— Понятия не имею. Но догадываюсь, что это последний жертвенный ягненок, которого ведут к брачному алтарю.

— Какой ты циничный, Фред, — нежно пожурила тетя.

Он, защищаясь, указал на Фиону и ее кавалера:

— Ну, сама посуди, уже два замужества, а ей еще нет и тридцати.

— Я помню, читала о трагической гибели ее первого мужа, — кивнула миссис Дюран.

— Да, — отозвался Фред.

Он лишь несколько недель проработал в газете, когда весь мир узнал о трагической гибели Пэдди Макмара в автомобильной катастрофе на юге Франции. Сразу припомнили, что всего лишь год назад американская наследница Фиона Бартон сбежала со своим шофером-ирландцем, едва ей стукнуло восемнадцать, и что с тех пор влюбленная парочка жила в Европе. Именно тогда, равнодушно рассматривая фотографии молодой вдовы на столе редактора, Фред впервые обратил внимание на то, что ее глаза похожи на глаза Лиз. Это пробудило в нем интерес к девушке, чье имя не сходило с первых полос газет начиная с ее рождения. Трагедия коснулась Фионы, когда ей исполнилось всего полгода. Именно тогда ее отец Джон К. Бартон, один из самых богатых людей на Уоллстрит, умер от сердечного приступа. Ему было далеко за пятьдесят, за три или четыре года до своей смерти он женился на хорошенькой нахальной девчонке из варьете, Мэрион Дин, на двадцать четыре года моложе его. Это была его вторая жена, а счастье первого брака омрачало то обстоятельство, что жена не могла родить ему ребенка, которого он так страстно желал.

К ужасу Мэрион, супруг оставил ей скромную сумму, а все свое огромное состояние завещал дочери. Опекуны должны были позаботиться о том, чтобы у матери ребенка было достаточно денег, чтобы содержать огромный дом с видом на Центральный парк и обеспечить Фионе должный уход и образование, пока ей не исполнится восемнадцать лет, после чего она вступит в полное владение всем наследством.

Мэрион тут же поспешила к адвокатам, чтобы опротестовать завещание. Судебная тяжба длилась около года, и в конце концов она проиграла процесс. Вскоре после этого вдова вышла замуж за одного из партнеров адвокатской конторы, которая представляла ее интересы. Но, хотя ее новый супруг и преуспевал, его доход не шел ни в какое сравнение с тем состоянием, которое, как она утверждала, украл у нее собственный ребенок.

Второй муж Фионы, француз граф Поль де Мари, был бедным, но чрезвычайно красивым. Свадьбу сыграли через несколько недель после сказочного празднования ее двадцать первого дня рождения в доме ее американских друзей в Париже.

В своих интервью журналистам она утверждала, что «безумно счастлива»: все, чего она хочет, — это тихо обосноваться в старинном шато супруга и родить ему шестерых детей.

Но не успели они отпраздновать свою первую годовщину, как Фиона вернулась в Штаты одна, без мужа. В газетах цитировались ее высказывания, что они с Полем по-прежнему глубоко любят друг друга и что он не смог сопровождать ее, потому что безотлагательные дела удерживают его во Франции.

Затем всюду стали появляться снимки, как она ужинает в ночных клубах Нью-Йорка с кинозвездами. На Бермудах имя богатой наследницы постоянно упоминалось вместе с именем одного английского пэра. Во время посещения Голливуда ее повсюду фотографировали вместе с русским князем, который в то время охотился за богатой женой. Но она продолжала утверждать, что у них с мужем нет разногласий.

Потом Фиона вернулась во Францию и сняла виллу рядом с Каннами, где к ней присоединился де Мари. Но сразу после Нового года было объявлено, что она подала на развод.

Вскоре после развода молодая миллионерша серьезно заболела. У нее случился нервный срыв, и только недавно она возобновила нормальный образ жизни, курсируя между двумя континентами, собирая старинные безделушки, катаясь на горных лыжах в Швейцарии, обедая в студии «21» в Нью-Йорке, принимая солнечные ванны на модных пляжах Ривьеры, и, наконец, прилетела в Лондон.

Фред не мог заставить себя отвести взгляд от нее. Он увидел, как Фиона сказала что-то своему спутнику и поднялась из-за стола. К его удивлению, миллионерша направилась к их столику.

— Это так ужасно с моей стороны. Я сразу узнала ваше лицо, но никак не могу вспомнить, кто вы, — обратилась она к Фреду. Она говорила словно спеша, низким голосом, в котором едва угадывался американский акцент.

— Боюсь, вы ошиблись, — поднялся Фред. — Мы никогда не встречались.

— О, простите. — Она вгляделась пристальнее. — Теперь я вижу, что ошиблась. Но на расстоянии вы мне напомнили кое-кого. Просто я… я ужасно близорука.

Фред почувствовал, как болезненно сжалось его сердце. Лиз тоже страдала миопией, но он не мог заставить ее носить очки на людях!

— Ничего страшного.

Он криво улыбнулся, а Фиона заговорщически подмигнула миссис Дюран:

— Может, вы оба выпьете со мной шампанского в знак того, что не подумали, будто я воспользовалась одной из старинных женских уловок, чтобы познакомиться с вами, мистер…

— Гардинер. А это моя тетя, миссис Дюран. Тетя Роза, это графиня де Мари, — представил он их друг другу, надеясь, что поступил правильно, назвав имя ее последнего мужа.

Если не считать восторга тети Розы, когда она будет рассказывать подружкам за игрой в бридж, как пила шампанское с потрясающей Фионой Бартон, это знакомство не принесет ничего хорошего, решил Фред.

Подойдя к своему столику, она, смущенно посмеиваясь, сообщила розоволицему молодому человеку с ущербным подбородком:

— Смотри, кого я привела, Бобби! Мы никогда не встречались с этим джентльменом. Бобби Ивс, миссис Дюран, мистер Гардинер, — представила она их.

Фред навострил уши. Бобби Ивс не мог быть не кем иным, как достопочтенным Робертом Ивсом, который был беден как церковная мышь. Он недавно продал машину, так как нечем было платить за нее. Глядя на приятное, но безвольное лицо этого джентльмена, Фред подумал: «Фиона, и где ты только их находишь!»

Глава 2

— Бобби, ты можешь поторопить с шампанским? Нет, отложите их, мистер Гардинер. Я настаиваю, чтобы вы попробовали мои сигареты. Они совершенно особенные, — приказала Фиона, когда Фред стал вытаскивать портсигар. Покопавшись в сумочке, она вытащила золотой портсигар с выложенными сапфирами и рубинами инициалами «Ф.Б.». — Считается, что они не вызывают рака. Их готовят для меня в магазине на Пикадилли.

Она протянула портсигар сначала миссис Дюран. Та покачала головой:

— Я не курю.

— Я привык к своим сигаретам, если вы не против, — упрямо произнес Фред.

— Как бы мне хотелось убедить вас съесть хоть что-нибудь, — убеждала она миссис Дюран, признавшуюся, что они с Фредом уже поужинали. — А вы, мистер Гардинер? Я уверена, вы не откажетесь от какой-нибудь закуски?

— Ничего не нужно, спасибо.

Подошел официант с блюдами, и миссис Дюран, вся сияя, стала уговаривать:

— Прошу вас, ужинайте, не обращайте внимания на нас с Фредом.

Официант поставил перепелок в желе в маленьком гнездышке из латука перед Фионой. Выбор Бобби — необъятный стейк, окруженный жареным картофелем, грибами и фасолью, — наследница объяснила так:

— Бедняжка ничего не ел с самого утра. Я заставила его заказать что-то существенное.

— Как я всегда говорю, мужчин надо кормить! — промурлыкала миссис Дюран. — Я полагаю, мистер Ивс, вы также трудитесь весь день, как и мой племянник, забывая о еде. Все вы мужчины одинаковы!

— Портной так долго не отпускал Бобби. У бедняжки не было времени даже перехватить сандвич перед тем, как он встретил свою тетю-старушку и отвел ее на дневной спектакль, — щебетала Фиона. — А в перерыве старая скряга даже не напоила его чаем.

— Это еще не самое страшное, милая, — осклабился Бобби. — Что действительно вывело меня из себя — так это то, что я околачивался в клубе, ожидая Виктора, а когда он наконец появился, оказалось, он уже пообедал. И даже не предложил мне выпить.

— Лорд Куорли — это брат Бобби. Он такой скупой, — осуждающе заметила Фиона.

— Лорд Куорли участвовал в моей экспедиции на Ближний Восток, хотя я не встречался с ним, — заметил Фред.

— Я уверена, что он обращался со своими солдатами, как с галерными рабами, — провозгласила Фиона.

— Мне не хотелось бы разочаровывать вас, графиня, но лорд Куорли был одним из самых популярных офицеров в то время.

— Старина Виктор может быть обаятельным, когда он этого захочет, да, — завистливо заметил Бобби, вгрызаясь в стейк.

Фиона сухо заметила Фреду:

— Не называйте меня графиней.

— Тогда как? — Он вежливо взглянул на нее.

— Фиона. Легко запомнить.

Миссис Дюран допила шампанское и с сожалением заявила, что ей пора. Нужно успеть на утренний поезд до Волверхэмптона, а она еще не собрала вещи.

— О, но я не хочу, чтобы вы уходили. Завтра вечером я пригласила несколько человек на коктейль, и я надеялась, что вы с мистером Гардинером сможете прийти, — взмолилась Фиона.

Миссис Дюран и сама ужасно этого хотела. Но она была из тех, кто, решив, что они должны успеть на определенный поезд в определенный день, могли изменить свое решение только в случае опасной болезни или смерти. Она печально вздохнула:

— Мне жаль. Но это совершенно невозможно. Я должна завтра быть дома.

— Я могла бы отправить вас на машине до Волверхэмптона после вечеринки, — предложила Фиона.

Можно подумать, усмехнулся про себя Фред, британские железные дороги прекращают работать с наступлением темноты.

Но миссис Дюран оставалась непреклонной:

— Я на самом деле должна быть дома к обеду. Хотя я так ценю ваше любезное приглашение, Фиона, дорогая. Фред, ты не мог бы рассчитаться с нашим официантом и позаботиться о такси?

Фред рассчитался, вытащив пачку банкнотов, которую тетя сунула ему в руку перед выходом в свет. Он очень надеялся, что Фиона забыла о своем приглашении, но, когда он вставал из-за стола, молодая богатая наследница напомнила: