На мгновение Шарлотте показалось, что она снова дома, в руке ее маленькая, теплая ручка Люси, а воздух вокруг них наполнен хрюканьем свиней, сопеньем коров, квохтаньем кур… Несмотря на то, что их отец был жестоким человеком, детские годы оставили по себе прекрасные воспоминания. Шарлотта оглянулась по сторонам, внезапно ощутив желание увидеть рядом с собой кого-нибудь из родных, — порыв, изначально обреченный на неудачу. И все же у нее был Джейкоб. И она знала, что он любит ее.

Маркус с Пенни сидели у костра, хватая со своих тарелок лепешки, испеченные Пенни на завтрак, словно два голодных медведя. Шарлотта встала рано, развела огонь, приготовила себе полную чашку горького кофе и несколько лепешек, быстро поела и ушла к Джейкобу. «Будь я проклята, — решила она для себя, — если хоть пальцем о палец ударю ради Пенни!»

Тем не менее, Пенни уже ела лепешки, испеченные из муки, которую Шарлотта паковала в дорогу вместе со своей матерью.

— Тебе потребуется больше муки и соды, чем ты думаешь, — сказала ей мама, когда они вместе складывали продукты в бочки. — А если мы уложим эти яйца в кукурузную муку, им будет труднее разбиться. У тебя останутся яйца, когда ты будешь думать, что есть совсем нечего!

Конечно, Шарлотта пыталась заставить себя быть великодушной. Мама всегда говорила: «Господь дал нам пищу, чтобы мы могли поделиться ею с другими». И все-таки Шарлотта знала, что она не сможет долго мириться с присутствием Пенни. Видеть, как она хозяйничает в ее фургоне, ест их еду и пользуется посудой, которую они с мамой и Люсиндой так тщательно выбирали для этого путешествия!

— Мама, — сказала Шарлотта тихо, чтобы только она одна; могла слышать произнесенные ею слова, — сделай так, чтобы я стала лучше! — Она прекрасно понимала, что без маминой помощи у нее ничего не получится.

Вдруг Пенни поставила свою тарелку и направилась к Шарлотте.

— Джейкоб побудет со мной, — сказала она, протягивая руки, чтобы взять малыша, — а ты сможешь заняться своими утренними делами.

— Что ты сказала?

— Я сказана, что Джейкоб какое-то время побудет со мной, чтобы ты могла сделать все, что нужно. Тебе пора начинать привыкать к мысли, что скоро я заберу его насовсем, Шарлотта.

Шарлотта подумала, слышит ли или видит ли это сейчас Люсинда. Эта мысль придавала ей сил и злости.

— Сейчас я его кормлю, — сказала она Пенни, — вот когда он поест… когда он будет готов и когда я буду готова, — медленно добавила она, — тогда ты сможешь подержать его.

Лицо Пенни вытянулось, словно она получила пощечину. Девушка повернулась на каблуках и зашагала назад к Маркусу. Они обменялись парой слов, после чего Маркус подошел к Шарлотте и вырвал Джейкоба у нее из рук.

— Я забираю своего сына, спасибо за заботу!

— Он еще не закончил есть! — воскликнула Шарлотта.

— Мы позаботимся, чтобы он был сыт, — ответил Маркус. — Я думаю, у тебя есть свои дела.

— Как и у тебя! — ответила Шарлотта. — Как и у Пенни Клусен, и у ее семьи. Я не собираюсь быть служанкой у этой девушки, Маркус. И она Джейкобу не мать…

— Но если я женюсь на ней, у тебя не останется выбора. Ты будешь ехать с ней в одном фургоне, потому что она станет для Джейкоба матерью…

— Только через мой труп! — бросила Шарлотта вслед уходящему Маркусу.

В этот момент ее глаза встретились с глазами Пенни: та выглядела спокойной и довольной собой. Когда Маркус вручил ей младенца, она улыбалась.

«Этого не может быть, — сокрушалась про себя Шарлотта. По щекам у нее потекли слезы. — Я не должна была этого допустить! Я не могу позволить этому случиться!»

Ей хотелось отобрать Джейкоба у Пенни, а затем сбить эту самодовольную мерзавку с ног. «Моя сестра все видит с небес, — скажет она, — и она запрещает тебе прикасаться к ее ребенку!»

Между тем она знала, что никогда не сделает этого, частично из-за тех обидных и мудрых слов Люка. «Джейкоб — сын Маркуса, — сказал он тогда. — И Маркус, вероятно, искренне и нежно любит его».

Шарлотта подошла к костру и подняла сковородку, на которой они с Пенни по очереди пекли лепешки.

— Я помою сковороду, потому что пользовалась ею, Пенни, но не думай, что я всегда буду мыть за тобой посуду. Если будешь готовить для Маркуса, пользуйся посудой своей семьи, а когда убираешь, не приноси сюда свои вещи.

Пенни от удивления даже открыла рот.

— Ну и ну! Шарлотта Далтон, теперь я думаю, что ты — наименее великодушная женщина, которую я когда-либо встречала. — Ладно, — добавила она. — Теперь я знаю, что мне делать.

Шарлотта направилась вниз к реке. Ее сердце билось так громко и часто, что она испугалась, что может упасть в обморок. Но потом она увидала Бидди Ли, которая склонилась над водой и чистила кастрюлю. Куча сковородок лежала у ее ног.

При виде подруги Шарлотте немедленно стало легче.

— Расскажи мне, что случилось, — сказала Бидди Ли. — Твои дела не могут быть так уж плохи!

Шарлотта покачала головой.

— Всё Маркус и эта Пенни Клусен, — сказала Шарлотта. — Ведут себя, словно уже поженились. — Она стала на колени рядом с Бидди Ли и принялась скрести сковородку щеткой из конского волоса, которую они вместе с мамой сделали для этого путешествия.

— Я знаю, что Маркус — отец Джейкоба, Бидди Ли, но я не могу спокойно смотреть, как Пенни носит его на руках.

Бидди Ли подняла бровь.

— Тебе придется научиться терпеть это, подружка. Нет смысла убеждать себя, что этого не произойдет. Совсем как у меня со Скитом, Я сплю с ножом в руке, и перережу горло этому ублюдку, если он еще раз хотя бы только прикоснется ко мне своей поганой рукой.

— Но совет мужчин…

— Если совет мужчин решит, что меня за это надо повесить, то меня повесят, Шарлотта. Знаешь, что Скит сказал мне сегодня утром? «Теперь мы с тобой один на один, Бидди Ли. И рядом нет мужчины, способного тебя защитить!»

Шарлотта невольно вздрогнула: этот человек и его слова вызвали у нее стойкое чувство отвращения.

— А ты что ответила?

— Я посмотрела прямо ему в глаза и сказала ему правду. «Мой Бен Люциус находится здесь днем и ночью, и он такой же реальный, как и ты, Скит Смитерс», — сказала я ему. Он засмеялся в ответ. Но он — дурак, потому что я говорю правду. — Бидди Ли коснулась рукой щеки Шарлотты. — Не теряй из виду свою главную цель, Шарлотта. Нам с тобой самой судьбой предначертано прийти на запад, достичь Орегонских земель и начать новую жизнь. Ешь побольше капусты и сушеных ягод, чтобы не заболеть цингой, обувай лучшие туфли, какие сможешь найти, заботься о своем мальчике. И двигайся на запад, подружка. Тебе по силам сделать так, чтобы твоя мечта сбылась.


Ветер свистел, кружил, менял направления, издавая зловещие, низкие завывания, звучавшие почти как вой стаи волков. Шарлотта лежала в палатке одна, беспокоясь о Джейкобе, которого Маркус забрал в свою палатку на ночь. Как бы было хорошо, если бы у нее хватило решимости сказать ему «нет» и оставить малыша у себя!

Снаружи посапывали быки. Наверное, ненастье не давало спать и им тоже. Время от времени раздавалось тревожное мычание, по деревянным частям фургонов стучала упряжь. Странно, Шарлотта не помнила такой беспокойной ночи…

О, как она скучала по своему сладкому, теплому племяннику! Но Люк был прав: Маркус — отец Джейкоба, нравилось это Шарлотте или нет. И с этими мыслями, с чувством злости и горькой обиды Шарлотта, наконец, заснула, чувствуя себя одинокой и всеми покинутой.

Рассвело. Ветер завывал с неослабевающей силой, и Шарлотта решила взять Джейкоба к себе. Если они, конечно, позволят ей побыть с ним хотя бы пару часов. Она вышла из палатки и застыла от изумления. Фургона не было.

Шарлотта тряхнула головой, подумав, что ей это, должно быть, снится. Ведь она спала менее чем в двадцати футах от фургона! Но его не было на месте. Они уехали! Маркус и Пенни забрали Джейкоба, забрали фургон, забрали все! Забрали быков, которых она воспитывала и любила, забрали лоскутные одеяла, которые они шили втроем — мама, Люсинда и Шарлотта, забрали все ее припасы и даже те вещи, которые не представляли для них никакой ценности — детский дневник Шарлотты, письма матери, написанные ею, чтобы дочки читали их в дороге, куклу Бидди Ли…

Упав на колени и обхватив голову руками, Шарлотта молила только об одном: она отдаст все, сделает все что угодно, только бы они оставили их с Джейкобом в покое!


Шарлотта не знала, сколько времени она просидела на этом порывистом ветру, заметаемая ослепляющей пылью, оглушенная воем ветра. Она думала только о том, как этот вой в этот самый момент пугает бедного Джейкоба. Она думала о том, что Пенни очень легкомысленно относится к кормлению Джейкоба, и молила Бога, чтобы они с Маркусом хорошо о нем заботились. И все же чем они собираются кормить грудного младенца? Как выживут в одиночку? Она почувствовала прикосновение чьих-то рук к своим плечам, потом кто-то поднял ее и прижал к груди. Шарлотта узнала запах, который она так любила. — Пойдем, пока ветром тебя не сдуло назад в Миссури, — покричал Люк, закрывая ее своей массивной фигурой. — Иди туда, — сказал он, указывая на свою палатку, продолжавшую стойко сопротивляться ветру.

Люк вошел в палатку вслед за Шарлоттой. Потом обнял ее и взял ее руки в свои.

— Это все твое, можешь брать все, что хочешь.

— Откуда ты знаешь, что произошло? — спросила она. — Ты что, видел, как они уезжали?

Его глаза потемнели.

— Нет, не видел. Но я ожидал, что это случится, рано или поздно. Когда поднялась буря, Маркус и Пенни, должно быть, решили, что это шанс, которого у них больше может и не быть. Пенни сказала сестре, что они собираются вернуться назад, на восток.

— А мы можем поехать за ними, как ты считаешь? Смог бы ты догнать их, если бы поехал верхом? Ты действительно думаешь, что они едут на восток? — Шарлотте едва удавалось сдерживать слезы. — Они никогда этого не сделают, — шептала она. — Джейкоб…