. Кто же в таком случае отбил его? Расскажите все по порядку.

Огюст стал излагать все по порядку, начиная с того момента, когда на постоялом дворе был арестован Али. Когда он в своем повествовании дошел до Лады, гроссмейстер прервал его.

– Выходит, что его уже пытались отбить, значит, все не так просто.

– Видите ли, сир, в том случае, как раз все логично и объяснимо. Эта молодая женщина уж не знаю, кем он ей приходится. Довольно экстравагантная особа, пыталась вызволить его из плена…

– Она хороша собой?

– Более чем, сир, она красавица.

– Вот, как. Хотел бы я быть на месте мужчины, ради которого красавица рискует жизнью.

В голосе отягощенного годами гроссмейстера послышалась неожиданная зависть.

Командор бросил взгляд на секретаря, тот был невозмутим.

– И что же? – спросил гроссмейстер. – Где она?

– Я задержал ее, она сейчас находится под арестом, в госпитале.

– Она больна? – поинтересовался гроссмейстер.

– Отнюдь, совершенно здорова.

– Так почему вы не привели ее ко мне?

– Боялся, что ее тоже отобьют – подсказал Рене.

Но командор не принял подсказку.

– Позвольте, я выскажусь до конца, – произнес он.

Гроссмейстер сделал поощрительный жест.

– Вся эта история становится все более странной и загадочной. Я задержал курьера с письмом к нашему врагу. По дороге его вдруг пытаются отбить. И кто же – молодая, красивая женщина. Она утверждает, что наняла людей для этого. Но я в это не верю. Возникает вопрос, что это за курьер, который имеет такую ценность. Кроме того, в этом оказывается, замешан некий рыцарь по имени Раймонд. Далее, в самом Иерусалиме курьера отбивают у конвоя, и он бесследно исчезает. Мы перевернули верх дном весь город. Но его нигде нет. Возможно это заговор, и мы имеем дело с разветвленной организацией.

– И против кого, по вашему мнению, направлен этот заговор. У нас перемирие с мусульманами. Где логика?

– Этого я не знаю. Следует выяснить.

– Я думаю, сир, что в словах командора есть логика, – осторожно заметил Рене, противореча гроссмейстеру.

Тот недовольно взглянул на секретаря, и понял, что тот дерзит неспроста.

– Хорошо, Огюст. Доставьте сюда вашу пленницу и рыцаря. Мы побеседуем с ними. А сами отдыхайте. Вы проявили себя лучшим образом.

Командор поклонился.

Когда он ушел, гроссмейстер сказал.

– Ну, милейший. Выкладывайте, что у вас на уме?

– Сир, независимо от того, что кроется за этой историей, мы можем использовать ее против Фридриха. Письмо может служить доказательством сношений Фридриха и Малика Ашрафа.

– Но этого не следует из содержания.

– Мы его изменим.

– У вас на все готов ответ, – заметил гроссмейстер не то одобряя, не то осуждая. – Но дело в том, что всем известно о дружбе короля с мусульманами, ни для кого не секрет, что они переписываются. Фридрих участвовал в сражении против хорезм-шаха на стороне Малика Ашрафа.

– В таком случае, – не унимался секретарь, – можно обвинить в измене его наместника, графа Эдда Монбельярского.


Лада в это время сидела взаперти в одной из комнат Странноприемного дома Иоаннитов, а проще говоря, госпиталя, и изнывала от неведения и бездействия. Поэтому, когда отворилась дверь, и ей приказали следовать за конвоирами, она с удовольствием подчинилась, не задавая лишних вопросов. Она полагала, что ее приведут к командору. И стала готовить в уме эффектную фразу, но ее вывели во двор, где вокруг выстроилось около десятка госпитальеров.

– Мы, что воевать идем? – поинтересовалась Лада. – Пусть в таком случае мне тоже выдадут оружие.

– Сударыня, следуйте за нами, – ответили ей, – и не пытайтесь бежать.

– Хорошо, – пообещала Лада, – тем более, что бежать мне некуда.

Процессия вышла со двора и двинулась по узким улочкам Иерусалима, сопровождаемая любопытными взглядами прохожих. Причина столь усиленного конвоя была в том, что незадолго до этого из-под стражи бежал рыцарь Раймонд. То есть не то, чтобы бежал, поскольку, его как своего брата крестоносца не особенно и охраняли. Просто приказали никуда не уходить без разрешения командора. А он не послушался. В госпитале не было помещений, предназначенных для арестантов, поэтому и Али отправили в другое место. В одной единственной свободной комнате находилась Лада. Все остальные комнаты, и палаты были переполнены больными паломниками и раненными в стычках с мусульманами крестоносцами. Раймонда отвели в караульное помещение и оставили там под присмотром находящихся там иоаннитов. Рыцарь тут же заснул, а когда, спустя несколько часов проснулся, в караулке к тому времени сменилось несколько нарядов, и на него уже никто не обращал внимания. Проснувшись, рыцарь обратился к госпитальерам со словами:

– Мне нужно выйти во двор, по надобности.

– Конечно, сеньор, – почтительно ответили ему, – зачем же вы спрашиваете.

Кругом были люди простого звания. Поблагодарив, Раймонд ушел.

– Какой вежливый рыцарь, – заметил один из госпитальеров, – что интересно привело его сюда.

– Известно, что, – отозвался другой, – напился, видать до чертиков, забрел сюда, да и заснул.

На этом обмен мнений и закончился. Рыцарь же, оказавшись во дворе, понял, что свободу его никто не ограничивает, и он просто ушел, решив, что, оказавшись на свободе, принесет больше пользы даме своего сердца. Поскольку Раймонд был странствующим рыцарем и не был ничьим вассалом, то он отправился прямиком в резиденцию наместника. У входа в здание стояли двое часовых, которые преградили ему путь. После нескольких минут объяснений к нему вышел офицер и, узнав в чем дело, заметил:

– Ваше лицо кажется мне знакомым?

– Меня зовут Раймонд, – ответил рыцарь, – я был в отряде графа Н.

– Жаль графа, – сказал офицер, – сейчас я доложу о вас.

– Благодарю вас, – ответил Раймонд.

Когда гроссмейстеру доложили о том, что командор Огюст вновь находится в приемной, он приказал привести его.

– Вы привели своих пленников? – спросил он у командора, и не дожидаясь ответа, сказал: – Пусть сначала войдет женщина, я допрошу ее, а уж затем – рыцарь.

– Дело в том, сэр, – замялся командор, – что я привел только женщину. Рыцарь исчез.

– Что же это такое, – удивился гроссмейстер, – у вас пленники разбегаются, как тараканы. Он что бежал из-под стражи.

– Его особенно не сторожили. Никому и в голову не могло прийти, что он сбежит. Он крестоносец, ему некуда от нас бежать. Не к маврам же. Это дело становится все загадочней.

– Ничего, мы его постараемся разгадать. Давайте сюда вашу пленницу, пока она тоже не сбежала.

Красота Лады произвела на гроссмейстера такое впечатление, что он даже встал и подошел к ней.

– На каком языке вы с ней объясняетесь? – спросил он у Огюста.

– Она знает тюркский и французский.

– Вот как, – удивился гроссмейстер.

– Этот человек не назвал русский язык, это мой родной язык. И еще я говорю на фарси, – сказала Лада.

– Да, она полиглот, – заметил гроссмейстер, – ну, что же, ни русского, ни фарси я не знаю. А на нашем языке вы изъясняетесь неуверенно. Сударыня, кто вы такая? – перейдя на тюркский, спросил гроссмейстер.

– Я королева в изгнании, – не промедлив ни минуты, дала ответ Лада.

– Королева чего? – спросил развеселившийся гроссмейстер. – Может быть шахматной доски, – указывая на этот предмет, где как раз в безвыходной ситуации томился белый ферзь.

– Если мою страну рассматривать в качестве шахматной доски, то вы правы.

– Достойный ответ, – заметил Гроссмейстер. – В таком случае, ваше величество, прошу вас сесть в это кресло, не гоже королеве стоять.

Лада опустилась в указанное кресло и взглянула на гроссмейстера:

– А вы?

– Да, спасибо. Мы могли бы и постоять. В присутствии царственной особы сидеть нельзя. Рене принесите королеве…, вы желаете чего-нибудь выпить?

– Я бы выпила воды.

– Рене принесите воды.

– Итак, ваша страна? – спросил гроссмейстер.

– Азербайджан.

– Азербайджан. Что вынудило вас оставить вашу страну?

– Неисчислимые бедствия, обрушившиеся на мою страну. Проклятые татары разрушили этот цветущий край. Мой муж умер от горя, а я принуждена была к бегству.

– Могли бы вы назвать свое имя?

– Меня зовут Лада.

– Как звали вашего мужа?

– Атабек Узбек.

– Можете вы чем-либо подтвердить ваши слова, – спросил гроссмейстер, – какие-нибудь доказательства?

– Вот я сижу перед вами, – сказала Лада, – какие вам еще нужны доказательства?

– Насколько мне известно Атабек Узбек был женат на сельджукской принцессе, и ее звали Малика-Хатун. Чем можно объяснить это недоразумение?

– Временем, – нимало не смутившись, ответила Лада.

– Ваши доводы ввергают меня во все большее изумление, – заметил гроссмейстер. – Что значит временем? Объяснитесь.

– Атабек Узбек, действительно, некоторое время, то есть большую часть жизни был женат на Малике-Хатун. Но она развелась с ним и вышла замуж за султана Джалал-ад-Дина. Атабек Узбек женился на мне. Это сущая правда, – простодушно добавила Лада.