Вполне возможно, что до вечера никто и не сообразит, что я исчезла. Если бы я смогла добежать до берега… сесть в лодку… и грести назад, на Карибу. Как мне вырваться от этого человека?

Он ненормальный. Он одержим прошлым так же, как прежде — я. Прошлое поймало меня в капкан, и его тоже. Энн Элис принесла мне свою трагедию, так же, как его прадед захватил его в сети своей жизни.

Взглянув в его холодные голубые глаза, я подумала, что смотрю в глаза смерти.

А мне так хотелось жить! Хотелось навсегда остаться с Милтоном. Я мечтала насладиться той жизнью, о которой он говорил: вернуться в Англию, завести детей. Я хотела этого уже давно, с того дня, как сердцем поняла, что люблю его, — однако никогда не осознавала этого яснее, чем теперь.

Может быть, стоит позвать его. Всем своим существом я старалась дотянуться до Милтона. Он должен почувствовать, что мне грозит опасность. Милтон, Милтон, где ты сейчас? Наверное, на плантации, следит за рубкой тростника. Милтон… Я беззвучно взывала к нему.

Я цеплялась за жизнь. Дорога была каждая минута. В сидевшем передо мной человеке была какая-то холодная одержимость. Он слишком наслаждался этой сценой, чтобы желать ее скорого завершения. В нем не было огня страсти, не было всеобъемлющего полового влечения. Для него это был своего рода ритуал — завершение истории Энн Элис и ее возлюбленного.

Если я смогу заставить его продолжать разговор…

— Вы обещали объяснить мне все, — напомнила я. — Сами же сказали, что я того заслуживаю.

— Что?

— В чем секрет этого острова? Почему вы не хотите, чтобы кто-то знал, что он находится на дне моря?

— Я скажу вам, — ответил он. — Мой прадед, возлюбленный Энн Элис, приехал сюда в поисках его. Остров он так и не нашел, однако его захватила золотая лихорадка. Видите ли, все дело в золоте. На острове было золото, причем так много, что оно было повсюду. Он был одержим золотом… и нашел его в Австралии. Стал весьма состоятельным. Женился и родил сына — моего деда, а тот пошел по его стопам. Однако золотая шахта — не бездонная яма. Золото кончается. Его поток иссякает. Дед был уже немолод, когда отправился на поиски острова. Этим была одержима вся наша семья… как это случилось с вашим братом и с вами.

— Да? — подсказала я. При этом я все время искала способ ускользнуть. Смогу ли я выбраться из этой комнаты? Где мне спрятаться? Наверное, в минуты опасности все чувства обостряются. Я напрягала слух. Мне показалось, что я услышала какое-то движение… снаружи… Магнус Перренсен был поглощен своим рассказом.

— Дед купил этот остров, чтобы быть поближе к тому месту, где, по его представлениям, должен был находиться Райский остров. Найти его стало целью всей жизни деда… и он нашел остров. Он отправил вниз ныряльщиков. Насчет золота все оказалось правдой. Оно казалось… неистощимым. В течение пятидесяти лет мы поднимали его со дна.

— Поэтому вы один из немногих удачливых золотодобытчиков в Австралии. Золото добывается на острове.

Перренсен кивнул.

— Он вам не принадлежит. Перренсен пожал плечами.

— Мы не хотим, чтобы другие вмешивались в наши дела.

— То есть вы хотите сказать, что другие могли бы попытаться получить свою долю золота? Остров ваш? Думаю, что нет… по закону…

— Он принадлежит моей семье, — твердо заявил Перренсен. — И останется в моей семье. Поэтому нам не нужны шныряющие вокруг маленькие смышленые шпионы.

— Начинаю понимать.

— Все очень ясно и логично, вы должны это признать.

Я вздрогнула, не верила своим глазам: к острову приближался корабль. Однако ничем не выдала своего волнения. С того места, где он сидел, Перренсен не мог видеть корабль. Я должна продолжать разговор, словно ничего не заметила. Должна заставить его сосредоточить на мне все внимание. Чувство облегчения, испытанное мною, было почти непереносимым. Кто-то плыл сюда.

Наверняка кто-нибудь из людей Перрснсена увидел приближающийся корабль. Сколько их было на острове, помимо самого Перрснсена и Джона Эвертона? Ныряльщики, наверное — они ведь необходимы, чтобы поднимать золото, потом — слуги. По-видимому, довольно много. Я предложила:

— А если, скажем, я уеду и никому ничего не скажу про остров?

— Как я могу доверять вам?

— Я дам вам слово.

— А как же ваш брат?

— Он умер. Я не могу вернуть его.

— Не люблю насилия, — заметил Перренсен.

— Да неужели? Вы меня удивляете.

— В смерти вашего брата не было никакого насилия. Он хотел спуститься на дно вместе с ныряльщиками. Я отправил его вниз и просто перерезал веревки. Мы оставили его на дне. Все было очень просто.

— Со мной вы собираетесь проделать то же самое?

— Я хотел, чтобы вы выпили напиток. Тогда вам было бы легче.

— Я бы заснула, а вы просто выбросили бы меня в море. Да, это было бы быстро и без хлопот.

— Почему бы вам не выпить сейчас?

— Трудно пить за собственную смерть.

— Все равно придется, вы же знаете. Что это — шуршание лодки по песку?

— Никогда нельзя быть ни в чем уверенным.

— Так должно быть. Я думал об этом с тех пор, как вы впервые сюда приехали. Возможно, надо было еще тогда все сделать. Но мне надо было еще многое узнать. У вас была карта. Вы сами мне об этом сказали. Я не хотел, чтобы эту карту нашли.

— Так это вы украли ее из моей комнаты. Каким образом?

— Не важно. Теперь у вас нет карты… а скоро не будет никого, кто интересовался бы этим островом.

Я услышала снаружи крик. Я вскочила и бросилась к окну. Распахнула его и выпрыгнула прежде, чем Перренсен успел схватить меня. Меня охватила бурная радость.

По пляжу широким шагом шел Милтон, и он был не один.

Из лодки выпрыгивали люди.

— Милтон! — закричала я. — Милтон!

Я бросилась к нему, и Милтон подхватил меня в свои объятия. Он смеялся, но я видела, что это был смех огромного облегчения. Я была в безопасности — и так будет всегда, пока я рядом с ним.

Милтон отвез меня назад на плантацию. Там нас ждали Реймонд с Фелисити и Магда с Джорджем.

Теперь я знала всю историю до конца — и как же вовремя подоспел Милтон!

Оставив меня утром, Милтон немедленно разыскал Марию. По его расчетам скорее всего, это она украла карту и подсунула мне в молоко пилюли.

Милтон шантажировал ее, угрожал и нагнал на девушку такого страха, что вынудил ее во всем признаться.

Да, она взяла мою карту — она думала, что это просто дурацкая старая бумажка. Не драгоценности ведь… и не деньги. Она положила пилюли в молоко. Это ведь было только ради того, чтобы мисс Мэллори крепко уснула.

Зачем она это сделала? Потому что мистер Эвертон пообещал заплатить ей, а она так мечтала поехать в Австралию к своему Сабрино. Чем скорее она получила бы деньги, тем раньше могла бы уехать, а если бы сделала так, как велел мистер Эвертон, ей хватило бы, чтобы присоединиться к Сабрино. Мистер Эвертон обещал.

Но все пошло не так, и мисс Мэллори не стала пить молоко. Мисс Мэллори пролила молоко, и оно осталось на столе. Поэтому деньги Марии заплатили только за карту.

Магда увидела, как Милтон вышел из отеля, где допрашивал Марию, и сообщила, что видела, как я отплыла лодке с Джоном Эвертоном.

Этого было достаточно. Милтон тут же сообразил, что я подвергаюсь страшной опасности. Эти люди пытались убить меня прошедшей ночью. Милтон немедленно отправился на Львиный остров в сопровождении людей, чьи обязанности входило поддерживать порядок и вершить закон на островах.

Пока проходило расследование, никому не разрешалось покинуть Львиный остров, а позднее, в тот же день Милтон отправил ныряльщиков на то место, где должен был находиться Райский остров, и те обследовали морское дно. И нашли под водой остров.

Я не знала, что говорит закон по поводу незаконной добычи золота, но ведь кому-то надо было ответить еще и за убийство моего брата.

А пока, объявил Милтон, за мной нужен особый уход и он об этом позаботится.

Самый лучший способ и наиболее действенный — это немедленно жениться на мне.

К тому времени я уже поговорила с Реймондом. Реймонд все понял.

Да и когда он чего-то не понимал? Он сказал мне:

— Я сразу же понял, как обстоит дело между вами.

— Реймонд, — взмолилась я. — Мне так жаль. Ты был так добр ко мне.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива. Это самое важное.

— Нет. Не менее важно, чтобы ты был счастлив. Никто не заслуживает этого больше, чем ты.

— У меня все будет хорошо. А он — человек твоего склада. Я это вижу. Я был излишне медлителен, не так ли? Во мне нет авантюрной жилки — как у него. Я не властный и не требовательный.

— Я люблю его, — честно призналась я. — И никогда не смогу быть без него счастлива.

— Я знаю. Так что единственное, что тебе осталось — это быть счастливой с ним.

— А ты?

— Я отвезу Фелисити в Англию.

— Береги ее. С ней надо очень бережно обходиться.

— Буду беречь, — пообещал Реймонд.

И я знала, что так он и сделает.

Осталось добавить очень немногое. С тех пор, как уехала из Англии, я прошла долгий путь, и он не исчисляется милями. Я порвала с прошлым. И, наверное, пришла к какому-то пониманию жизни. Я часто думаю: что если бы не отправилась в это путешествие, то сейчас мирно жила бы Англии, замужем, с детьми… удобное, доступное счастье. Однако я вырвалась на волю. Я не раз смотрела в глаза смерти. Испытала и взлеты, и падения, я запросто могла погибнуть насильственной смертью, как это случилось с Энн Элис. Но что бы я ни вынесла, я всегда буду помнить, что это путешествие привело меня к Милтону. Такова жизнь. Она не всегда бывает гладкой и простой — и никогда не будет. Часто за великую награду приходится рисковать.

Я замужем за Милтоном Хеммингом. Реймонд и Фелисити уехали в Англию. Я твердо верю в то, что в скором времени они поженятся. Фелисити совсем оправилась и, по-моему, очень счастлива. Мне стыдно вспоминать, что я подозревала ее в попытке убить меня. Магда теперь замужем за Джорджем Кэллерби, и мы самые лучшие друзья.