У меня на уме было несколько умных вещей, которые я собиралась сказать, но они улетучиваются, стоит мне посмотреть на Уилла. Чудо, что я не начинаю пускать слюни, потому что сегодня он приложил дополнительные усилия. Он всегда выглядит хорошо, думаю, я частенько ударяюсь в лирику по этому поводу. Но он в костюме, который, вероятно, стоит как половина моей годовой зарплаты, и его одеколон заставляет меня думать, что он умылся в горном ручье, а затем повалялся в куче наличности и измельченной траве. Его темные волосы - идеальное сочетание взъерошенности и аккуратности, и он гладко выбрит. Как бы мне не нравилось прикосновение его щетины, бритье заставляет вас понять, что этой челюсть можно резать стекло.

— Ты. Травы, — громко выпаливаю я, разум захвачен тем, о чем я сейчас думала и представляла.

— Обычно женщины просят подарить им цветы, но посмотрим, что можем сделать, — он наклоняется, целует меня, и все мое тело загорается. Не буквально, потому что, тогда он был бы радиоактивным, ну вы понимаете, о чем я. Когда мы отъезжаем и вливаемся в поток, он бормочет: — Ты великолепно выглядишь.

Лесть обеспечит вам необходимый путь к успеху, сэр. Лесть обеспечит вам дикий, необузданный секс у кирпичной стены. Не то чтобы я хотела подать тебе идею...

— Итак, — отличное начало, Шел.

— Итак. Думаю, нам стоит поговорить до того, как приедем на вечеринку, — тихо говорит он. Угу, хорошая идея. Я так сильно сжимаю клатч, что парочка пайеток выпивается в ладонь, но я спокойна. Абсолютно спокойна.

— Не хотела вчера доставать тебя.

— Думаю, мне нужно объяснить по поводу моей бывшей, — говорит он, когда мы въезжаем на автостраду. Обнимая себя, в ожидании продолжения, я наблюдаю за задними фарами автомобилей впереди нас. — Сейчас все сложно.

Блин, мои худшие страхи становятся реальностью. У них будет ребёнок. Двое. И они усыновит трёх бассет-хаундов. Если я на такой скорости выпрыгну из машины, я умру? Может, стоит попробовать?

— Но, — говорит он.

Но. Это волшебное слово но.

— Между нами действительно все кончено, Шел. Хочу еще раз подчеркнуть это, — Уилл прочищает горло, проверяя зеркало заднего вида. У меня такое чувство, что это не самый приятный для него разговор, и разве можно винить в этом парня? — Мы расстались уже больше года, а брак закончился задолго до этого. Когда Амелии было пять, я проводил больше ночей на диване в своем кабинете, чем в нашей постели. Единственная причина, по которой мы откладывали развод, это дочь. Но я понял, что ей будет еще труднее расти в доме, где родители не выносят друг друга. Так что мы расстались, — он смотрит на меня, взгляд одновременно теплый и вопросительный. Он хочет увидеть, как я реагирую. — У меня такое чувство, что ты нервничаешь из-за Сюзанны.

Оу, нервничаю из-за роскошной блондинки в кашемировых штанах? Да ты шутишь.

— У меня был неудачный опыт, — просто говорю я. Поиграв с браслетом, бормочу: — Меня обманул парень, который не закончил со своей бывшей. Или, по крайней мере, не оставил ее.

Уилл напрягает челюсть.

— Я не тот парень. То, что между нами? — он осторожно искоса смотрит на меня. — Мне это нравится. Так что я хотел, чтоб ты была в курсе.

Мое тело сейчас гиперчувствительное - это абсолютная правда. Мои ноги и руки расслаблены, потому что каждое слово, которое он говорит, именно то, что мне нужно услышать. До тех пор, пока Сюзанна вне игры, я могу принять все, что приходит. Даже если дело не выгорит, я просто не смогу вынести, если мне снова солгут. Думаю, я бы сорвалась. И сделала это так, как сделало бы любое дитя клоунов, маниакально смеясь и нападая на обидчика с бутылкой сельтерской воды.

Народ, вы не захотите видеть меня безумной.

— О чем ты сейчас думаешь? — спрашивает он, глубокий голос наполнен любопытством.

— Сельтерская вода, — честно отвечаю я. Некоторое время мы продолжаем двигаться в тишине.

— Ты странная, — секунду он раздумывает. — Это сексуально.

Если бы каждый раз, когда слышу подобное, я получала бы пять центов, то уже была бы богатой. Но я все равно признательна за эти слова и скольжу рукой по его руке. Он подмигивает мне, и я чувствую, как тепло проходит сквозь меня, устремляясь к моим конечностям. Я расслаблена. Я в безопасности.

Время повеселиться.

Я не понимала, сколько родителей и благодетелей из «Залива сновидений» были либо знаменитостями, либо спали со знаменитостями. Если бы я знала, что здесь будут три звезды, пять звездочек рангом ниже, несколько продюсеров и Мит Лоуф, я бы подготовилась. То есть, имею в виду, сегодня вечером я бы принесла свою тетрадь для автографов и визжала бы от радости сегодня позже ночью в своей комнате. Ситуация такова, что мне неудобно просить у людей оставить автограф на телефоне или на спине, поэтому я стою в уголочке и вздыхаю над упущенной возможностью.

Хотя Мит Лоуф оставил автограф на моей салфетке после того, как я нежно, льстиво и с придыханием спела «I’d Do Anything for Love» как раз тогда, когда он проходил мимо. Да, мне определённо повезло.

Мои дети отлично справляются, распевая для родителей, которые аплодируют и воркуют с обожанием. Тем не менее, затем на сцену поднимается Джей Зи - он, видимо, дядя кого-то здесь - и показывает импровизированное выступление, и я вынуждена признать, что моих очаровательных проказников обскакали. Эй, каково это, жить в подобно мире? Все женщины загорелые и спокойные, у всех мужчин ровные и белые зубы. Это же Божья страна, ребятки.

— Вижу, глазеешь на знаменитостей, — говорит Уилл, появляясь рядом со мной с бокалом красного вина и тарелкой, наполненной деликатесами. На ней какие-то кусочки с настоящей говядиной Кобе и сыром моцарелла, наряду с хрустящими рыбными тако. Еда настолько восхитительная, чудесная и настоящая, что на секунду я думаю, будто у меня галлюцинации.

— Откуда ты это стащил? — спрашиваю я, практически ныряя лицом в тарелку.

— Когда им надо собрать деньги, «Залив сновидений» понимает, что нужно быть более терпимым к другим стилям жизни, — Уилл подмигивает мне и цепляет кусочек фрикадельки для себя. Я стараюсь есть осторожно, чтобы не измазать лицо соусом. А то мне придется начисто вылизать его. Или попросить Уилла заняться этим. Это было бы и вульгарно и, вместе с тем, эротично, а еще могло бы привести к некоторым сомнительным поступкам.

Словно этот вечер сам по себе уже не сомнительный поступок. Когда я закончила, довольно быстро, надо сказать, Уилл протягивает мне руку. Черт, дорогая говядина хороша.

— Думаю, они играют нашу песню, — говорит он. Один из родителей, поп-панк-рокер, бывший богом альт-рока еще в девяностых, вышел на сцену и поет о том, что деревья являются нашими друзьями, и о том, что деревьями должны управлять гигантские корпорации. Я начинаю смеяться, и, к счастью, Уилл присоединяется. — Серьезно, однако. Давай потанцуем.

— Никто не танцует. Все слишком поражены праведностью музыки.

— Разве тебе не нравится быть на виду? Думал, ты хороша в этом, — шепчет он.

— Ах да, ребенок клоунов. Как я уже говорила, моя детская мечта заключалась в том, чтобы сбежать и жить с семьей бухгалтера. — Протягиваю ему руку. — Однако иногда выделяться - не плохо. Именно это я и говорю детям.

— Им повезло, что у них есть такой учитель, как ты, — Уилл удерживает нас в стороне, немного подальше от всех, так, чтобы каждый не задавался вопросом, почему временный учитель трется об одного из родителей. Тем не менее, здесь много места, и Уилл двигается исключительно хорошо. На самом деле, нет здесь никакого трения. Это элегантный, медленный танец, хотя его рука и скользит по моей спине, чтобы просто - всего лишь - приблизиться к тому, чтобы схватить меня в, скажем так, более интимной манере. Благородно и все еще с оттенком небольшой похоти, просто идеально.

Если бы прямо сейчас на бал заявилась Золушка, она бы, вероятно, даже не взглянула на мое платье, но позавидовала бы парню со мной. Что бы там не говорили, Прекрасный Принц отчасти зануда. Уилл Монро - нет.

— Я должна тебе кое что сказать, — шепчу ему на ухо. Смотрю через его плечо и обнаруживаю, что никто не смотрит на нас.

— И что?

Сделай голубой вдох, Шел. Ты можешь сделать это.

— Я буду скучать по тебе, когда ты уедешь в Токио.

Вот оно. Сказала. Уилл продолжает двигаться, но не отвечает. Окей, возможно я смогу забрать слова обратно. А может, могу притвориться, что упала в обморок. Может мне ударить его прямо в голень, потому что он заставлял меня думать, что все, черт побери, в порядке. Или мне просто стоит перестать паниковать и дождаться его ответа.

— Интересно. Потому что я тоже буду по тебе скучать, — его губы едва касаются моей щеки, когда он отстраняется, и каждый дюйм меня горит огнем. Он смотрит мне в глаза. Слава богу, я надела каблуки, поэтому ему не надо наклоняться.

Поскольку альт-рокер поет о мире в наше время и бесплатных, любезно предоставленных леденцах для каждого ребенка, я смотрю в глаза Уилла и думаю, что, возможно, я перестала быть случайностью и интрижкой. Может быть, просто вдруг, у меня будет причина задержаться в этом городе, даже если с «Заливом сновидений» ничего не выгорит.

16

Уилл

Я точно опоздаю на этот чертов самолёт. Подъезжая к «Заливу сновидений» все, о чем я могу думать, это как в короткие сроки доставить свою задницу в аэропорт ЛА. Через несколько часов рейс в Токио, и если меня на нем не будет, мне придётся добираться до Японии вплавь. Берт будет недоволен, если его рок-звезда не успеет вовремя на рейс. Такие причудливые поступки не на пользу вашей репутации.

Но я никуда не уйду, пока не отнесу эти пончики с беконом. Мужчина должен заботиться о женщине в своей жизни, джентльмены. Не позволяйте никому говорить вам обратное. Особенно когда эта женщина любит бекон, тогда вам тем более надо беречь ее. Я выхожу из машины и, удерживая белую коробку, бегу к залу.