Екатерина Дибривская - Домик разбившихся грёз

— А можно?..

— Тебе можно всё.

— Хочу… — она поднимает на меня свои покрасневшие глаза. — Это нормально, что я хочу вернуться в наш дом?

Я внимательно смотрю на неё, пытаясь найти ответы.

— Я была там так счастлива… — поясняет она. — Думаю, место не виновато в том, что произошло… А больше опасаться нечего, правда?

— Правда. — раздумываю пару минут и решаюсь. — Хорошо, посиди немного, и поедем домой.

Я помогаю ей устроиться на кровати, а сам иду по длинному больничному коридору, пока не натыкаюсь на сидящего на кушетке сына. Его голова опущена вниз, руки повисли вдоль тела. Саша часто дышит.

Когда я останавливаюсь в считанных сантиметрах от него, сын поднимает на меня взгляд.

— Всё время это ты был, да? Тот, кого она любила? Ты, пап?

— Мне жаль, Саш, но да. Это был я.

— Да нихрена тебе не жаль! Я думал, ты понял, как я люблю её, а ты… Потешался надо мной. Захотел — запретил, захотел — отправил к подстилке своей…

— Саша, вот только не нужно грязи, пожалуйста, — я морщусь от грубого слова, — у нас всё серьёзно.

— Пап, да что у тебя может быть с ней серьёзно? Ты собирался снова бросить её… Меня утешать отправил… Велика же твоя любовь!

Я тяжело вздыхаю и устраиваюсь рядом с сыном.

— Я никогда не любил, Саша, никогда, пока не встретил Алю два года назад. Она была такой чистой и светлой, такой искренней, что я не смог устоять перед ней. Потом… Ты сам знаешь. Проблемы с бизнесом, меня подставили. Мою жизнь разрушили. Алевтину обидели. Получилось, что от моего имени. Я не искал её только потому, что думал, что она спокойно двинулась дальше. Но я никогда не переставал её любить, Саша. Когда я встретил её снова, я знал, что больше никогда не смогу отпустить… Но вся эта ситуация с аварией… Это моя вина, она пострадала из-за меня. И я решил, снова ошибочно, что отпустить её правильное решение. Да, я не имел права втягивать тебя в это, но я хотел, чтобы ты утешал её. Не для тебя хотел. Для неё, для себя. Я не имел права так поступать с тобой, Саша. Извини меня.

— Ты думаешь, я когда-нибудь смогу простить тебе, что ты увёл мою девушку?

— Это было грёбанной ошибкой. Ваши отношения. Мы оба это знаем.

— Если бы ты сдох тогда от своего инсульта, Аля навсегда осталась бы со мной! — кричит сын.

— И всё равно она любила бы меня… Саш, ты пойми, бывает только одна настоящая любовь. Такая, что дух захватывает.

Мне жаль, что всё так вышло, но страдать и таиться я не собираюсь. И тем более, не собираюсь бросать Алю.

— И, конечно, это ты, старпёр с кучей проблем… Прям принц!.. — Саша отмахивается. — Никогда тебя не прощу.

— Твоё право, Саш. — я поднимаюсь и сжимаю его плечо. — Когда ты повзрослеешь, я надеюсь, ты поймёшь меня, как и поймёшь, что иногда просто нет выбора поступить иначе. Когда дело касается твоих близких… Это и тебя касается, Саша. Я люблю тебя, сын. Но и Алю я люблю. Прошу, не заставляй меня выбирать.

— Потому что это буду, как всегда, не я? — Саша горько усмехается.

Мне нечего ему ответить. Да, он мой сын, но правильно ли выбирать между взрослым парнем и своей душой, своим сердцем? Жертвовать счастьем ради чего?

Я чуть крепче сжимаю его плечо, прощаясь, и, разворачиваясь, тороплюсь вернуться к Але.

— Пап, — окрикивает меня Сашка, и я поворачиваюсь. Сын протягивает мне пакет. — На, возьми. Она есть хотела.

— Спасибо, Саш. Всё наладится, вот увидишь. Ты тоже непременно встретишь свою любовь.

— Да пошёл ты. Я для неё это делаю, понял?

Сын резко вскакивает на ноги и проходит мимо, намеренно цепляя моё плечо. Что ж, я уверен, он будет в порядке.

Теперь, когда никаких тревожных тайн не осталось, я тороплюсь скорее исполнить своё обещание и сделать счастливой эту маленькую хрупкую девушку, похитившую моё сердце.

После больницы жизнь потекла своим чередом. Ей, жизни, было словно всё равно, что мы учились жить заново, спрятавшись от целого мира в нашем маленьком домике на берегу озера. Солнце всё так же поднималось каждое утро, небо становилось голубее день ото дня, ветер волновал воду, прибивая к берегу шумными брызгами, соловьи заливались трелями, прячась в сочной молодой листве.

Алекс бросил все дела, отключил телефон и просто был рядом. Пока я боролась с ночными кошмарами, болями в месте ранения, дурным настроением и отсутствием аппетита, он был рядом и окружал меня своей любовью, позабыв обо всём остальном.

Иногда я начинала плакать, потому что понимала, что просто не заслуживаю его. А он убеждал меня в обратном. Но я-то знала, что права. Я вела себя жалко и эгоистично и искренне недоумевала, насколько сильна его любовь, если он позволяет мне эти слабости, выносит мои истерики, может привнести немного успокоения моей душе в этой непростой ситуации и, самое главное, он не позволяет мне скатиться в пучину отчаяния. Каким-то чудесным образом ему это удаётся.

У Алекса есть план. У него всегда есть план. Даже в этой чудовищной, полной несправедливости, ситуации он полон идей. И он заражает своими идеями меня.

Кажется, всё случилось только вчера, но прошёл уже месяц. Один из самых непростых месяцев в моей жизни, хотя теперь я уверена, что присутствие рядом этого конкретного мужчины скрасило каждую секунду горя, которое не отпускало меня.

Сегодня утром я проснулась раньше Алекса. Едва ли не впервые — проснулась не от кошмара. Прислушалась к своим ощущениям и поняла, что, кажется, пришло время двигаться дальше. Конечно, я не чувствую себя исцелившейся полностью, но достаточно окрепшей для этого.

Я тихо выскальзываю из постели, прикрываю дверь спальни, тихо ступаю по паркету, стараясь не разбудить Алекса. Иду прямиком в кухню и затеваю готовку.

К моменту, когда за спиной слышатся торопливые шаги, передо мной уже целая дюжина румяных блинчиков с творожной начинкой.

— Аль? — с неуверенностью зовёт Алекс. — Как ты себя чувствуешь?

Я заканчиваю сворачивать очередной блин, вытираю руки и подхожу к мужчине.

— Доброе утро, родной, — говорю с улыбкой, — я приготовила завтрак. Ты встал вовремя, а то я уже такая голодная!

Алекс внимательно смотрит мне в глаза, изучающе блуждает взглядом по лицу, бегло пробегается по телу, но я вижу, что напряжение не торопится покидать его.

— Как ты думаешь, мы успеем подготовиться к свадьбе за две недели? — закидываю руки на крепкие мужские плечи, встаю на цыпочки, шепчу в самые губы: — Страсть как хочется стать уже твоей женой.

Удивление лишь на мгновение вспыхивает в его глазах, но тут же приходит умиротворение. Он усмехается:

— Я ничего не отменял, Аль. Выбирай платье.

Мужская ладонь ложится на мою талию, соскальзывает на поясницу, ныряет под резинку пижамных шорт.

— Даже трусики не надела? — шепчет севшим голосом.

Его пальцы скользят внутрь ложбинки, массируя тугой вход. Я подаюсь вперёд, натыкаясь животом на стальную твёрдость возбуждения.

Не представляю, как он так спокойно держится? Как? Если у меня от желания темнеет в глазах и кружится голова?

И он снова читает мои мысли и даёт самое необходимое именно в данную секунду: подхватывает на руки и несёт в гостиную, к камину.

— Соскучилась, девочка моя? Хочешь меня, малышка? — бормочет, пока руки расправляются с никчёмной одёжкой. — Боже, ты не представляешь, как я скучал по тебе, Алечка! Как же я ждал, когда ты поправишься, когда вернёшься ко мне!

Когда его губы смыкаются вокруг соска, я всхлипываю, поднимая бёдра ему навстречу. Его пальцы везде, возносят меня на вершину, выше, до самых небес! И я взрываюсь неприлично быстро от эти точечных касаний по влажности.

Губы мужчины спускаются ниже. Обводят пупок, прокладывают дорожку поцелуев вниз, жадно впиваются в мою плоть. Язык щёлкает по воспалённому клитору, и всё моё тело прошибает волной страсти.

Я выгибаюсь дугой, запуская пальцы в его волосы, притягивая его голову ближе к своему телу. Горячий язык распаляет меня, ныряя в истекающее соками лоно. Крупные ладони накрывают полушария груди, пальцы перекатывают соски, и я словно в бреду кричу:

— Да, пожалуйста, Алекс! Я так люблю тебя!

Низ живота наливается тяжестью. В глазах темнеет. В ушах стоит звон. И Алекс выверенными движениями языка отправляет меня парить в облаках.

Я даже не замечаю, когда он перестаёт ласкать меня языком и нависает, врываясь на всю длину, лишь чувствую за пределами сознания хлюпающие шлепки плоти о плоть, глубокие таранящие удары, нежные поцелуи, как увеличивается, набухая, член, когда я сокращаюсь, туго обхватывая его собой, как горячее семя наполняет меня под завязку, когда мужчина низко стонет моё имя.

Он обрушивается рядом и притягивает меня к своей груди.

— Значит, через две недели ты наконец станешь моей женой?

— Да, — заглядываю в его глаза и вижу в них отражение собственных чувств.

Мы непременно будем счастливы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дни до назначенной даты проносятся незаметно. И вот я стою в шикарном белом платье посреди огромных президентских апартаментов старинной усадьбы, арендованной для нашего сказочного события. Вокруг меня увиваются визажист и парикмахер, доводя до идеала мой и без того безупречный внешний вид.

Моё сердце едва умещается в груди от переполняющих чувств. Всего через каких-то полчаса я стану женой самого невероятного мужчины, любимого, любящего. Того, с кем не страшно пройти через любые жизненные испытания. Того, кому я доверяю безоговорочно. Того, кому я верю. В кого я верю. Того, кто так сильно верит в меня. И я надеюсь, что никогда его больше не подведу.