— Почти все так и было, ваша светлость. Не успели вы уехать, как явился маркиз и повез принцессу на пикник. Я, естественно, сопровождал их. Но, к сожалению, моя добрая госпожа простудилась на реке и несколько дней пролежала в лихорадке, отказываясь принять маркиза.

Гленкирк только покачал головой. Что за хитрая лисичка, его Жасмин!

— Потом королева устроила маскарад, — подхватила Жасмин, — и маркиз заманил меня в альков и осыпал беззастенчивыми ласками, словно имел на это право! Пришлось принимать крайние меры, Джемми!

Граф Гленкирк поморщился, представив разъяренную Жасмин.

— Ты сделала из него евнуха?

— Ненадолго, — заверила Жасмин. — Я тотчас отправилась к королю и попросила освободить меня от общества Сен-Дени.

— Она упала на колени, — сказал Адали. — Распростерлась перед королем, картинно раскинув юбки по ковру. Ваша невеста — превосходная актриса, милорд, и король был неподдельно тронут. Даже я из самой глубины зала заметил это.

— Жасмин!

Джеймс Лесли не знал, сердиться или смеяться.

— Но это просто несправедливо! — произнесла Жасмин. — Я влюблена в человека, за которого всего через две недели намереваюсь выйти замуж, а мне навязывают назойливого поклонника, который постоянно смотрит на меня так, будто раздевает взглядом, и при первом же удобном случае лезет под юбку, как конюх к горничной! С меня довольно!

Не желаю, чтобы мне указывали, как жить! И никогда больше не вернусь в Лондон! Ненавижу двор и жеманных ломак! Я терпеть не могла всего этого с самого детства! Все, что мне хочется, Джемми, — быть верной женой и матерью! И, конечно, заниматься делами торговой компании бабушки!

Мы должны привезти в Англию чай и сделать его таким же модным напитком, как шоколад, который лично я нахожу омерзительным! И еще нужно позаботиться о лошадях, которых выращивают в Магвайр-Форд! И не забыть о Гленкирк-Касл! Нам столько необходимо сделать, Джемми, что не останется времени для придворной жизни и глупых интриг! А самое главное, я хочу от тебя детей, — закончила Жасмин.

— Да, — согласился граф. — Я рад, что вы вспомнили о супружеском долге среди всех великолепных планов насчет чая и лошадей.

— О, Джемми, я же сказала, что дети — самое главное! Клянусь, так и будет! — заверила она.

— Прекрасно. Адали, мне нужна горячая ванна и плотный ужин, и кроме того, я хотел бы повидать детей. Ну а потом, мадам, в постель, — многозначительно шепнул он.

— Сначала дети, милорд, — мудро решил Адали, зная, что после ванны и ужина граф не сможет противостоять неодолимой страсти. Поэтому он торопливо привел Генри, Индию и Фортейн, которые пришли в восторг, узнав о возвращении графа, и немедленно помчались в библиотеку.

— Папа! Папа! — кричали они, бросаясь к нему. Граф, смеясь, нагнулся и обхватил всех сразу.

— Ну, мои маленькие негодники, вы рады меня видеть? — допытывался он, широко улыбаясь. — Я тоже по вас скучал.

— Мы были при дворе, папа! — заявил Генри. — Впереди шел малыш Чарли, но король поздоровался с каждым из нас. Он такой грустный, но хороший! И я поклонился, совсем как ты меня учил!

— А девочки так красиво приседали, — добавила Жасмин, чтобы дочери не чувствовали себя обойденными.

— Ты привез нам подарки из Шотландии, папа? — спросила Индия.

— Папа ездил туда по поручению короля, жадина ты этакая, — вмешался Генри. — И у него не было времени ни для каких подарков!

— Неужели? — деланно удивился граф. — Значит, Генри, ты не хочешь увидеть, что я тебе привез?

— Вправду?! — Лицо мальчика озарилось радостью. — Конечно, хочу, папа!

— Красивый кинжал для тебя. Генри, и серебряные ожерелья с узором из цветов чертополоха10 для девочек, — ответил граф, вынимая из кармана три сверточка.

— А для меня ничего? — притворно обиделась Жасмин.

— Тебе я отдам подарок наедине, — пообещал Джеймс Лесли, и глаза их на мгновение встретились. Наклонившись, он осторожно надел ожерелье сначала на Индию, потом на Фортейн.

— Видите, девочки, каждый цветок украшен маленькими аметистами.

— Я всегда буду хранить свое ожерелье, — восхищенно прошептала Фортейн, не сводя взгляда с человека, которому предстояло стать ее отцом. Джеймс обнял ее и поцеловал в щеку.

— Какое красивое! — воскликнула Индия. — Я люблю драгоценности, папа.

— Как почти все женщины, — ответил он, целуя и ее. Генри восторженно рассматривал маленький серебряный клинок с резной костяной рукояткой.

— Чудесное оружие, сэр, — медленно произнес он, поднимая голову. — Вы покажете мне, как с ним обращаться? И не забудете про мои уроки фехтования?

— Мы начнем, как только приедем в Королевский Молверн, — пообещал граф. — А зимой, когда будем жить в Гленкирке, ты будешь упражняться каждый день, кроме воскресенья, Генри.

— Пора спать, дети, — велел Адали. — Ваш папа провел в седле целый день и очень устал. Ему нужно искупаться, поужинать и отдохнуть. Пожелайте родителям доброй ночи.

Он увел детей из библиотеки.

— Как ты добр к ним, Джемми! — заметила Жасмин. — За это я люблю тебя еще больше! И подарю тебе сильных сыновей!

— Я привез цветной мяч для малыша Чарли, купленный у разносчика в Эдинбурге, — вспомнил граф и, притянув ее к себе на колени, уселся у огня. — Не знаю, как я выдержал без тебя! Ты права, нам ни к чему снова приезжать в Лондон. Но будешь ли ты счастлива вдали от большого города, Жасмин? Я так тебя люблю, что готов на все, лишь бы ты не грустила, моя милая дикарка.

Он прижался губами к ее макушке.

Безопасность!

Почему это слово всплыло у нее в голове? Она наконец в безопасности. Но ведь и Рован оберегал ее и пал от руки безумца. Трагическая гибель была уделом двух ее мужей и молодого любовника. Но на сей раз этого не случится! Разве бабушка не становилась вдовой пять раз, прежде чем прожить долгую жизнь с Адамом де Мариско? Все будет хорошо.

— От тебя несет лошадиным потом, впрочем, и от меня тоже, — покачала она головой, вставая. — Адали, конечно, уже приготовил ванну.

— Значит, мне не придется возвращаться в Линмут-Хаус? — пошутил Джеймс.

— Больше никогда не расстанусь с тобой, Джемми Лесли! — воскликнула она и, взяв Джеймса за руку, повела наверх, где перед камином уже стоял огромный дубовый чан, обтянутый стальными обручами.

— Сегодня я ваша служанка, сэр, — сказала Жасмин, стаскивая с него сапоги и влажные вязаные шерстяные чулки.

— А я твой слуга, — отозвался граф, усаживая ее, и снимая туфельки с изящных ножек. Жасмин заставила его сбросить дублет и рубашку, а он, в свою очередь, избавил ее от корсажа и сорочки, на мгновение притянув возлюбленную к себе. Неохотно отстранившись, Жасмин развязала его панталоны, и они, скользнув по узким бедрам, упали на пол. Джеймс переступил через них и, пинком отбросив в угол, ловко распутал узлы, и верхняя юбка вместе с нижними тоже очутились на ковре. Теперь на Жасмин остались только чулки. Встав на колени, — Джеймс развязал подвязки и осторожно скатал шелковые чулки, а Жасмин поочередно поднимала ножки, пока не оказалась нагой.

Джеймс, тяжело дыша, уткнулся лицом в гладкий живот Жасмин, — и встав, сжал ее щеки широкими ладонями.

— Я не могу ждать, дорогая Жасмин! Этот месяц тянулся бесконечно!

— Для меня тоже, — ответила она, лаская его налитую плоть, твердую, словно камень, и вздрагивающую от желания. Жасмин увлекла его на пол между камином и чаном и, лежа на спине, раздвинула ноги в безмолвном призыве.

Джеймс со стоном вонзился в нее, с восторгом обнаружив, что она пылает жаром и истекает чувственным нектаром.

— О Боже, — хрипло пробормотал он, когда она скрестила ноги у него за спиной. Неуемная жажда все росла, хотя оба двигались в едином ритме страсти.

Жасмин глубоко вздохнула, чувствуя, что раскаленное копье пронзает самое средоточие ее желаний. Она бесстыдно-алчно прильнула к возлюбленному, с силой стискивая его внутренними стенками своих ножен и мгновенно отпуская, исторгая у него глухие крики и стараясь получить столько же, сколько отдавала. Ее пальцы впились ему в спину, ногти царапали смуглую кожу.

— Господи, я не вынесу этого, — охнул наконец Джеймс, и содрогнулся, изливая в нее огненную лаву своей жизненной мощи. Жасмин уже парила в облаках, и губы их встретились в опаляющем поцелуе.

Счастливые и удовлетворенные, они лежали рядом и тихо беседовали.

— Сейчас нам и впрямь нужна ванна, — произнесла наконец Жасмин. На ее бедрах еще блестела влага излитого семени. Если она и подозревала, что Джеймс Лесли изменял ей в разлуке, то обилие любовных соков служило весьма убедительным доказательством его верности.

Джеймс кое-как встал и поднял Жасмин.

— Никогда еще я не желал так ни одну женщину, дорогая Жасмин, — прошептал он. — Даже став твоим мужем, я вряд ли утолю этот голод.

Жасмин села в чан и поманила его к себе.

— Ты льстишь мне, Джемми Лесли, — улыбнулась она. — Я всего-навсего женщина.

Граф Гленкирк засмеялся.

— Ты никогда не будешь просто женщиной, дорогая Жасмин. Ну а теперь, мадам, вымойте мне спину, как подобает послушной жене, а потом я вознагражу вас за усилия.

— Я еще не ваша жена, милорд, — засмеялась Жасмин, — и предпочитаю, чтобы меня наградили как страстную любовницу! Недаром говорят, что в отличие от жен любовницам достается все самое лучшее!

— Только не в моем доме! — отрезал Джеймс. В комнате появился Адали вместе с Роханой и Торамалли. Евнух держал серебряный тазик с надушенной водой и стопку маленьких льняных полотенец, которые и отнес в спальню. Служанки поставили на стол подносы с ужином.

— О-о-о, — вздохнула Жасмин, принюхиваясь. — Какой восхитительный запах! Чем вы нас угостите?

Она вышла из чана, и Рохана принялась ее растирать.

— Кухарка постаралась на славу, — сказала та, убирая полотенце, и начиная пудрить госпожу. — Она подумала, что милорд, должно быть, проголодался после целого дня езды. Фергюс Мор уже съел почти все, что было в доме.