Оседланные лошади ждали у дверей. Когда Бовалле подсаживал Доминику, она озорно взглянула на Джошуа и сказала:

— А теперь вы увидите, Джошуа, хорошо ли я скачу на лошади.

В тот день она показала, на что способна. Со страхами и волнениями было покончено раз и навсегда. Сейчас, когда она ехала рядом с сэром Николасом, уже ничто не могло встревожить ее. Она сомневалась, что он приедет в Мадрид, а он приехал; она была уверена, что ему не сбежать из тюрьмы, а он сбежал; вчера она боялась, что он погибнет, а он вернулся, целый и невредимый и, как всегда, веселый. Она никогда больше не усомнится в его поразительной способности выходить невредимым из ситуаций, по всей видимости совершенно безнадежных. Теперь, очевидно, им ничего не грозило, и, хотя Джошуа поводил носом и прислушивался, нет ли погони, сэр Николас ехал впереди них по холмам, веселый и беззаботный. Значит, так же следовало держаться и его даме.

Долгая поездка совершенно измотала Доминику, но она ни за что не призналась бы в этом. Она сидела, выпрямившись в седле, смеялась над скверной дорогой и клялась, что совсем не устала и не желает передохнуть. Они сбились с пути — ну что же, без этого не обходится ни одно приключение, и ее Николас скоро отыщет дорогу. Когда они взбирались на крутую гору, ее лошадь споткнулась и чуть не упала вместе с ней — не беспокойтесь, с ней все в порядке. Солнце сильно припекает — ничего страшного, она привыкла к жаркому климату.

Джошуа растрогался и был в полном восхищении.

— Я должен заметить, с вашего позволения, — сказал он, — что сеньорита ведет себя как англичанка.

— Дитя мое, это комплимент, — рассмеялся сэр Николас.

Доминика кивнула и тоже рассмеялась, а потом спросила, покраснев:

— Я очень скоро стану англичанкой, не так ли, сеньор пират?

— Радость моя! — Он сжал ее руку.

Дорога стала совсем плохой, и теперь они продвигались очень медленно и с большим трудом. Тени стали сгущаться задолго до того, как они добрались до моря, и Джошуа забеспокоился. Он подъехал к Бовалле и прошептал ему на ухо:

— Хозяин, нам туда не попасть вовремя.

Доминика услышала этот шепот.

— Тогда давайте поторопимся, — сказала она. — Нам непременно нужно сегодня ночью увезти сеньора Николаса.

Ее слова насмешили Бовалле, и даже Джошуа слегка улыбнулся.

— Сеньорита права, — сказал он серьезно. — Конечно, очень приятно странствовать по Испании, распевая кэтчи, словно мы в Элрестоне, но напоминаю вам, хозяин, что за вами гонятся, с вашего позволения.

— Ах ты, пустозвон! — добродушно ответил сэр Николас. — Если бы я знал дорогу получше, то, конечно, мы бы по ней поехали. Нам ни к чему ломать ноги. Сегодня ночью мы будем в этом порту.

Они действительно туда добрались, однако позже, чем рассчитывали, поскольку в темноте заблудились и изрядно поплутали, прежде чем снова нашли дорогу. Доминика шаталась в седле, но при первой возможности ее поддерживала сильная, неутомимая рука. Услышав, как Джошуа проклинает валуны, она рассмеялась, но это был усталый смех, притворно-бодрый.

Впереди показались огни крошечного порта. Сэр Николас потянул носом.

— Пахнет морем, — сказал он. — Мужайтесь, моя птичка!

Ее голова склонилась к нему на плечо. Бовалле жестом подозвал Джошуа.

— Теперь нужно ехать осторожнее, — тихо промолвил он. — Если в порты сообщили, чтобы нас не пропускали, то в Сантандере хорошо известно, где нас искать.

Джошуа вздрогнул.

— Помилуй Бог, об этом я не подумал! Да, они помнят, как вы здесь высадились.

— О да, это они не забудут, — произнес сонный голос Доминики. — Мы видели губернатора Сантандера на следующий день после того, как вы нас высадили. Слышали бы вы, что он говорил!

Сэр Николас многозначительно взглянул на Джошуа, который подавил стон и пожал плечами:

— Могу поклясться, нас будет ждать целый отряд солдат. Мне бы следовало догадаться, что мы еще не выбрались из ловушки. — Он взглянул на небо, затянутое тучами. — Который час? Хотя откуда вам знать? Не исключено, что корабля уже нет. Разве он будет ждать всю ночь? Как бы не так! Они увидят, что скоро рассветет, и уплывут.

— Рассветет, вяленая треска? — переспросил сэр Николас. — Если сейчас позже одиннадцати, можешь назвать меня болваном.

— Мне еще жить не надоело, хозяин, — с достоинством ответил Джошуа.

Они обошли стороной несколько хижин, из которых, собственно, и состоял порт, и осторожно спустились с холма, ориентируясь по шуму волн, плескавшихся о гальку. Было очень темно, и они то и дело спотыкались о бугры и огромные камни. Сэр Николас осадил лошадь и повернулся к Джошуа:

— Так у нас ничего не выйдет. Нужно привязать лошадей и идти пешком.

Джошуа кивнул и спрыгнул с седла. Сэр Николас уже стоял на земле, снимая Доминику с лошади. У нее чуть не подкосились ноги, и, пошатнувшись, она ухватилась за его руку. Он хотел взять ее на руки, но она отрицательно покачала головой:

— Нет-нет, я пойду сама. У меня просто онемели ноги.

Они пошли вперед, а Джошуа следовал за ними с фонарем, который купил в то утро в Вильянове. Где-то внизу волны мягко разбивались о берег. Земля в этом месте полого спускалась к морю. Сэр Николас остановился.

— Зажги фонарь, Джошуа, — тихо сказал он.

Джошуа опустился на корточки и посмотрел на Бовалле.

— Хозяин, дайте плащ, чтобы не видно было огня, — тихо сказал он.

Сэр Николас скинул плащ с плеч и спрятал под ним Джошуа с фонарем. Джошуа возился с трутницей. Вспыхнула искра, и фитиль загорелся.

Доминика, все еще не пришедшая в себя от усталости, опустилась на выступ и наблюдала, как Джошуа под прикрытием плаща зажигает фонарь. Шум моря звучал как колыбельная. Она размышляла о том, ждет ли где-то в бархатной темноте «Отважный». Ей в это не верилось — так одиноки они были в ночной тишине. Где-то внизу, возле хижин, суетились люди, а здесь, на каменистом склоне, царила тишина, которую нарушал лишь плеск волн.

Сэр Николас огляделся, всматриваясь в темноту. Насколько он мог видеть, поблизости никого не было. Будь что будет — надо дать сигнал. Он взял у Джошуа фонарь и высоко поднял над головой, потом быстро опустил и закутал в плащ, и так проделал еще два раза.

Наступила пауза.

— Ах, мошенники, если только вас там нет! — пробормотал Джошуа. — О, мастер Данджерфилд, я в вас не верю!

К северу от них в темноте три раза загорелся крошечный огонек: «Отважный» ответил на сигнал.

— Молодцы ребята! — Джошуа был в полном восторге. — Я бы поставил на мастера Данджерфилда против сотни!

— Да замолчи ты! — прошипел сэр Николас, крепко сжав его запястье, и поднял голову, прислушиваясь.

Джошуа замер. С запада до них донесся крик, заглушаемый шумом моря.

— О Господи, они выставили часовых! — прошептал сэр Николас и вытащил из ножен длинный кинжал.

Джошуа нырнул под плащ и задул фонарь. Тяжелые шаги приближались — кто-то бежал рысцой. Сэр Николас бесшумно исчез в темноте. Человек с алебардой показался из темноты, бросился на Бовалле и со стоном повалился, сраженный кинжалом.

— Ха, чистая работа! — шепотом похвалил Джошуа. В руке у него тоже был кинжал, который он вытащил на бегу.

Но издали послышался еще один крик: первому часовому ответили.

Сэр Николас вернулся к Доминике, вытирая кинжал.

— Там есть другие, — мрачно констатировал он. — Мои поздравления губернатору Сантандера. — Бовалле подхватил Доминику на руки. — Спокойно, любимая, пока что нечего бояться. Джошуа, скорей вниз, к воде, и ни звука!

Говоря это, он исчез в темноте. Джошуа последовал за ним, бормоча себе под нос:

— Нечего бояться, как же! Да на нас в любую секунду может накинуться целая орава! Черт побери эти камни!

Они спускались по крутому склону, скользя по камням. Сверху послышался треск аркебуз, из которых стреляли в воздух.

— Так! — пробормотал Джошуа. — Наверно, это сигнал остальным, но я голову даю на отсечение, что наши сейчас же явятся! Я еще умру в собственной постели. Не трусь, Джошуа!

Ощутив под ногой песок, он ускорил шаги и догнал сэра Николаса. Было слышно, как за ними бегут с горы люди, переговариваясь в темноте. С запада, от хижин, тоже кто-то двигался в их сторону. Огоньки покачивались на ходу. Погоня была в полном разгаре.

Доминику поставили на ноги у самой кромки моря. Сэр Николас вытащил свою неугомонную шпагу из ножен, наблюдая за движущимися огоньками, которые приближались и, спускаясь с холма, приобретали очертания вооруженных людей. Судя по всему, солдаты их не замечали. Бовалле было видно в мерцании фонарей, как они осматриваются вокруг. Их было немного, но вполне достаточно, чтобы справиться с двумя англичанами, к тому же из хижин по тропинке к ним на помощь спешили другие.

Джошуа зашел в воду и замер, пытаясь расслышать всплеск весел. Он вернулся и тронул Бовалле за руку.

— Хозяин, я думаю, справа.

Сэр Николас взял Доминику за руку и пошел за ним. Слабый плеск весел сделался явственнее, и его услышали другие. Издалека послышалась команда, и четыре-пять человек кинулись к воде.

— Гребите, дьяволы, гребите же! — стонал Джошуа, буквально пританцовывая от нетерпения.

Солдаты скользили на гальке и спотыкались. С моря донесся громкий крик, и они услышали звонкий голос Данджерфилда:

— Гребите, бездельники!

Его заглушил зычный голос боцмана, который напевал, подражая гребцам:

— Эй, дружней! Веселей!

Это были гонки между шлюпкой, отчаянно мчавшейся, рассекая волны, и солдатами, которые старались отрезать беглецов. Джошуа вглядывался в темноту, высматривая шлюпку, а сэр Николас повернулся к морю спиной и ждал с обнаженной шпагой в руке, чтобы отразить нападение с суши.