- Какого черта?

- Ты тоже это видишь? - Неожиданно спрашивает меня Уильям, выросший будто бы из-под земли. Я хочу взглянуть на него, но не могу даже шевельнуться. Просто пялюсь на машину, стоящую возле магазина, и молчу. - Я сначала решил, что принял что-то, но ведь все, что я могу принять, находится как раз таки в этой машине.

- Офигеть.

- Охренеть, птенчик.

Как можно просто взять и поверить в то, что психи, угнавшие нашу машину, сейчас закупаются здесь, чтобы отправиться в дальнейший путь? Бывают ли такие совпадения? Я с трудом в них верю. Но спорить..., спорить сейчас, когда Додж Уилла стоит прямо перед моим носом - могу ли я? Внезапно мне становится смешно, и я захлопываю пальцами рот, прежде чем из него вырывается хохот.

- Наша тачка...

- Моя тачка, - поправляет парень.

- Как такое возможно? Черт, да они просто лузеры.

- Лузеры с поломанными ногами.

Уильям расправляет плечи, сходит с места, а я испуганно округляю глаза.

- Эй, - хватаю его за локоть, - ты что творишь?

- Иду за тачкой.

- Один?

- А ты хочешь со мной?

- Уилл, давай позовем кого-нибудь. Ты ведь не знаешь, кто машину угнал. Вдруг там психи, слышишь? Вдруг тебе ноги переломают?

- Тогда тебе придется мужественно оттащить меня обратно к шатру.

- Не смешно.

- Я не шучу. Держи. - Он стаскивает с плеч куртку и вручает ее мне, будто бы святой Грааль. Цокаю и вспоминаю, как он ворвался ко мне домой, врезал отцу и курил, глядя на его судороги. Жуткое зрелище. - Жди здесь.

- Я последний раз говорю, Уилл, я..., эй, черт бы тебя побрал, остановись! Уилл!

Но парень даже не смотрит меня. Со скучающим видом плетется к Доджу и лениво разминает плечи. Дьявол, что он творит? У меня желудок сводит. Злая и испуганная я не убегаю, а решаю подойти поближе, и корю себя за подобную легкомысленность. Что же эти психи сделают, когда привяжут тело Уилла к выхлопной трубе? Наверняка, им очень захочется поразвлекаться с его подружкой. И их даже не будет волновать, что никакая я ему не подружка. Тут просто главное соблюсти все каноны и избить каждого, кто под руку попадется. Ох, я рычу и плетусь за парнем, проклиная все, что только можно.

- Если они не убьют тебя, - шепчу я, испепеляя спину Гудмена ядовитым взглядом, - я сама это сделаю, птенчик.

Останавливаюсь и чувствую, как замирает сердце, когда Уилл стучит в окно Доджа и помахивает рукой. Из машины с недоуменной рожей выкатывается высокий мужик, но он не успевает сказать ни слова. Рот открывает и закрывает, потому что Уилл раскатисто размахивается и врезает ему кулаком прямо по челюсти. Незнакомец с мощным звоном ударяется о крыло машины, скатывается по ней и застывает, раскину в стороны руки.

- Черт, - пищу я и вижу, как двери Дожда распахиваются, и из салона выбегают еще два человека. О, боже. Что он натворил? Мужчины оба невысокого роста, но у каждого на руках по расписной, черно-белой татуировке, и что-то мне подсказывает, что они их не в тату салоне сделали.

- Какого хрена? - Кричит один из незнакомцев - у него смешная рыжая борода, как у козла - и наступает на Гудмена. Мужик собирается его ударить, но Уильям отпрыгивает и усмехается. Видимо, ему весело. Класс! Потому что мне, мать его, страшно до отупения!

Дальше никто уже не пытается спросить, что происходит. Незнакомцы просто разом наваливаются на Уилла и начинают размахивать толстыми руками по воздуху, корчась и рыча, будто одичавшие звери. Их удары свистят в воздухе, рыки проваливаются в темноту и возвращаются эхом. А я стою с этой его кожаной курткой и пялюсь, как озабоченная, у которой вдруг появилось желание понаблюдать за чем-то неприличным.

- Хватит! - Ору я. - Не трогайте его!

Я хватаюсь свободной рукой за голову и растерянно оглядываюсь. Где же люди? Ну, почему их никогда нет, когда они нужны! В ужасе я вновь оборачиваюсь, но теперь вижу, как из магазина выкатывается еще один мужик. В пальцах он сжимает прозрачные пакеты с пивом. Замерев у стеклянных дверей супермаркета, он раскрывает рот и растеряно стоит так несколько секунд. Затем до него, наконец, доходит, что происходит, пакеты валятся из его рук с оглушающим треском и пенистая жидкость выливается на асфальт, вырисовывая нечто сюрреалистичное и странное, но такое, за что кретины в художественной академии непременно отдали бы баснословные деньги.

Со смазанным стартом он срывается с места и бежит на Уилла, сомкнув кулаки. Мне даже в голову не приходило, что сходить с ума и бросаться на людей, способен не только мой отец. Не помню, как бросаю куртку Гудмена на асфальт. Просто кидаю ее, разбегаюсь и врезаюсь в незнакомого мужчину, надеясь, повалить того с ног.

Зря надеюсь.

- Ты что делаешь, дура? - Шипит он мне в лицо и хватает меня под мышки.

Неожиданно я оказываюсь в воздухе, прямо напротив его широченной и краснючей рожи. Мужчина встряхивает меня, будто запылившийся ковер. Встряхивает, встряхивает и откидывает в сторону, как ненужную вещь. Я ударяюсь спиной о землю, зажмуриваюсь и стону от сильной боли, перекатившись на живот. Черт подери! Распахнув глаза, я гляжу в темноту и морщусь, ощущая, как взвывает мое тело от колючей, неприятной боли. Да уж, я уже и подзабыла, как это, когда грудь пылает от горечи и злости. Поднявшись на ноги, я откидываю назад голову, но вдруг понимаю, что не вижу ничего, кроме черного полотна, застелившего все вокруг. Приходится потерять пару секунду, прежде чем я опять начинаю видеть. Потираю нос и гляжу на Уилла. За руку его сжимает низкий мужичок с рыжеватой бородой. Он ждет, когда другой мужик размахнется и врежет Гудмену по лицу, но я тихо и незаметно подкрадываюсь сзади, запрыгиваю на него и впиваюсь пальцами в его потное лицо. Он начинает скакать со мной и носится по парковке, а я рычу над его ухом и кричу, как будто бы из головы у меня испарились все человеческие слова и звуки.

В конце концов, запыханный и обозленный он скидывает меня с себя и застывает, не переставая громко дышать. В глазах у него стоит ярость, и я прекрасно знаю, что за таким следует. Я собираюсь вскочить на ноги, но не успеваю. Молниеносно он оказывается надо мной, и его толстенные колени припечатывают меня к ледяному асфальту.

- Отвали! - Ору я, что есть мощи. Горло у меня срывается, и я начинаю кряхтеть, как будто выкурила все сигареты, мать его, мира. - Пусти меня, пусти!

Мои руки хлещут по его уродливому лицу, словно лопасти пропеллера, а он ловит их и морщит рожу, стиснув зубы. Рыча, он прижимает меня к земле, а пенистые слюни на его губах начинают капать мне на кофту, будто он бешеный. От омерзения я кричу громче и извиваюсь под его толстым телом, как ошпаренная, не замирая ни на секунду. Но вскоре у меня не остается сил, и вместо криков, я начинаю стонать, ощутив, как в груди горит и взрывается сердце. Боже, боже. Мне становится так страшно, что я едва сдерживаю слезы. Я помню отца, помню, что он со мной делал. Он бил, но никогда не лапал. Не прижимал к полу, не нависал, не стискивал в ловушке. Я неожиданно оказываюсь беспомощной, и мне так паршиво, что горло сводит судорогой.

- Пусти! Отпусти меня, отпусти! - Все продолжаю повторять я сиплым голосом, а он не отпускает, а сжимает еще сильнее. Теперь мужик не злится. Он начинает хохотать, его намерения в мгновения ока становятся иными, и его руки не душат, а играют, подергивая мою одежду, перебирая волосы.

- Какая сумасшедшая, - гогочет он и наклоняется к моему лицу. Из его рта разит так сильно, что меня тошнит. Я отворачиваюсь, а он хватается пальцами за мой подбородок и тянет его на себя. - Что ты глаза отводишь, больше ничего не скажешь? Ничего?

Я взмахиваю ногой, пытаюсь ударить его, а он приподнимает меня и со всей силы об асфальт ударяет. Да так, что в глазах краски взрываются. Распахиваю рот и в ужасе гляжу на небо. Оно тут очень красивое. Чистое. Звезд столько, что не сосчитать.

- Сумасшедшая, - ржет незнакомец, - иди сюда, иди ко мне.

Он наваливается мне на ребра, продавливает живот и внезапно испаряется. Я ничего не понимаю. Не перевожу взгляд в сторону. Между висков плавает звон, перекатывается из одного уха в другое, а я просто смотрю вверх, часто моргая.

Понятия не имею, сколько я так лежу. Зажмуриваюсь, прикрываю ладонями лицо и покачиваю головой. Нужно прийти в себя, да вот шевелиться больно.

- Эй, птенчик, ты как? Слышишь? - Чьи-то мокрые ладони касаются моих пальцев. Я глаза не открываю. Продолжаю молчать. - Реган, посмотри на меня. Пожалуйста.

Меня приподнимают. Это Уилл. Он заботливо проходится руками по моим волосам, но я все равно на него не смотрю. Даже когда глаза открываю - отворачиваюсь. Это он во всем виноват. Во всем, что с нами случилось.

- Взгляни на меня, ты цела? Ты в порядке?

- Да.

- Реган, пожалуйста.

- Что?

- Посмотри на меня.

- Не хочу.

- Я прошу тебя. Слышишь? Дьявол, - он глухо усмехается и неожиданно прижимает меня к себе. Я застываю, а его руки замыкаются за моей спиной. Я слышу, как громко его сердце стучит, как пульс прорывается не его шее. Он весь потный, горячий, а еще он весь дрожит, словно замерз. - Ты спятила. Что творила? Черт, поверить не могу.

- Зачем ты это сделал?

Я отстраняюсь и гляжу в знакомые глаза парня озадачено. Уильям сейчас другой. На его вспотевшем лице пылают щеки, скатываются капли пота, крови, грязи, а еще, кажется, он счастлив. Он улыбается, а я еле слезы сдерживаю.

- Зачем? - Вновь повторяю я. - Что ты творишь?

- Они украли нашу машину.

- Они могли нас тут убить.

- Ты должна была ждать меня.