Прежде чем она ответит, я прижимаюсь губами к ее. Мои пальцы касаются ее кожи, пропуская ток, заставляя ее делать то же самое.

Она прижимает ладони к моему лицу. Ее мягкие губы, нежные прикосновения. Ее вздохи убивают меня, потому что они не фальшивые. Они настоящие. Она такая реальная. От невинного взгляда, когда она собирается научиться чему-то новому до того, как она улыбается, шутя и чувственного взгляда, который я вижу прямо перед тем, как поцеловать ее.

Это чертова реальность.

И именно это заставило меня цепляться за нее. Как будто я не могу отпустить.

Ее невинность, ее чистота. То, как она видит этот мир. Я зависим.

Поднимая ее к окну, я прижимаюсь к ней бедрами. Она не двигается. Она принимает мои прикосновения, ее тело плавится, как масло, полностью отдавая себя.

Нет никаких стен, никаких границ между нами. Я провожу руками по ее шее, по ее плечам к ее грудной клетке, мои пальцы останавливаются у ее груди. На сексуальном вздохе ее губы отодвигаются от моих, а глаза широко раскрыты пока мои пальцы осторожно ласкают кожу прямо под грудью.

— Картер, — говорит она, затаив дыхание. Она кусает нижнюю губу, нервно смотря на меня. — Я никогда не делала вещей сексуального характера.

Я хочу рассмеяться.

— Сексуального характера, — только Дейзи могла сказать подобное. Но чтобы не обидеть ее, я сглатываю и говорю: — Я вроде как догадался, Снежинка.

— Это так очевидно?

Ее щеки краснеют. Конечно, это очевидно, но это не плохо. Ее чистота, это мне нравится.

Я прижимаю ладони и держу за плечи, глядя в ее красивые застенчивые глаза.

— Это не очевидно. Я просто знаю твое прошлое.

— Думаешь, я неудачница?

— Что? Нет, — я сердито отвечаю. — Почему, черт возьми, я должен так думать? — она пожимает плечами, не зная, почему задала этот вопрос. — Твоя крутость не определяется тем, насколько ты вызывающе вела себя раньше. Это то, какая ты внутри. И после того, как я услышал истории с твоей бабушкой и то, как ты относишься к жизни с улыбкой, заставляет считать тебя крутой.

Ее яркая улыбка съедает меня живьем.

— Ты очень крутой, Картер.

— Мне же лучше, если ты так считаешь.

— Так и есть, — волнуясь, она встает на носочки и прижимается к моим губам, снова соединяя наши тела. Мне это нравится. Как она следует за мной. За мной. — У меня есть вопрос, — говорит она, когда отрывается от моих губ.

— Да? Какой именно?

Ее пальцы играют с моими короткими прядями.

— Не хочешь познакомиться с моей бабушкой? Она хочет знать, с кем я тусуюсь. Знаешь, она очень переживает и с тех пор…

— Конечно, — говорю, чтобы она замолчала. — При одном условии.

— Каком? — она спрашивает, ее улыбка становится ярче.

— Мы будем целоваться на диване. Этот разговор сводит меня с ума. Я просто хочу, чтобы твои губы были на моих.

Волнуясь, она говорит:

— Ладно, но я не… готова, если ты понимаешь, о чем я.

— Да, и я тоже.

— Подожди, что? — она спрашивает, выглядя оскорбленной, что вызывает у меня смех.

— Да, все верно, я тоже не готов идти дальше. То, что ты меня заводишь, не значит, что я собираюсь взять тебя у окна. Когда есть такая связь, как у нас, то не стоит торопиться. Не волнуйся за меня, есть поцелуи и интимные ласки.

— Интимные ласки? — спрашивает она, подняв бровь. Так чертовски мило.

— Ну да. Ты не можешь заставить меня держаться подальше от твоих сисек слишком долго. Я мужчина, бл*дь, ну в самом деле.

Она хихикает, когда я обнимаю ее и веду к дивану. Накрывая ее тело своим, я наклоняюсь, чувствуя ее нежность и тепло.

Сейчас я не чувствую ничего, кроме чистоты Дейзи, и черт, если я не теряю голову из-за этого. Из-за нее.

Джейс

— У тебя есть все необходимое? — спрашиваю я из прихожей своей маленькой квартиры.

— Все в порядке, — отвечает Холлин.

Я выхожу из ванной и стою рядом с кроватью, потирая шею, не зная, что делать.

Холлин остановилась на ночь. Я предложил ей номер в отеле, но она сказала не быть смешным, и она просто остановится ненадолго со мной в моей маленькой квартире. Она не хотела, чтобы я тратил на нее деньги, хотя именно я попросил ее приехать сюда.

Черт, я не собираюсь спорить.

Единственная проблема — моя холостяцкая квартира, в которой есть только два кресла перед телевизором с большим экраном и кровать. У меня даже нет шкафа, который был бы кстати. Поэтому Холлин увидела всю мою одежду, сложенную на полу. Это выглядит хреново.

Мне должно быть все равно, но мне нравится Холлин, и я хочу произвести хорошее впечатление. Хотя в последнее время не очень хорошо справляюсь с этим. Я плакал при ней и это меня смущает.

Сегодняшний день с Итаном. Да, это было какое-то дерьмо. Когда я уходил от Ребекки, все, о чем я мог думать — добраться до Холлин. В ожидании ее, я размышлял, что делаю и зачем она мне нужна. Только увидев ее в аэропорту, я уже знал. Она успокаивает меня. Она успокаивает мою душу.

От ее доброго, понимающего взгляда и нежных прикосновений, она избавляет меня от тьмы, в которой я нахожусь, и превращает ее во что-то яркое, настоящее.

Я слышу звенящие звуки из ванной. Холлин, она здесь. Она действительно здесь.

— Все в порядке?

Дверь открывается, в спальню проникает свет, и появляется Холлин с завязанными волосами, без косметики и в свободной футболке.

— У тебя есть бумажные полотенца? — она топчется на ковре, спрятав руки за спиной, избегая смотреть на меня.

— У меня остались салфетки Chipotle, — я вздрагиваю. Чистящих средств в моей квартире нет, так как у меня есть горничная. Но у меня должны быть хотя бы бумажные полотенца… если я попаду в продуктовый магазин, как и планировалось.

— Это подойдет.

Я поворачиваюсь, чтобы взять салфетки, когда чувствую запах моего одеколона. Какого черта?

— Ты использовал мой одеколон? — я машу рукой перед моим носом. — Как много?

У нее виноватое выражение лица. Она не отрицает.

— Ну, — она потирает лоб и топчется на месте. — Я как бы хотела понюхать его, и случайно уронила его в раковину, разбив бутылку.

Я пытаюсь не засмеяться.

— Но он был в моей аптечке. Что ты там искала?

Она вздрагивает, стыдясь и смущаясь.

— Ты поверил, если бы я сказала, что искала ночной крем?

— Нет, — я скрещиваю руки на груди и качаю головой.

— Как насчет Gold Bond?

Я приподнимаю бровь:

— Крем от зуда. Нет.

— Тампоны? — пытается она снова.

— Черт, нет, — я ухмыляюсь.

— Прекрасно, — ее плечи опускаются. — Я шарилась в твоих вещах, неосторожно взяла одеколон и разбила его в твоей раковине. Я просто хотела понюхать. Кто знал, что бутылка будет такой скользкой?

— И зачем ты хотела его понюхать? — я дразню ее, заставляя краснеть, Боже, мне это нравится.

— Потому что, ну... я слышала, что если вначале почувствовать запах, а потом попробовать на вкус, то получишь весь спектр эмоций? — в ее голосе нет уверенности. Этот вопрос. Чтоб меня.

— Узнать запах, перед тем как попробовать? — я подхожу к ней. — Ты имеешь в виду меня или одеколон?

Я быстро сокращаю расстояние между нами, ее тело напрягается с каждым моим шагом. Ее руки дрожат. Я правильно предполагаю? Или она нервничает?

— Я не про одеколон, — отвечает смущенно.

Нас разделяет несколько дюймов. Моя рука на ее талии, я смотрю на нее, мое дыхание замедляется. Она сказала, что готова? Верно? Я не хочу заходить слишком далеко, и все же мне это нужно. Мне нужно знать, как она будет чувствоваться рядом. Ее кожа с моей, наши поцелуи, как наши сердца бьются в унисон.

Мне это нужно.

Но я буду ждать, если она не готова. Мне этого не хочется, но я буду ждать.

Я касаюсь пальцем нижней части ее лица, восхищаясь ее красивым лицом. И я не могу не думать, что Эрик был счастливым сукиным сыном, когда женился на Холлин. Даже если это было недолго.

— Я хочу тебя поцеловать. Очень хочу.

— Тогда сделай это, — шепчет она.

— Я не могу.

Наклонив голову, она спрашивает:

— Почему?

Разве это не очевидно? Эта женщина иногда может быть такой забывчивой.

— Потому что, — я наклоняюсь, касаясь носом ее лица, останавливаясь возле ее уха. — Если я поцелую тебя сейчас, то не смогу остановиться. Я сниму с тебя эту футболку и буду целовать твое тело, исследуя своим языком.

Она замирает, и я чувствую, как ее пульс ускоряется, а тело напрягается. И я понимаю, что облажался. Она позволила мне поцеловать ее. Это не значит, что я могу облизать каждый дюйм ее тела.

Господи, Джейс. Черт.

— И чего ты ждешь?

От стыда я опускаю голову, прежде чем слышу ее слова. Что?

Чего я жду?

Подождите, что?

Я смотрю на нее в волнении и удивлении. Я чувствую, как она колеблется, но эти глаза говорят о ее желании.

Не хочу, чтобы она жалела об этом утром, поэтому я останавливаюсь.

— Ты уверена? — несмотря на желание исследовать ее тело, понимаю травму, через которую она прошла. Я первый мужчина, с которым она была близка с тех пор, как умер ее муж. Поэтому я не хочу пользоваться ее уязвимостью.

Оглядываясь, она кусает внутреннюю часть щеки, размышляя о своем решении. Ее неопределенность заставляет меня отступить.

— Все в порядке, — говорю я, соединяя наши руки. Нежно целую ее запястье: — Мы можем просто пойти спать.

Я подталкиваю ее к кровати, но она сопротивляется.

— Я не хочу спать.

— Холлин…

— Нет, не анализируй это. Просто позволь быть этому моменту, дай мне узнать эти чувства, которые я сейчас испытываю.

Ее умоляющий взгляд просит выслушать ее, а не следовать защитному инстинкту.

— Пожалуйста…

Черт. Эти губы, эти глаза, как она сжимает мою руку. Как я могу отказать? Я хочу быть рыцарем, помогая ей пройти новые этапы в ее жизни, направляя ее, но я также хочу попробовать каждый ее дюйм.