Шарлотта засмеялась.

— Я знаю. Я думаю об этом каждое утро. Я съела уже столько всяких комаров и мошек, что у меня скоро вырастут крылья и клюв.

Несколько минут спустя она снова пришла в рощу к ручью, о котором знали даже в Иллинойсе.

— В чем дело? — из кустов послышался грубый, с южным акцентом голос. — Бидди Ли, ты бережешь себя для того мальчишки-раба Бена Люциуса?

— Не трогай меня! — прозвучал голос Бидди Ли.

— А ты знаешь, что я могу тебя высечь за такие слова? Я могу содрать мясо с твоих костей за такую ужасную, непочтительную и абсолютно незаслуженную дерзость! Давай, ложись на спину…

Не успев даже подумать, правильно ли она поступает, Шарлотта крикнула:

— Сюда! Люк, я думаю, это именно то место!

Она услышала приглушенные звуки, потом шепот. В следующий миг она увидела, как Скит Смитерс, крепкий парень лет двадцати, сын Джока и Лавинии Смитерс, выбегает из кустов. У него были светлые волосы, красное одутловатое лицо, которое казалось почти багровым. Он бросил на Шарлотту короткий гневный взгляд и убежал.

Шарлотта прислушивалась в надежде, что Скит не передумает и не вернется. Потом она откашлялась.

— Эй, кто там? — позвала она. — Бидди Ли? С тобой все в порядке?

Бидди Ли выглянула из кустов.

— Так это вы? — тихо спросила она. Шарлотта кивнула.

Бидди Ли прищурила глаза.

— Но если мистера Люка Эшкрофта здесь нет, тогда почему же…

Шарлотта посмотрела на нее и вспомнила вчерашнюю ночь, когда Бидди Ли была единственной живой душой, которую она встретила здесь, около ручья.

— Мне не нравятся такие разговоры, — сказала Шарлотта, — такие слова, которые Скит Смитерс говорил тебе. А вчера ты мне помогла.

Бидди Ли прищурилась еще сильнее.

— Помогла в чем? Той ночью я пришла, чтобы посмотреть на него. Из любопытства.

Шарлотта улыбнулась.

— Честно говоря, Бидди Ли, я думаю, что умерла бы от страха, если бы ты не вышла поговорить со мной.

— Вы вчера прочли молитву? — спросила Бидди Ли. Шарлотта кивнула.

— Сейчас вы чувствуете, что его дух рядом с вами? Шарлотта задумалась над ответом.

— Вообще-то, нет. Нет, не чувствую, — сказала она после минутного раздумья.

— Тогда вы помогли мне, а я — вам. А теперь нам лучше попрощаться, если вы не хотите, чтобы целая куча проблем свалилась вам на голову.

— Что ты будешь делать со Скитом Смитерсом? — спросила Шарлотта.

— То же самое, что делала все это время — отбиваться и надеяться, что он будет так же бояться своей жены, как маленький щенок боится самого слабого бычка на ферме.

Шарлотта подумала о жене Скита, Карлин. Молодая, симпатичная блондинка, она была похожа на Молли Смитерс как сестра-близнец. Знала ли она, что ее молодой муж вот так пристает к Бидди Ли? И если знала, беспокоило ли ее это?

Бидди Ли оглянулась по сторонам, потом достала что-то из кустов. Пока она шла к ручью, Шарлотта увидела, что у негритянки в руках была кукла с красивой фарфоровой головой, наряженная в длинное выцветшее платье.

— Ох уж этот Скит, — бормотала Бидди Ли, аккуратно снимая платье куклы через голову. — Я спрятала Элизабет Грейс под фартуком, но Бог знает, может, он ее видел… Эта кукла — все, что у меня есть на этом свете, миссис Далтон.

— Шарлотта, — поправила ее молодая женщина, наблюдая, как Бидди Ли стирает крохотное платьице.

— Вам бы лучше пойти, мисс Шарлотта, — сказала Бидди Ли. — Я не хочу, чтобы у вас или у меня были неприятности, — добавила она, не поднимая глаз.

У Шарлотты была масса вопросов: о том, как Бидди Ли думает справляться с домогательствами Скита, о делах, о том, что они обе чувствовали вчера, находясь рядом с телом Фрэнсиса. Но Бидди Ли уже повернулась к ней спиной, и было совершенно ясно: негритянка уверена, что разговоры с Шарлоттой навлекут на ее голову кучу всяких бед. А Шарлотта чувствовала, что из-за нее у обитателей каравана уже появилось достаточно проблем, хоть это и не она украла деньги у Сэма Чарльтона. Сама она мучилась, не в силах выбросить из головы порочные мысли и мечты о физической близости, которым не было места в жизни приличной женщины. Хватит того, что ее муж страдал от этого, и сейчас его нет в живых.

Шарлотта опустила свой кувшин в родниковую воду, наполнила его и пошла обратно в лагерь.

— Эй! — послышался вдруг чей-то голос, прерывая поток ее мыслей.

Она была всего футах в десяти от собранных в круг фургонов. В центре играла музыка, и танцевали люди. Первой мыслью Шарлотты было бежать туда, потому что от этого голоса у нее по коже побежали мурашки. Именно этот голос угрожал Бидди Ли там, у ручья. Но какая-то неведомая сила заставила ее обернуться и собрать всю свою выдержку.

— Кто меня зовет? — холодно отозвалась она, будто не боялась Скита, хоть это было не так. Его полное лицо напоминало подгорелый бок свиной туши.

— Я не знал, что вы ищете любви, — сказал он, хотя Шарлотта едва могла понять его из-за сильного южного акцента.

Но, к сожалению, она поняла.

— Простите?

— Вы слышали меня, — сказал он мягко, разглядывая ее с головы до ног. — Я бы обслужил вас в любое время дня и ночи, миз Далтон.

— Убирайтесь к черту, — пробормотала она, пытаясь пройти мимо него.

Он схватил ее за руку.

— Ты тупая шлюха! Ты думаешь, Люк Эшкрофт станет смотреть на такое маленькое тощее существо, как ты, когда он может иметь мою сестру? Иди, и увидишь, как много времени он проводит, думая о тебе.

— Я даже не… — начала было Шарлотта.

— Что я хочу сказать, миз Далтон, так это то, что Люка Эшкрофта там, у ручья, с вами не было. А это означает, что я знаю, зачем вы это сделали. — Его глаза горели гневом. — Вы выдумали предлог и пошли туда за нами, чтобы помочь этой девчонке-рабыне. Но Бидди Ли Уотерс — моя собственность. Вы это понимаете?

— Никто не может…

Он схватил ее за подбородок.

— Повторяй за мной, — приказал он. — «Бидди Ли — ваша собственность, мистер Смитерс».

— Я не буду…

Пальцы на ее подбородке сжались сильнее.

— Бидди Ли ваша собственность, — сказала она тихо.

— Мистер Смитерс, — сказал он.

— Мистер Смитерс, — пробормотала Шарлотта, ненавидя себя.

Его глаза заблестели.

— Она будет моей там, где я захочу, и тогда, когда я захочу. Попробуйте еще раз выкинуть что-нибудь подобное, миз Далтон, и вы не доживете до следующего дня.

Шарлотта повернулась и побежала, пролив полкувшина воды, пока мчалась мимо веселой толпы людей. Как могло случиться, что даже такой глупый мужчина, как Скит Смитерс, разгадал ее самые сокровенные мысли? Мысли, в которых она даже себе не признавалась? И все потому, что, намереваясь защитить Бидди Ли, она, ни секунды не раздумывая, притворилась, что пришла к ручью ночью с Люком Эшкрофтом!

У костра она увидела Люка, танцующего с Молли Смитерс. Они смеялись, и Молли выглядела как натурщица художника — ее длинные светлые вьющиеся волосы струились по плечам, когда она танцевала, а ее платье, несомненно, было совершенно новым.

Шарлотта приказала себе отвернуться, но не смогла. В ее голове крутились воспоминания о том, казавшемся сейчас таким далеким, дне, когда она по глупости решила, что мистер Эшкрофт назвал ее «красивой». Она, видимо, просто выдумала это слово, потому что где-то в глубине души очень хотела услышать его, потому что мужчина, за которым была замужем, никогда не говорил ей ничего подобного. Конечно, мистер Эшкрофт станет танцевать только с такой красивой девушкой, как Молли Смитерс, а Шарлотта будет стоять в темноте, — невзрачный серенький воробушек, неуклюжий, как бык. Что в этом странного?

Наконец Шарлотта заставила себя отвернуться. По-настоящему важным для нее было устроить все так, чтобы Люсин-де было хорошо. Ей нужно было выжить в дороге, убедиться в том, что Люсинда спокойно родит, и что о ребенке будут хорошо заботиться. Нравилась ли она Люку Эшкрофту, посмотрит ли он на нее хотя бы еще раз (если он действительно когда-либо видел в ней привлекательную женщину), — эти вопросы она оставит в своем позорном, глупом прошлом.

Глава шестая

— Ты никогда не вернешься за мной, — сказала Пармелия. — Я совершенно уверена в этом, Люк. Я умоляю тебя, не уезжай. Люк проснулся, мокрый с ног до головы от пота. Он очнулся ото сна, как только прозвучал выстрел, означавший, что пора просыпаться. Люк вскочил и быстро оделся. Чем скорее он окунется в реальную жизнь, тем лучше.

Но сказать было легче, чем сделать. Когда он разводил огонь и ставил на него котелок с кофе, оставшимся со вчерашнего вечера, Люку казалось, что он слышит крик Джона. В то утро малыш кричал так, как будто знал, что Люк уезжает и что он больше никогда не увидит папочку. Когда он выкладывал кусочки бекона на чугунную сковороду, привезенную им из дома, он вспомнил, сам того не желая, день, когда Пармелия принесла эту сковороду в дом, вспомнил ее лицо, сиявшее, как серебряный доллар. «Первая из моих кухонных принадлежностей, купленная в магазине на деньги, вырученные от продажи яиц», — сказала она, взволнованная, как девочка.

— Доброе утро, красавчик!

Люк оторвал взгляд от бекона, который только начинал шипеть на сковородке. Рядом с ним стояла Молли Смитерс. Она была похожа на светловолосую куклу — снова в чистой одежде, а ее высокая полная грудь была явно выставлена напоказ.

Люк знал, что танец с ней вчера вечером был ошибкой. Тогда это, казалось, ничего не значило: Джордж пригласил на танец Эмму Грей, женщину, которая присоединилась к каравану вместе со своим отцом в Каунсил-Блафс, а Молли, сидевшая рядом с Эммой, встала и танцующей походкой подошла к Люку. Один танец, потом другой, — она смешила его и заставила на несколько минут забыть о его проблемах.