Фелисити осталась совершенно безучастной.

— А теперь поупражняемся. Прямо сейчас не откладывая. Берите каждая по пистолету. Теперь они ваши. И будут с вами всюду. Когда ездите верхом и когда сидите дома. Вам придется надеть ремни, чтобы носить их. Ни в коем случае не оставляйте пистолеты, пока этих подонков не найдут. А теперь пошли на улицу. Будем учиться.

Неподалеку от дома к кусту прикрепили металлическую пластину.

Миссис Мейкен тоже была с нами. Она оказалась хорошим стрелком.

Я довольно быстро овладела этим искусством. В глаз быку я, может, и не попала бы, зато все мои выстрелы попадали в пластину.

Грэнвилл похвалил меня:

— Неплохо. Совсем неплохо. Держите вот так. Крепче. — Его пальцы сомкнулись поверх моих. Он знал, что мне противно его прикосновение, и я была уверена, что ему это доставляет удовольствие. В нем было что-то от садиста.

Фелисити все время целилась мимо. Грэнвилл саркастически заметил:

— Нам следует поостеречься, когда у моей дорогой жены в руках оружие.

Когда первый урок подошел к концу, я, по крайней мере, умела заряжать пистолет и обращаться с ним.

— Вам надо упражняться каждый день, — сказал мне Грэнвилл. — Из вас получится хороший стрелок.

— Благодарю вас, — холодно ответила я.

Грэнвилл вернулся в дом. Вид у Фелисити был пришибленный. Ее муж наслаждался, унижая ее, и я была уверена — она боялась его больше, чем бандитов.

Стрельба заинтересовала меня, и я с удовольствием упражнялась. Я спала с пистолетом под боком, так что мне стоило только протянуть руку, чтобы взять его. Выезжая верхом, я пристегивала пистолет ремнем. Поразительно, какое он создавал чувство безопасности.

У меня действительно неплохо получается. Я могла выхватить пистолет и быстро выстрелить, прицелившись всего за несколько секунд. Фелисити же была безнадежна. Она боялась пистолета так же, как и всего остального здесь.

Спустя два дня после нашего урока я вышла поупражняться. В доме было тихо. Фелисити, наверное, спит, решила я. Она часто бывала измученной, мне казалось, больше из-за мужа, чем от жары.

Кто-то подошел и встал рядом со мной. Я знала, что это Грэнвилл, и продолжала стрелять.

— Хорошо, — одобрил он. — Отлично. Вы совсем неплохой стрелок. Впрочем, я так и думал.

Я засунула пистолет за пояс и повернулась, собираясь уйти.

— Вы замечательная женщина, мисс Эннэлис, — заявил Грэнвилл. — И больше подходите для жизни здесь.

— Не согласна, — отрезала я.

— Мне показалось, вы здесь неплохо осваиваетесь.

— Вот уж нет. Я скоро уеду.

— Моя дорогая жена настаивает, чтобы вы остались, не так ли?

— Она очень гостеприимна.

— Надеюсь, я тоже. Это ведь, как вам известно, мое имение. И у меня нет желания, чтобы вы уезжали. Мне нравится, что вы здесь.

— Благодарю вас, — ответила я и сделала шаг по направлению к дому.

Грэнвилл встал передо мной, загораживая мне путь.

— Жаль, что я не встретил вас первой, — заявил он. Я подняла брови, притворяясь, что не понимаю, о чем он говорит.

— До моей дорогой жены, — пояснил он. — Мне следовало сделать предложение вам.

— У вас бы ничего не вышло.

— Ну, не знаю. У наемного общего.

— У нас нет ничего общего, насколько я могу судить.

— Вы мне нравитесь. В вас есть изюминка.

Я сделала еще шаг по направлению к дому, и он схватил меня за руку, вплотную приблизив свое лицо к моему. От сильного запаха виски меня замутило.

По-видимому, я выдала свои чувства, ибо он так стиснут мою руку, что мне стало больно.

— Будьте добры отпустить меня, — потребовала я. Он слегка ослабил хватку, но не выпустил руки.

— Мы могли бы неплохо поразвлечься вместе, — сообщил он.

— Я презираю вас, — отрезала я. — И воспользуюсь первой же возможностью, чтобы оставить этот дом. Грэнвилл расхохотался.

— Никуда вы не уедете, — заявил он. — Когда малютка Фелисити придет к вам со слезами, вы останетесь… еще на денек, потом еще. Я не против. Меня это устраивает. Я высоко вас ставлю. И мне хотелось бы многому научить вас.

— Оставьте это для своих друзей.

Я вырвала руку и вошла в дом. Мне было страшно. Завтра, пообещала я себе, поеду в городок и закажу место в дилижансе.

На душе у меня было очень тревожно. Я уже давно догадывалась, что он положил на меня свой похотливый глаз, но сегодня он впервые заговорил о своих чувствах.

Пора было бежать отсюда.

В ту ночь я ждала в своей спальне, когда он поднимется наверх. Пистолет я держала наготове. Я с ним просто не расставалась.

Я услышала шаги, потом открылась и с грохотом захлопнулась дверь.

Я облегченно вздохнула. А потом поставила перед дверью стул, чтобы сразу проснуться, если он попытается зайти ко мне в комнату. По крайней мере, я буду предупреждена, и… у меня есть пистолет. Я решила выстрелить ему в ногу. Я должна быть начеку.

И тут я услышала, как открылась дверь. Взяв пистолет, соскочила с кровати и заглянула в дверную щель.

В коридоре кто-то был. Нет. Это был не Грэнвилл. Это была миссис Мейкен. Она спокойно прошла по коридору к комнате с балконом. Открыла дверь и вошла внутрь.

Что это могло означать?

Я ждала. Пять минут. Десять.

И тут меня осенило. Она была там… с ним и Фелисити. Это было чудовищно. Нет, это терпеть нельзя. Какие еще оргии затевал этот человек? Он был похотливым, сексуальным извращенцем, причем ненасытным.

Я должна уехать. И Фелисити должна ехать со мной. Я почти не спала в ту ночь. Что бы ни случилось, завтра еду в городок заказывать место.


На следующее утро вид у Фелисити был отрешенный — словно она была не от мира сего. По-моему, она находилась в полузабытьи. Моего воображения не хватало, чтобы представить себе, что происходило в той комнате прошлой ночью. Она не могла продолжать жить с этим человеком. Должна же она это понимать. Я предложила:

— Хочу поехать верхом. Поедешь со мной?

Фелисити кивнула.

Во время прогулки я объявила:

— Фелисити, я определенно уезжаю. Не могу больше здесь оставаться.

— Я понимаю, что ты чувствуешь.

— Ты едешь со мной?

— Не могу, Эннэлис. Я не смею.

— Ты же знаешь, что должна решиться. Мне невыносимо оставлять тебя здесь.

— Мне придется остаться. Как говорится, сама постелила постель, мне и лежать на ней.

— Да незачем тебе это делать. Ты можешь избавиться от этого брака.

— Нет. Я попалась. Я в ловушке.

— Всегда же есть выход. Поедем со мной. Я сегодня закажу нам места, и как только сможем, мы уедем отсюда.

— Не могу.

— Я знаю, что здесь творится. Буду с тобой откровенна. Сейчас не время притворяться. Я видела, как он входил в комнату миссис Мейкен, а вчера ночью…

— Ох, Эннэлис…

— Да, вчера ночью, я видела. Она вошла в вашу спальню и осталась. Ох, Фелисити, это ужасно. Тебе незачем терпеть такое. Можно получить развод. Я спрошу Милтона Хемминга, что делать. Поедем со мной.

— Он будет преследовать нас.

— Не будет.

— Будет. Из-за денег…

— Можно же попытаться. Если мы уедем в Сидней, можем сесть на корабль до Карибы. Я знаю, Милтон Хемминг поможет нам. Он очень хорошо знает свет. И знает, что делать. Никто не должен терпеть того, что ты терпишь. Это чудовищно. И все с этим согласятся.

— Я не могу смотреть людям в глаза, — жалобно прошептала Фелисити. — Мне невыносимо говорить об этом — даже с тобой.

— Это надо прекратить, — заявила я. — Я ему не доверяю. И сама его боюсь. Я не могу оставаться под этой крышей дольше, чем необходимо. Я собираюсь забронировать себе место в дилижансе. Будь разумной, Фелисити. Позволь мне заказать место и для тебя.

— Не могу. Не решаюсь. Он убьет меня.

— Не посмеет.

— Он на многое способен ради денег.

— Ты что, собираешься приговорить себя к тому, чтобы прожить всю жизнь так, как уже попробовала? Милтон Хемминг отчасти предупреждал меня насчет него. Должно быть, у этого человека скверная репутация, если люди в таких отдаленных местах про него прослышали.

— Я страшно боюсь, но буду бояться еще больше, если он узнает, что я заказала место в дилижансе.

— Как он может узнать?

— Ему могут сказать.

— Придется рискнуть, если хочешь уехать отсюда.

— Не могу. Не могу.

— Что ж, Фелисити, тогда мне придется уехать одной.

— Ох, Эннэлис, пожалуйста…

— Я и так долго здесь прожила. Надо отправляться сейчас. Не могу больше здесь оставаться. Я должна выбраться отсюда.

Фелисити закрыла глаза. Я увидела, как на ее лице снова появилось отрешенное выражение. Меня это стало раздражать. Наверное, потому что противоречило моей натуре. Я бы никогда не смирилась с тем, что было мне так отвратительно. Я бы боролась.

Но Фелисити не была бойцом.

Однако сейчас я не должна поддаваться. Я все думала об этом человеке… о его налитых кровью глазах, дыхании, смердящем виски. Я знала, что рано или поздно он обратит свои ухаживания на меня. Я была ловкой, быстро соображала, была сильной. Но он был сильнее.

Я решительно направилась в городок.

Я не смотрела на Фелисити, боясь, что стану колебаться. Мы привязали лошадей и вошли в гостиницу.

У конторки я спросила, как насчет мест в дилижансе.

На субботу все места были заняты. Однако были места в дилижансе, отправлявшемся в понедельник.

— Сколько, мисс? Два?

Я посмотрела на Фелисити, и та покачала головой.

— Одно, — ответила я. — Одно место в дилижанс в понедельник.

Я вышла на солнце, испытывая одновременно огромное облегчение, печаль и обеспокоенность, ибо, хотя мое спасение было близко, я оставляла Фелисити одну.

Еще два дня, и я свободна! Суббота, воскресенье — а потом понедельник. Я поеду в городок пораньше, чтобы прибыть вовремя.

Надо будет попросить Слима отвезти меня — ведь у меня багаж. Он не сможет мне отказать.