Этим утром я опаздывала в школу, но в этом не было моей вины, нет, виной всему была Бранна, моя старшая сестра, которая к тому же ещё на протяжении уже девяти лет была моим законным опекуном, с тех самых пор, как наши родители погибли в автомобильной катастрофе. Ей двадцать восемь, а мне почти восемнадцать. Бранна, может, и была моим опекуном, но выводить меня из себя она умела как типичная сестра. Этим утром она заняла ванную на двадцать пять минут.

Двадцать пять гребаных минут!

Она — это единственная причина, по которой я на пятнадцать минут опаздывала в школу, и к тому же ещё выглядела как дерьмо. У входа в здание желание привести себя в порядок взяло верх, поэтому, остановившись, я резко повернула в направлении женского туалета. Я не была одной из тех девчонок, которые постоянно думали о своей внешности, но все же мне хотелось выглядеть хотя бы более-менее нормально, прежде чем я зашла бы в класс.

Войдя в туалет, я сделала свои дела, а затем подошла к раковине, чтобы помыть руки. Я глянула в маленькое зеркальце над раковиной и, рассмотрев свой внешний вид, нахмурилась. Мои ярко-зеленые глаза выглядели усталыми, и мешки были тому подтверждением. Да и вообще, я была немного несобранной сегодня. У меня не было времени сделать нечто большее, чем заплести свои длиной до бедер шоколадно-каштановые волосы во французскую косу, чтобы усмирить их, затем нанести несколько мазков туши на длинные ресницы и почистить зубы. Мои пухлые щечки раскраснелись от ветра, а обычно бледно-розовые губы были немного потрескавшимися и припухшими. Уверена, если бы смерть была человеком, то она походила бы на меня.

Выпрямившись, я подошла к большому зеркалу, чтобы хорошенько рассмотреть себя. Я вздохнула, моя кожа была такой бледной, что я запросто смогла бы составить конкуренцию Касперу. Я была ирландкой, поэтому моя кожа отталкивала любой загар. Ну, во всяком случае, природный загар. Я, вероятно, была единственной девушкой в этой школе, которая не прибегала к искусственному загару и делала макияж, действительно соответствующий цвету кожи, вместо того, чтобы стараться сделать себя немного смуглее. Зачем пытаться быть тем, кем я не являлась? Моя кожа была белой как мел, с вкраплениями светлых веснушек на носу и под глазами. Бранна говорила, что они делали меня очаровательной и мне нужно было смириться с ними. Тем более, мне не оставалось ничего, кроме как принять себя такой, какая я есть, поэтому так я и поступала.

Я поправила свою школьную юбку, подтянула чулки и одернула школьный джемпер. Затем провела рукой по форме, расправив её. Изучая своё отражение, я наклонила голову влево. Мне нравилось то, что я видела. У меня были широкие бедра и тонкая талия, пышным бюстом я, конечно, не обладала, но зато было кое-что другое, что можно было назвать огромным. Повернувшись боком, я закатила глаза. Если бы я могла изменить одну вещь в своем теле, то это была бы моя задница. Она была большой, и не единожды мне приходилось выслушивать пошлые комментарии на сей счет. Данный факт безумно меня бесил, потому препятствовал моему желанию быть незаметной.

Мне нравилось быть практически невидимой.

Ворча себе под нос, я вышла из туалета и зашагала по коридору в регистрационный класс. Это был глупый урок, который нам приходилось посещать каждое утро. К учителю мы обращались только в том случае, если у нас были какие-то проблемы или если нужно было выйти в туалет. Главное посещаемость, а дальше — делайте, что хотите сорок минут, пока урок не закончится.

Обычно, все болтали друг с другом, но у меня не было друзей, поэтому я просто занималась своими делами. Знаю, звучит жалко, но у меня действительно их не было. И так было не из-за отсутствия попыток со стороны моих одноклассников, нет, на самом деле это было моей инициативой. Когда моих родителей не стало, я замкнулась в себе и оградилась ото всех. Меня пугала идея привязаться к кому-то новому, зная, что его могут отнять у меня. Вот почему я решила не заводить друзей в школе или где бы то ни было еще — это было слишком рискованно. Бранна говорила, что это глупо и я не могу закрыться от людей навсегда, потому что это ненормально. Я понимала, что это было странно — я была странной из-за того, что хотела проводить всё время в одиночестве, но меня все это вполне устраивало, поэтому я не принимала её слова близко к сердцу.

Дойдя до класса, я открыла дверь и посмотрела прямиком на учителя.

— Простите за опоздание, мисс, — сказала я, надеясь, что выглядела при этом достаточно озабоченной своим опозданием.

Учительница просто кивнула мне, и я знала, что она так сделает. Я никогда не опаздывала на занятия, и даже если бы опоздания вошли у меня в привычку, сомневаюсь, что она отметила бы это в школьном журнале, потому что я ей нравилась. Я была её самой тихой ученицей.

Я прошла через класс, и, как обычно, никто из одноклассников не обратил на меня внимания, но почему-то сегодня все были необычайно болтливыми и взволнованными. И, подойдя к своей парте, я поняла почему.

Я посмотрела на парней, которые сидели за моим столом; они были идентичными близнецами, что было вполне очевидно. У одного волосы были белыми, как снег, в то время как у другого цвет был больше похож на мой — темный, шоколадно-коричневый. Я не стала слишком долго их рассматривать, потому что они, казалось, наслаждались многозначительными взглядами моих одноклассниц, поэтому, подходя к ним, я опустила взгляд.

— Это моя парта, — сказала я равнодушным тоном, остановившись возле своего стола.

Близнец с платиново-блондинистыми волосами уже было собирался встать, но его темноволосый брат, тот, что сидел на моем месте, положил руку ему на плечо, останавливая его.

— Твоя парта? Она что, подписана? — спросил он, приподняв бровь.

Его ярко выраженный акцент говорил о том, что он не был ирландцем. Я предположила, что он переехал сюда из Америки, но уточнять не стала. Я бросила на него раздраженный взгляд. Его серые глаза казались серебристыми, когда на них падал свет. Мысленно пнув себя за то, что обратила на это внимание, и взяв себя в руки, я наклонилась над партой и указала на её угол.

— Да, вот, — сказала я, ткнув на своё имя, которое, ещё в седьмом классе как-то раз от скуки вырезала на столе.

— Бро-что? — прочитал темноволосый близнец в недоумевающем тоне. Я закатила глаза.

— Брона, — четко произнесла я.

Я ненавидела, когда иностранцы произносили моя имя, они полностью искажали его.

— Бро-на? — правильно выговорил близнец, а затем пробормотал что-то о тупости непроизносимых согласных. (прим.: англ. Bronagh. g – не произноситься)

— Да, это моё имя, и оно на моей парте, как ты ясно можешь видеть.

Светловолосый близнец фыркнул.

— Кажется, она взяла тебя за яйца, бро, поэтому давай просто уйдём с пути этой прекрасной девушки и сядем в заднем ряду с теми симпатичными дамами.

Факт, что мои одноклассницы захихикали, а близнецы этому усмехнулись, заставил меня скривиться в отвращении. Мне не нравились красивые парни с завышенным самомнением. У нас в школе уже был один такой, и он был настоящим придурком. Нам не нужен был ещё один, а тем более двое.

Встав, светловолосый близнец улыбнулся мне, но я не улыбнулась ему в ответ. Его темноволосый брат медленно поднялся с моего места. Он не улыбался — он усмехался. Мой взгляд только заставил его усмешку перерасти в ухмылку.

— Я нагрел его для тебя, — сказал он, подмигнув.

— Обязательно поблагодари свою задницу за меня. — Я закатила глаза, проходя мимо него, и села на свое место, придвинувшись ближе к столу, а затем положила сумку на соседний стул и также придвинула его к себе. Так я очевидно заявляла, что не хочу, чтобы кто-то садился рядом со мной.

Я услышала, как темноволосый близнец фыркнул, направляясь в заднюю часть класса.

— Что у неё за проблема? — громко спросил он.

— У кого? У Броны? Никакой, — ответила Аланна Райан. — Ей просто не нравится внимание или люди в целом. Она предпочитает быть одиночкой.

Аланна была хорошей девушкой. Она всегда улыбалась мне, проходя мимо, и, в отличие от любого другого ученика из нашей параллели, никогда не трогала меня. Аланна, казалось, поняла, что я была довольна своим одиночеством, и мне действительно это в ней нравилось. Думаю, это и делало её классной.

— Ей не нравятся люди? — темноволосый близнец фыркнул, а затем спросил: — Что с ней не так?

Я, может, и была спокойным человеком, и мне нравилось, когда другие меня не замечали, но пустым местом я уж точно не была. Если кто-то выводил меня из себя, можете быть уверены, я не стану молчать. К тому же, у меня не было фильтра между языком и мозгами. Как правило, я говорила то, что думала, при этом совершенно НЕ думая.

— Уверена, по твоему мнению, со мной много чего не так, но уверяю тебя, красавчик, слышу я прекрасно, — громко сказала я, не оборачиваясь.

Я услышала несколько смешков, и, посмотрев на мисс Маккессон, заметила, что и она тоже улыбалась, уткнувшись в свою книгу.

— Говори тише, бро, — донесся до меня усмехающийся голос светловолосого близнеца.

— Красавчик? — прорычал темноволосый близнец, а затем пробормотал, как я полагаю, сам себе или же своему брату: — С кем эта сука думает, что говорит?

Я мысленно фыркнула, услышав его маленький срыв.

Он думал, что я была сукой?

Как жаль, что мне похер.

— Ладно, достаточно, — произнесла мисс Маккессон, вставая со стула, как только услышала нецензурное слово.

— Брона, эти ребята — наши новые ученики из Соединенных Штатов Америки.

Когда я поняла, что все одноклассники смотрят на меня, ожидая какой-то реакции, я покрутила пальцем в воздухе, пытаясь выглядеть восторженной, притом, что мне не могло быть ещё более безразлично.