Без пяти три мой телефон коротко вибрирует на тумбе.

«Жду тебя. Алекс».

Во рту пересыхает. Он здесь. Александр. Стоит внизу и ждёт меня. Альку. Мужчина ждёт меня, чтобы отвезти… куда? Надеюсь, не в свой номер. Потому что я уверена, что его опыта хватит сделать так, чтобы я не смогла отказать.

Мои переживания напрасны. Алекс расслабленно ожидает возле авто представительского класса, а стоит мне приблизиться, как он ныряет в салон и вручает мне две дюжины пионовидных тюльпанов нежно-розового цвета в самом обычном крафте.

— Спасибо, — смущённо улыбаюсь ему. — Мои любимые цветы…

— Угадал, — усмехается он. — Поехали?

— Куда?

— Сначала — гулять, потом — ресторан.

Он открывает и придерживает для меня дверцу, расспрашивает об учёбе всю дорогу к центру, делает это ненавязчиво и проявляет интерес, словно ему действительно хочется слушать ответы на все эти вопросы.

Он оставляет автомобиль на парковке, и дальше мы идём пешком по узким улочкам. Александр учтиво и вежливо придерживает мой локоток.

— В этом году сказочная зима в Лондоне, — замечаю я, когда возникает неловкая пауза. — Это мой третий новый год здесь, и впервые — снег.

— Я обычно не обращаю внимание на такие мелочи, — он пожимает плечами. — Когда пытаешься успеть всё и сразу и хватаешься за тысячу дел одновременно, как-то не до романтики. Я часто бываю в Лондоне по работе. А вот так, чтобы просто прогуляться в компании очаровательной спутницы — даже и не припомню, когда такое было.

— Отдыхать тоже нужно, — тихо говорю ему. — Вы выглядите усталым, Александр. Смею предположить, что закрытие года проходит не так, как вы рассчитывали?

Он вглядывается в мои глаза, вызывая смущение.

— Ты очень прозорлива, Аля. И ты права — сегодня я постараюсь отдохнуть. А ты мне в этом поможешь. Так что решено: ни слова о делах, работе и учёбе! Расскажи-ка мне о своих любимых местах в Лондоне или пригороде.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

От этого вопроса я смущаюсь ещё больше. Как-то стыдно признавать, что я толком нигде и не бывала. Сначала училась в закрытой школе, а в колледже не успела насладиться свободной жизнью лондонской студентки… Ведь слишком быстро отец решил меня выдать замуж!

— Мы это исправим, — понимает всё без лишних слов мужчина. — Ты влюбишься, Аля. В этот город невозможно не влюбиться!

Кажется, влюблюсь я не только в город, но и в этого странного мужчину тоже. Моё сердце и так предательски замирает рядом с ним. Как мало мне надо! Немного внимания, и я растекаюсь как подтаявший пломбир.

— Я действительно мало, что видела. Когда выпадала возможность, я просто гуляла вот так, по улицам, разглядывая дома. Мне нравится, как здесь всё устроено: почти нигде нет номеров, только названия. Мне встречались разные, но больше всего запомнились «дом сов», «долина голубей», «коттедж незабудок», «поместье фиалок», «кошачий замок», — я беззаботно смеюсь. — «Одинокая луна», «пески времени»… Как вы понимаете, я могу перечислять до бесконечности! Это невероятно нравится мне. Близко по духу. Я даже подумываю в будущем приобрести небольшой домик, непременно, на берегу. И я обязательно дам ему имя!

— Дом тюльпанов? — спрашивает с улыбкой мужчина.

— Не знаю… Жизнь покажет.

— Выбор имени для дома — это очень важно. Это же на всю жизнь. Здесь даже в реестры и на карты наносят эти названия.

— Я не планирую оставаться жить в Лондоне, — выскакивает из моего глупого рта. — Я вернусь в Москву. У меня есть квартира, оставшаяся от матери… Мне не хватает родного языка, я никогда не буду здесь своей.

— Типичный синдром иммигранта, — усмехается Алекс. — Когда я впервые оказался в длительной командировке заграницей, думал, взвою. Иногда казалось, что я даже думать разучился на русском языке!

— Мне тяжело даётся жизнь здесь, — со вздохом признаюсь я. — Я очень тяжело схожусь с людьми. Когда моя мама заболела, те немногочисленные друзья, что у меня имелись, отвернулись от меня. Беззаботность и лёгкость — вот, что интересовало их. Потом, конечно, некоторые смогли признать, что были не правы, но тогда… Я осталась одна. Бралась за любую работу. А потом я узнала, что мой отец всё это время знал о моём существовании и просто позволил этому произойти!.. — Я резко торможу. — Господи, что я несу! Простите. Моё нытьё — это последнее, что может быть вам интересно!

— Мне интересно, — заверяет Александр. — Я хочу узнать тебя поближе.

Я сомневаюсь, что его слова — не знак чистой вежливости. Словно в реальном мире существуют бизнесмены за тридцать, которых интересуют нехитрые проблемы вчерашних школьниц!

Мы возобновляем движение, но теперь между нами снова повисает тишина.

— А как тебе такое? — усмехается Алекс и показывает на очередную табличку с названием дома.

— Хижина несбывшихся желаний, — горло перехватывает спазм, — это ужасно! Представляю, как одинок этот человек! Что же должно было произойти в его жизни, что он излил всю свою боль в это мрачное домовое имя?

— Моей первой мыслью было, что тут живёт нытик по жизни.

— Вы слишком циничны, Александр. Нельзя быть столь категоричным, не зная, как есть на самом деле. Я уверена, что только человек, полный грусти и боли, может так назвать свой дом.

Мои слова вызывают снисходительную улыбку на лице собеседника.

— Ты — восхитительная девушка, Аля. Такая добрая, воздушная. Как фарфоровая кукла в пышном платье. У моей матери была одна такая. Коллекционная. Я мог смотреть на неё часами…

— А потом? — шёпотом спрашиваю я. — Что с ней случилось потом?

— Она разбилась, — жёстко отрезает он и тянет меня следовать дальше.

Я уже жалею, что согласилась на эту странную встречу. Понятно, что он и сам пожалел сто раз. Я продумываю благовидный предлог, чтобы улизнуть от него, но неожиданно мы выходим к Тауэрскому катку.

— Надеюсь, ты умеешь кататься? — хрипло спрашивает мужчина. — Потому что мои представления романтического свидания в зимнем Лондоне ограничились только этим.

Очевидно, он легко распознаёт в моём взгляде шок, панику и дикий ужас, заливается смехом и тянет меня на себя.

— Я научу тебя, — говорит мне в лицо. — Я научу тебя всему, маленькая Аля.

Его взгляд скользит по моему лицу. Прямо на мои губы. Которые мне почему-то нестерпимо хочется облизать. Что я и делаю. Его глаза темнеют. От этого маленького действия хватка его рук на моём теле становится сильнее, пока совсем не исчезает.

— Я буду держать тебя, — говорит он, шнуруя мои коньки.

— Только не отпускайте, — прошу я. — Я разобьюсь…

— Не разобьёшься, — усмехается он. — Я не отпущу тебя.

Александр поднимает на меня свой взгляд. Тёмный, кричащий, манящий.

— Не отпущу, Аля. — припечатывает он и помогает мне встать. — Теперь не отпущу.

4. Алекс


Тонкие пальцы до побеления впиваются в мою руку. Чёрт, она, выходит, не шутила, когда заявила, что ни разу в жизни не стояла на льду! Она так кокетливо строила глазки, что я даже и помыслить не мог, что она всерьёз.

Но она всерьёз. Скована от ужаса происходящего, крепко вцепилась в мою руку и отказывается сделать даже крохотный шажок. Но постепенно мне удаётся уговорить её, взять на слабо.

— Я пойду на это, только если вы предоставите мне право выбора ресторана для ужина, — заявляет эта заноза. — Иначе с места не сдвинусь!

— Ладно, — усмехаюсь ей. — Поехали.

Не то чтобы мне было принципиально важно отвести её именно в тот ресторан, где я уже забронировал столик, но я хотел поразить её. К тому же я уверен, что будет по-моему. Я умею добиваться своих целей, и если я хочу отвести её в намеченный ресторан сегодня вечером, я сделаю это, даже если придётся тащить её силой.

Я обхватываю девчонку за талию и везу. Она совсем мне не помогает. Только стоит на твёрдых негнущихся ногах и цепляется своими пальцами за мои руки.

— Кажется, моё сердце сейчас разорвёт от страха! — кричит она.

— Это адреналин, малышка! Тебе понравится, — смеюсь я.

Рядом с ней улыбка не сходит с моего лица. Не может быть другой реакции на эту бесхитростную девочку Алю. Иногда мне кажется, что она отлично играет эту роль: ну невозможно, невозможно, имея такую сногсшибательную внешность, быть абсолютным профаном во флирте! Подобно Станиславскому, хочется крикнуть: «Не верю!» Особенно, когда она хлопает своими пушистыми ресницами и нахально облизывает губы.

Разве что у неё это врождённое?

Иначе почему меня так тянет к ней, почему я ведусь на разыгранный, якобы неумелый, флирт?

Призадумавшись, я не замечаю внушительный скол на льду и лечу на спину, утягивая девушку за собой. Кажется, она что-то говорит мне, но за своим смехом я ничего не могу разобрать. И тогда она разворачивается в моих руках и нависает надо мной.

— В такой ситуации вы могли бы и отпустить меня, — улыбается она, а мне вдруг становится не до смеха.

Я кладу руки на её спину и заставляю опуститься ниже.

— Я же обещал, что не отпущу тебя, Аля, — говорю ей в самые губы, прежде чем сократить расстояние и поцеловать девушку.

От неожиданности она приоткрывает губы и пропускает меня в свой рот. Сладкая, горячая, мокрая. Абсолютно неумелая! Это я понимаю с самых первых секунд. И зверь во мне бунтует и требует прямо сейчас утащить её в нашу берлогу.

Усилием воли я заставляю себя оборвать поцелуй. Пытаюсь прийти в себя, отдышаться, вернуть на место сбивающееся сердце. А девчонка прячет от меня свой взгляд.

— Аль, ты как? Не ушиблась?

— Зачем вы сделали это? — тихо шепчет она.