Эйна Ли - Дорога любви

– Уезжаем? Куда? – удивилась та. – Я еще не собралась.

– Возьми только белье на смену, – произнес он, быстро запихивая свои вещи в седельный вьюк. – Больше нам ничего не понадобится. Перестань кукарекать и торопись.

– Я могу попрощаться с миссис Грэхем?

– У нас нет времени. Идем быстрее. – Схватив за руку, он потащил ее за собой.

На конюшне для них оседлали двух лошадей. Когда конюх подвел их к Рафферти, тот нанес ему страшный удар. Парень без чувств упал на землю.

Кэтлин в ужасе воскликнула:

– Что ты делаешь?

– Садись на лошадь и скачи за мной! – крикнул он ей.

Когда всадники покидали город, на них почти никто не обратил внимания.

С потемневшим лицом Джек Кейсмент склонился над мертвым кассиром.

– Это мог быть только кто-нибудь из тех, кого кассир знал. Иначе он бы не пустил его внутрь вагона. – В ярости Кейсмент ударил ногой по стулу. – И этот ублюдок унес всю зарплату.

В этот момент к вагону подбежал один из железнодорожников.

– Мистер Кейсмент, вам надо сходить на конюшню. У конюха шишка размером с яблоко, и он говорит, что Майкл Рафферти украл двух лошадей.

Они поспешили к конюшне. Выслушав пострадавшего, Кейсмент сделал вывод:

– Теперь понятно, кто украл деньги.

Он повернулся к сопровождавшему его человеку:

– О'Рурк, отправляйся за разведчиком, за Маккензи.

Проснувшись с рассветом, Томас поднялся с кровати и хотел отдернуть шторы. Но, тронув их, он замер, удивленно оглядел комнату, потом перевел глаза на Роури и улыбнулся:

– Какие поразительные изменения. Я просто не могу прийти в себя.

Роури наблюдала за ним, опершись локтем о подушку.

– Кэтлин и я сделали все это за один день. Если бы я знала, что моего дорогого мужа не будет несколько дней, мы сделали бы все гораздо лучше.

– Такой труд не должен остаться без награды. Я подумаю, как тебя отблагодарить.

– Кэтлин ты уже не сможешь отблагодарить – она уехала. Мне очень жаль ее: она осталась вдвоем со своим ужасным мужем.

Роури выбралась из кровати и, обняв Томаса за талию, мягко поцеловала его в плечо.

– Как себя чувствует твоя спина?

– А как она выглядит? – повернулся он. Роури внимательно оглядела рубцы:

– Ужасно.

– Ну, значит, моя спина чувствует себя лучше, чем выглядит. – Он повернулся, привлек ее к себе и нежно поцеловал в губы. – А сейчас мне надо идти. Я опаздываю на поезд.

Роури вздохнула.

– С того времени, как мы поженились, мы видим друг друга реже, чем до свадьбы. – И она разочарованно отвернулась.

Томас сгреб ее в объятия и повернул к себе лицом.

– Дорогая, мне так жаль оставлять тебя в одиночестве. Я знаю, как тебе плохо одной.

– Это не одиночество. Это просто скука. Я не привыкла ничего не делать. У нас на ранчо всегда было много работы. Боюсь, я не привыкну к городской жизни.

Томас поцеловал ее еще раз, затем начал быстро одеваться.

– Ты привыкнешь к городской жизни, Роури. Помни, что ты жена доктора. Когда я вернусь в Виргинию, у меня будет множество пациентов. – Он повернулся к ней и улыбнулся: – Но только после медового месяца, который я тебе обещаю. Как только закончится мой контракт с железной дорогой, мы поедем в Англию и во Францию. Она присела на краешек кровати.

– Мы можем хотя бы вместе позавтракать?

– Я уже опаздываю. Перехвачу что-нибудь в лагере. – Налив в тазик воды, Томас принялся бриться. Покончив с этим за несколько минут, он подарил ей прощальный поцелуй. – Веди себя хорошо. Увидимся вечером.

Вдалеке раздался свисток паровоза, и Томас, схватив свой неизменный саквояж, выбежал из дома.

Роури откинулась на подушку, думая о том, что ей предстоит долгий тоскливый день. Безжизненность городка действовала ей на нервы. Отогнав невеселые мысли, она наконец поднялась с кровати, оделась и отправилась в ресторанчик, чтобы позавтракать.

Поставив перед ней чашку чая, владелица ресторана улыбнулась, но затем ее лоб прорезало несколько морщинок:

– Что ваш муж думает об этом убийстве и ограблении?

– Какое убийство и ограбление? Женщина от удивления вскинула брови. Она живо придвинула стул, уселась рядом с Роури и стала рассказывать о происшедшем случае:

– Разве вы еще не слышали? Зарплата железнодорожников украдена, а кассир убит. – Она подняла глаза к небу. – Боже, скоро здесь женщине нельзя будет ходить одной! Эта железная дорога не принесла городу ничего, кроме неприятностей!

Роури не могла не вступиться за железную дорогу:

– Но ваш бизнес стал процветать. В Огдене с приходом «Юнион пасифик» появилось множество людей. Все местные торговцы очень этому рады.

Кэлли Джексон рассмеялась и примирительно похлопала Роури по руке.

– Вы правы, дорогая.

– А шериф арестовал убийцу?

– Шерифа нет в городе. Этим двоим удалось уйти, но Кейсмент послал вдогонку Кина Маккензи.

Услышав про Кина, Роури встревожилась.

– А кто эти двое?

– Один из железнодорожников и его жена. С какой-то ирландской фамилией. Райан или Ра…

– Рафферти? Майкл Рафферти? – быстро спросила Роури. Ее глаза расширились от ужаса.

– Да. Рафферти. Именно так.

– О нет! Не может быть! – не поверила Роури. – Я хорошо знаю Кэтлин Рафферти. Мы часто вместе приходили в ваш ресторан. Она не может быть ни разбойником, ни убийцей. Если она и последовала за своим мужем, то, я уверена, лишь потому, что он ее заставил. Он очень грубый человек.

– Это такая невысокая темноволосая девушка, с которой вы приходили сюда пару дней назад?

– Да, это была Кэтлин.

– Мне показалось, что она боится собственной тени. Я тогда подумала еще, что такая и мухи не обидит. Но Джо Росс, который был на конюшне, сказал, что Рафферти и его жена украли двух лошадей.

– Ну, я знаю Кэтлин достаточно хорошо и могу поручиться, что она не участвовала в этом.

– С ней сейчас может произойти что угодно. Если их не догонит Кин, их могут догнать индейцы. – Женщина помрачнела, затем тряхнула головой и поднялась. – Что вы хотите на завтрак, Роури?

– Пару бисквитов и джем, – ответила Роури, погруженная в мысли о Кэтлин. Как хорошо, что следом отправился Кин. Он не будет в них стрелять, как это сделал бы кто-нибудь другой.

Покинув ресторан, Роури отправилась прогуляться по городу, посмотреть витрины магазинов. Но ничего особенно интересного ей не встретилось, и единственное, что она могла сделать, вернувшись домой, это разложить пасьянс.

Вечером, как она и предчувствовала, от Томаса принесли записку, что ему необходимо остаться с покалечившимся рабочим. Роури это привело в полное отчаяние: заняться было совершенно нечем. Она нашла несколько медицинских журналов, но, перелистав их, пришла к выводу, что и остаток вечера придется провести за пасьянсом.

Но следующий день прошел совершенно иначе. Отправляясь утром в ресторанчик, Роури увидела Пита Фейбера и Керли Эванса. Роури тут же пришла в голову мысль съездить в «Округ Си», чтобы забрать некоторые свои вещи. Но Пит на высказанное ею намерение с сомнением покачал головой:

– Это не самая лучшая идея. Твой отец свиреп, как гризли, с того дня, как ты ушла из дому.

– Рано или поздно я должна была его покинуть. – Здесь ее глаза сверкнули озорством. – И я знаю, как с ним управиться, когда он в плохом настроении.

– Я знаю, что упрямство – фамильная черта Коллахенов, и не собираюсь бороться с ураганом. Когда мы покончим с завтраком, ты можешь поехать с нами, но тебе надо поторопиться, барышня.

– Я переоденусь за несколько минут, – бросила Роури, спеша домой.

Когда их фургон подъехал к ранчо, Пит и Керли отправились по своим делам, Роури же попыталась разыскать отца. В последний раз они расстались очень плохо, и она хотела еще раз с ним поговорить.

Но отца не оказалось дома. Оставалось только забрать некоторые вещи и вернуться в город.

Томас приехал в Огден рано утром. Не обнаружив Роури дома, он отправился на ее поиски. Однако ее не было ни в ресторанчике, ни в магазине, ни у аптекаря. На его расспросы все отвечали отрицательно. Томас даже заглянул в опустевшую палатку Рафферти, но и эта последняя надежда не оправдалась.

Выйдя из палатки, он вспомнил, что есть еще одно место, где может быть его жена, – конюшня. Именно там ему и объяснили, что Роури арендовала на день лошадь, чтобы съездить в «Округ Си». Новость, что она отправилась в путь одна, встревожила Томаса. Он тоже взял лошадь и вскоре свернул на дорогу к ранчо. На этой дороге, на одном из перевалов, они и встретились.

– Черт побери, Роури, ты что, не соображаешь, что делаешь? Здесь опасно ездить одной.

Захваченная врасплох этим агрессивным приветствием, Роури начала защищаться:

– Я езжу здесь с самого детства. Эта дорога совершенно безопасна. Индейцы никогда не подходят к городу так близко.

– Когда подойдут, будет поздно, – проворчал Томас. – Обещай мне, что этого больше не повторится.

Она сердито взглянула на него:

– Я не ребенок, Томас, и прекрасно знаю эти места. Здесь я в совершенной безопасности.

– У тебя короткая память. Когда я встретил тебя, ты спасала свою жизнь.

Роури привстала в стременах и, повернувшись к нему, решительно ответила:

– Я уже давно выросла, Томас, и могу сама о себе позаботиться. – Опустившись в седло, она ударила лошадь по бокам, и та сразу перешла в галоп.

Томас развернулся и последовал за ней. – Почему ты сходишь с ума? – спросил он, поравнявшись с Роури.

– У меня есть отец, и я не хочу второго. Впрочем, мне, наверное, следует радоваться. Хоть один раз ты подумал обо мне, а не о своих пациентах.

– И ты предприняла эту выходку, чтобы привлечь мое внимание?

– Ты просто смешон, Томас. Как я могла знать, когда ты вернешься?

Томас вырвал у нее поводья и остановил ее лошадь.

– Я волновался о тебе. Что в этом смешного?