— Но мы и так туристы, — сказала озадаченная Бекки. — Разве нет?

— Ты, может быть. Но не я, — нахмурился Генри.

Бекки вздохнула. Она не могла понять, что на него нашло с того самого момента, как они приехали сюда. Он вдруг стал таким угрюмым.

— Что ж, а я пойду поплаваю, — сказала она, затянув потуже купальник. Генри даже не посмотрел в ее сторону. Она взяла полотенце и ушла. Он повел себя глупо. Поплавать стоило бы после десятичасового перелета. Ей даже не удалось вздремнуть. Немного взбодриться — именно то, что ей нужно.

Когда она вернулась, на кровати лежала записка от Генри. Он ушел на прогулку и будет ждать ее внизу у барной стойки через час. Она пожала плечами. Наверное, ему нужно время, чтобы привыкнуть к новой жизни на старом месте. Она уже и позабыла, сколько времени он провел вдали отсюда… в Англию он ребенком приехал? Она не помнила. Бекки стянула купальник, заметив, что уже покрылась легким здоровым розовым загаром, и исчезла в душевой.


Она была в одном из своих элегантных платьев, заметил Генри, заходя в отель. Несколько молодых европейцев уже кружили вокруг нее, и он почувствовал легкое чувство гордости. Он прошел через холл, положил руку ей на плечо и поцеловал ее в губы… она была довольна. Он придвинул стул для себя и сел, наблюдая, как другие мужчины расходятся по стойкам, чтобы заказать себе очередной напиток в гордом одиночестве. Она моя. Руки прочь. Это был тайный язык, но понимаемый всеми. Он заказал пиво и южноафриканские сосиски со специями. Она попробовала их и тут же скривила лицо.

— Фу. Просто какой-то телячий рубец с потрохами.

Он рассмеялся над ее выражением и сам разделался с сосисками. Три порции пива и две порции сосисок восстановили его хорошее расположение духа. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как Бекки медленно теряет голову от южноафриканского белого вина, тогда он решил заказать тарелку чипсов — потешаясь над ней, когда бармен строго спросил: «Сыр с луком, мадам, или соль с уксусом?»

— Жареный картофель, — перевел Генри для нее. — Картофель фри.

Бармен кивнул. Через десять минут перед ней стояла тарелка бледных, довольно сырых чипсов.

— Что здесь люди вообще едят? — спросила она невинно.

Со стороны бармена послышался какой-то странный звук — смешок? Генри налился краской.

— Садзу, в основном, местную кашу такую, — сказал он, понизив голос. — Это самое распространенное блюдо.

— Ты это сейчас ешь? Звучит отвратительно.

— Э, нет. Я хотел сказать… увидишь сама. Здесь есть все. Все, что ты захочешь.

Бекки кивнула.

— Думаю, мне и вправду здесь понравится, — возвестила она радостно. — В самом деле. — Генри поднял свою кружку с пивом. Ему бы этого очень хотелось. И он не терял надежды на это. Хотя сам все еще не мог привыкнуть к этому месту.


— Генри? Генри Флетчер? — позвал его кто-то. Генри обернулся. Огромный краснолицый человек стоял рядом с белым, довольно стареньким «пикапом», и энергично махал им рукой.

— Должно быть, это они, — обратился он к Бекки. Он помахал в ответ.

— Чтоб мне провалиться, — вырвалось у Бекки, которая не могла глаз от них отвести. Миссис Фэафилд была похожа на ходячую бочку. Ходячая цветастая бочка. Она была далека от того образа, который воображала себе Бекки.

— Здравствуйте! Я не ошибся, так? — прокричал мистер Фэафилд, когда Бекки и Генри приблизились к грузовику. Маленький чернокожий мужчина сидел в кузове грузовичка.

— Генри Флетчер, — протянул Генри руку. Мистер Фэафилд схватил ее и воодушевленно потряс. — А это моя девушка Бекки. — Мистер Фэафилд чуть ли не вывихнул ей руку крепким пожатием. Вздрогнув, она обратилась к миссис Фэафилд. От нее пахло розовой водой и тальком, она лучезарно улыбалась им обоим. Мистер Фэафилд крикнул что-то человеку в кузове, который тут же спрыгнул на землю и стал носить их чемоданы. Бекки кинулась было помогать, но ее вежливо попросили не мешать ему. Она отвернулась от работавшего чернокожего — они же не могут просто стоять, а он будет носить это все один? — но Генри был занят разговорами с Фэафилдами. Они забрались в грузовик, Фэафилды разместились впереди; Бекки с Генри на задних сиденьях, а бедный парень сидел в кузове, беззащитный перед палящим солнцем.

— Он… с ним все будет в порядке? — спросила Бекки у миссис Фэафилд, когда они отправились в путь. — В смысле, здесь сзади полно места. Мы бы могли потесниться, если нужно.

Раздраженный Генри одернул ее. Она обернулась, не понимая, в чем дело.

— О, не волнуйтесь за Мишака, дорогая. С ним все в порядке. Жара на них не влияет, — сказала миссис Фэафилд беспечно. Бекки открыла рот, чтобы возразить ей, но Генри снова пихнул ее локтем. Перестань. Она откинулась назад, удивившись. Что миссис Фэафилд хотела этим сказать?

Поездка оказалась недолгой, а пейзаж вокруг захватывающим. Все было так похоже на Англию с ее разросшейся пышной зеленью и аккуратно огороженными фермами, совсем не те картины, что ассоциировались у нее с Африкой. Неудивительно, что Генри очень тосковал по этим местам. Здесь прекрасно. Они свернули с главной трассы за группой необыкновенно красивых серо-зеленых деревьев и поехали по дорожке, что легко можно было перепутать с дорогами сельской местности Франции. По обе стороны дороги могучие деревья смыкались ветвями у них над головами.

«Пикап» повернул на пыльную дорогу и въехал во двор, полный старых грузовиков и непонятных останков машин, которые уже давно не бороздят просторы Англии, Бекки заметила среди них «моррис майнор» и форд «капри». Она удивленно осмотрелась вокруг, выходя из машины. Целый отряд людей высыпал во двор, как только мистер Фэафилд проехал в открытые ворота. Теперь они принялись носить чемоданы, принимать их у Мишака и относить к главному дому. Это был длинный дом с изогнутой соломенной крышей в причудливом стиле Тюдорской эпохи, почерневшие бревна когда-то были выкрашены ярко-белой краской. Вишнево-бордовые бугенвиллеи покрывали почти половину стен западной части дома; а в саду позади дома росли цветы и растения таких оттенков и форм, которых Бекки никогда раньше не видела. Все было так по-английски; и в то же время нет. Плющи, цветы гибискуса, золотистые лианы, бирюзовые блики бассейна… она обернулась к Генри, раскрыв рот от изумления.

— Ваш коттедж неподалеку от садов, — рассказывала миссис Фэафилд, пока водила их по дому. — Там есть все, что вам может понадобиться, думаю, вас все устроит.

— У вас милый дом, миссис Фэафилд, — сказала Бекки, следуя за ней.

— Зовите меня Дейзи, дорогая. — Бекки едва смогла сдержать смешок. — Гостевые домики на этой стороне участка. Всего их шесть. Мы построили их в прошлом году. В том же стиле, как и остальные здешние постройки. Мило, не находите? — показывала она через высокие французские окна. Генри и Бекки дружно закивали. — Что ж, я оставляю вас, чтобы вы устроились, как вам нужно, — сказала миссис Фэафилд, неуклюже отходя от окон. — Стирка у нас происходит раз в неделю по вторникам — Шарлин придет, соберет и принесет обратно все вещи, мальчики будут присматривать за садом, и раз в неделю мы будем посылать кого-нибудь чистить бассейн. Я никогда не плаваю в бассейне, но если вы захотите, то всегда пожалуйста, если, конечно, нет гостей.

— А как добраться до города… в магазин и прочие хозяйственные дела? — спросил Генри.

— Можете взять старый «моррис». Раньше он был мой, но теперь я не помещаюсь на водительском сиденье! — И миссис Фэафилд разразилась смехом. — А если вдруг вам придется перевозить что-то тяжелое или громоздкое, можете попросить у Хораса «пикап». Муж частенько ездит в город. На повороте на главную трассу есть маленький супермаркет, а в Чинхойи магазинчик шерстяных изделий. — Генри кивнул. Все казалось таким категоричным и точно так, как их предупреждали.

— Ну что ж, спасибо вам, миссис Фэафилд. Надеюсь, мы со всем справимся вскоре, — неуверенно сказал он.

— О, зовите меня Дейзи. Прошу вас. В холодильнике есть немного молока, хлопьев и еще что-то, на завтра вам хватит. А если еще понадобится что-то, просто позовите Шарлин. Теперь мне нужно найти Хораса. Если я не буду постоянно присматривать за ним… — Она издала очередной звук, похожий на смех, и удалилась на кухню искать мужа. Генри и Бекки смотрели друг на друга и широко улыбались.

— Пойдем тогда… нам тоже уже пора домой, — сказал Генри, распахнув французские двери.

В одном из углов заднего дворика лежала пушистая собака, которая принялась недовольно рычать, когда они проходили мимо. Они спустились по зеленой лужайке у подножия склона к коттеджу с соломенной крышей, а стены его почти полностью закрывали белые цветы бугенвиллеи и красные растения, похожие на плющ. Генри осторожно открыл дверь.

— О! — Бекки остановилась на пороге, оглядываясь по сторонам.

Чисто белые стены, терракотовый пол, простая мебель и высокие, едва ли не от пола до потолка, окна. Потолок был немного низковат, и на нем висели довольно незамысловатые фонарики; на столике стояли старый телевизор и видеопроигрыватель. Она дошла до середины комнаты и стала осматриваться вокруг.

— Мило, — выдавила она. Генри посмотрел на нее с облегчением во взгляде. Он зашел в спальню. Бекки поспешила за ним. Низкая широкая двуспальная кровать, окруженная белой свисающей москитной сеткой, стояла посередине комнаты. Окна в спальне были закрыты. Бекки пересекла комнату и открыла одно. Оно выходило прямо на бассейн. Бекки не могла удержаться, чтобы не сфотографировать это все и не отослать своим родителям, Мадлен… Амбер. Она хотела показать им, что, несмотря на глупые ошибки былых лет, она утрясла все проблемы и теперь у нее все будет в порядке. В самом деле, все будет хорошо. Она даже немного взволновалась, когда представила, как они будут рассматривать ее новый дом, новую жизнь. Хотя после всего, что произошло, она уже не надеялась, что это интересует Амбер.