— Никогда не целовалась, да? Мы просто должны исправить это сейчас?

Взявшись рукой за ее шею, я тянусь вперед, чувствуя, как она дрожит. Я в миллиметрах от ее рта, наши губы едва соприкасаются.

— Скажи, чтобы я остановился, Дейзи. Скажи, что ты этого не хочешь.

Плотно прижавшись к моей куртке, она слегка качает головой.

— Никакая часть меня не хочет говорить «нет», Картер. Я хочу этого. Очень сильно.

— Не так сильно, как я, — бормочу перед тем, как сократить расстояние между нами, соединяя наши губы.

Сначала я даю возможность Дейзи привыкнуть к ощущению, что наши губы прижаты друг к другу. Как только чувствую, что ей удобно, провожу рукой по ее спине и притягиваю ближе. Нужно чувствовать ее на более глубоком уровне, не только на губах, но и с ее телом.

Когда я прижимаюсь ближе, она тихо стонет, ее губы раскрываются, и я проскальзываю языком внутрь, вызывая еще один стон. Это самый сексуальный звук.

Мои мысли затуманены от того, что она никогда не целовалась. Она осторожно проводит руками под курткой, пока ее язык едва касается моего. Ее губы двигаются вместе с моими, будто создавая ритмичный танец нашими ртами.

Чертовски сексуально. Она слегка гладит мои губы, посылая озноб по моей спине. Это не просто поцелуй, не такой, какие у меня были прежде. Горячий, влажный, исследующий, испуганный и взволнованный. И все это с маленькой замкнутой Дейзи.

Это одновременно прекрасно и ужасающе.

В последний раз, прижимаясь к ее губам, я отодвигаюсь. Наблюдая, с гордостью как мудак, когда ее глаза открываются, и вижу похоть, пока она переводит дыхание.

— Никогда не целовалась? Теперь это не так, Снежинка.

Она глубоко вздыхает, касаясь губ рукой. Не волнуйся, Снежинка, они все еще на месте и выглядят так же сексуально, как и всегда. Взглянув на меня с трепетом, она говорит:

— Наверное, нет, — и с самой красивой улыбкой, она добавляет: — Спасибо, Картер.

Вот черт. Я так по уши погряз во всем, что касается этой девушки.

Джейс

Были моменты, когда я нервничал. Когда забил победный гол, подписал контракт в высшую лигу или принимал участие в моей первой крупной игре среди поклонников. Мне пришлось выполнять свою работу.

Но в данный момент я не знаю, как скрыть свою нервозность.

Сидя в арендованном автомобиле, я смотрю на жилой комплекс и делаю глубокий вдох, проигрывая разговор в моей голове. Я обсудил это по телефону со своими адвокатами, которые не считали это хорошей идеей. И с Холлин, которая подсказывала, как смягчить разговор.

Видимо, я схожу с ума. А как иначе?

Господи.

Я смотрю на свои сообщения, останавливаясь над именем Холлин.

Холлин: Просто сохраняй спокойствие. Независимо от того, что она скажет, пытаясь

вывести из себя.

Сохраняй спокойствие, держи себя в руках, не угрожай, говори по существу. Я делаю это ради Джун и Алекс. Я делаю это ради Хоуп.

Закрыв машину, я иду по тротуару к захудалому жилому комплексу, в котором живет Ребекка. Она переехала с того времени, как я был с ней. Видимо, с ней что-то случилось, потому что она не привыкла жить в таком убожестве.

Я прохожу вдоль дверей и поднимаюсь на террасу. Это похоже на переделанный старый мотель, с маленькими квартирами, как из фильма ужасов. Какого черта она здесь живет?

Взглянув на листок с записанным адресом, я замечаю номер квартиры — 2F. Цифры на двери едва заметны, но присмотревшись, я чувствую напряжение. Мое сердце начинает сильно биться, а ладони потеют.

Понимая, что мне нужно просто с этим покончить, я два раза стучу в дверь и жду, пока она ответит. Переминаясь с одной ноги на другую, пытаюсь держать себя в руках, так что у меня нет времени думать о том, что я делаю.

А что я на самом деле делаю? Некоторые люди могут сказать, что я договариваюсь, а не выпрашиваю. Если придется, я встану на колени.

Звук открывающихся замков заполняет ночную тишину, и из едва раскрытой двери появляется голова Ребекки. Когда она видит меня, ее глаза на мгновение расширяются, и озадаченно спрашивает:

— Джейс, что ты тут делаешь?

— Можем поговорить?

Она оглядывается назад в свою квартиру.

— Сейчас не лучшее время. Пусть твои адвокаты свяжутся со мной.

Я останавливаю ее, положив руку на дверь, когда она пытается закрыть ее.

— Я не уйду, пока мы не поговорим, — говорю я твердо.

— Ну, похоже, у тебя будет долгая ночь, потому что сейчас не самое подходящее время, — говорит она сквозь зубы.

— Это хорошее время для меня, так что-либо открывай, либо выходи на улицу. Я не очень терпеливый человек, когда дело доходит до тебя. Поэтому перестань трахать мой мозг, Ребекка.

Слишком сложно сохранять спокойствие.

Она оглядывается на свою квартиру и шепчет:

— Джейс, сейчас не получится.

Пытаясь заглянуть в ее квартиру, я спрашиваю:

— Что, черт возьми, ты там такого скрываешь?

— Ничего. Иди домой. Пусть твои адвокаты позвонят мне.

— Я не…

— Бекка, давай проверим печенье. Думаю, они готовы, хотя я не уверен, — говорит глубокий голос, из-за чего Ребекка закрывает глаза.

Я знаю этот голос.

— Ребекка?

— Нет, — она качает головой и пытается снова закрыть дверь. — Просто уходи, Джейс.

Ни за что. Я больше не буду это терпеть. Я открываю дверь и вхожу в квартиру. Итан, мой товарищ по команде и мой лучший друг выходит в гостиную, надевая фартук, гребаный фартук, держа поднос с печеньем. Что за херня.

— Джейс, — он смотрит на Ребекку, которая опустила глаза, а затем снова на меня.

— Какого хрена ты тут делаешь? — спрашиваю, приближаясь к нему.

— Джейс, остановись, — Ребекка встает передо мной и кладет руку на мою грудь.

Ярость, гнев, злость проходит через мои вены. Не потому, что Ребекка с другим мужчиной. Мне на это похрен. Мой лучший друг, человек, которого я считаю братом. Человек, который знает о попытке Ребекки вернуть Хоуп. Тот, кто был со мной, пока я плакал, черт возьми, над возможной потерей Алекс и Джун. Этот человек стоит передо мной в гостиной Ребекки. И, судя по всему, это не первый его визит. Ублюдок.

— Итан! — теперь я кричу. — Какого хрена ты тут делаешь?

Он ставит поднос на квадратный стол и бросает кухонные рукавицы.

— Слушай, я собирался рассказать тебе об этом.

— Рассказать что? — я бросаюсь к нему, но Ребекка снова останавливает меня. — Что ты, нахер, собирался сказать мне?

Должен отдать ему должное, он не отступает, а делает шаг вперед, готовый к разговору. Он спокоен. Спокойствие. Бл*дь. Я — полная противоположность. Воплощение ярости, с желанием пробить чью-нибудь голову. Предпочтительно его.

— Мы встречаемся, — спокойно говорит он. Господи, на нем гребаный фартук поверх поло, а волосы в беспорядке. Долбаный придурок. Кто этот человек, и что он сделал с моим лучшим другом?

— Вы встречаетесь. Как долго? — спрашиваю с трудом.

— Месяц, — отвечает Ребекка.

Я хватаюсь за волосы.

— Ты был с ней месяц и ничего мне не сказал? Особенно, когда она вернулась ко мне и попросила Хоуп? — я хожу по комнате, пытаясь понять происходящее.

Как мой лучший друг мог так поступить? Как он мог сидеть со мной на диване и наблюдать мои мучения, спорить по поводу моей ситуации и даже советовать, при этом трахаясь с матерью моего ребенка. Да, это нарушение кодекса братанов. Какую херню он заливал своей слабой попыткой поддержать меня?

Джейс, это огромная жертва из всех, которую может совершить человек. Ты должен дать себе время исцелиться. Мудак.

Я не понимаю. Я нихера не понимаю.

— Это все хрень, — я кричу, хватаясь за один из стульев в столовой и бросаю его к стене, не переживая о последствиях.

— Мужик, давай сядем и поговорим.

Моя ярость переключается на Итана. Держа дистанцию, я указываю на него:

— Пошел ты на хер со своим разговором. Ты мертв для меня.

Поворачиваясь к Ребекке, я говорю:

— Откажись от просьбы вернуть Хоуп. Потому что, если ты этого не сделаешь, клянусь своей гребаной жизнью, я сделаю остаток твоих дней кошмаром. Можешь процитировать меня.

Молча, я выхожу из ее полуразрушенной квартиры, проходя мимо старых дверей, и спускаюсь по металлическим ступеням в сторону парковки. Черта с два, моя дочь не будет жить в этой дыре. Порывшись в кармане, достаю телефон. Мне нужна она.

— Джейс.

— Холлин, — выдыхаю я. — Собери вещи и отправляйся в аэропорт. Там будет билет для тебя.

— Что? Джейс, я не могу…

— Я прошу. Ты нужна мне. Не могу объяснить по телефону. Ты чертовски сильно нужна мне.

— Ладно, — она отвечает без колебаний. — Я собираюсь.

Дейзи

— Тормози! Дейзи, тормози.

Картер кричит мне в ухо, когда я пытаюсь справиться с ручным тормозом, дергая его назад. Перед остановкой, я понимаю, что забыла нажать на задние тормоза, из-за чего мотоцикл начинает подниматься, и Картер падает мне на спину.

— Боже мой, — я отлетаю на переднюю часть байка, и моя голова в шлеме ударяется по элементам управления и спидометру, а мощное тело Картера толкает меня еще дальше.

Из-за моей спины Картер наклоняется вперед и глушит байк. С его превосходной силой он возвращает его в состояние равновесия. Я чувствую волнение. Я просто ездила на мотоцикле. Ух ты! С Картером, сидящим прямо позади меня.

— Все, — одно слово, из-за которого я начинаю нервничать.

Буду честной, я не лучший водитель и пытаюсь понять, как управлять мотоциклом. Блин, Картер мог бы получить несколько сердечных приступов из-за меня. Держу пари, что это моя последняя поездка на мотоцикле, учитывая, что я чуть не влетела в забор.

Немного разочарованная, я слезаю с байка, снимаю шлем, и верчусь на месте, пока Картер пытается отдышаться. Он поднимает козырек, и вижу его глаза, выражающие гнев? Или беспокойство? Он нажимает на подножку, слезает с байка и подходит ко мне.