Екатерина Дибривская - Домик разбившихся грёз

Да, я когда-то пообещал ей, что не оставлю семью. А что ещё должен был сказать дембель с младенцем на руках и неясными перспективами?

И я ведь честно старался по первости наладить отношения с Милой, а она артачилась. То руки грубые, то предварительных ласк недостаточно, — словно у меня оставались силы после восемнадцати часов работы на складе грузчиком или на заводе разнорабочим!

Когда судьба свела меня с Бакинским и тот предложил провернуть прибыльное дельце, даже не поверил, что могу заработать за месяц непыльной работёнки сорок тогдашних зарплат. Думал, вздохну теперь спокойно, но куда там! Мила долбила мозг почище птицы-мозгоклюйки, что Николай втянет меня в неприятности, что я не имею права с ней так поступать.

И какое счастье, что мне хватило ума не вестись на её истерики тогда. Благодаря моей тесной дружбе с Бакинским, благодаря нашему доверительному компаньонству, у меня есть то, что есть. Чего заработал непосильным трудом и верой в успех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И сейчас я знаю, что поступаю так же верно: пришло время отпустить Милу. В первую очередь, для неё же самой. Ей всего тридцать три года, она достаточно молодая и яркая женщина при деньгах. Она будет счастлива. У неё наконец появится тот муж, которого она всегда пыталась вылепить из меня своими неправильными методами.

— Мил, давай будем откровенны? — устало сказал я ей. — Мы никогда не были семьёй. Мы пытались, но у нас ничего не вышло. Пока не поздно, ты успеешь снова выйти замуж и родить. Раньше ты этого хотела. Сейчас у тебя есть для этого возможность.

— Как будто тебя это волнует! Саш, мне-то не ври! Что, появилась какая-нибудь профурсетка, ловко окрутившая тебя своей великолепной дыркой? Настолько, что ты потерял последние зачатки разума?

— Ты считаешь, что развод может случиться только по этой причине? Серьёзно, Мил?

— Такие мужчины, как ты, разводятся только по банальным житейским причинам. Скажи ещё, что у тебя никого нет!

— Ты понимаешь, что я не стану подтверждать или опровергать этот факт? Я знаю о твоих любовниках, ты прекрасно осознаёшь, что я не живу монахом, учитывая, что два года не пересекались вообще, а в общей постели — лет семь так точно.

— Скотина!

— Мила, у тебя будет щедрое содержание. Ты никогда ни в чём не будешь нуждаться. Твоя жизнь не изменится никоим образом. Мы — не семья. Даже сын уже понимает это, раз предпочёл жить отдельно сразу после окончания школы. Уверен, очень скоро он и сам захочет жениться, и ему уже станет окончательно всё равно, женаты мы или живём с тем, с кем действительно хотим.

Мой телефон коротко завибрировал на столе, и я взял его в руки. Сообщение от Али непроизвольно вызывало улыбку на моём лице. Волнуется за меня малышка. От этих простых и искренних слов я приободрился и наполнился теплом и светом. Частичками этой доброй и нежной девочки.

На непозволительно короткий срок я совершенно забыл, где нахожусь, впитывая знание, кто ждёт моего возвращения. А Мила безошибочно считала ситуацию. Она смотрела на меня и с горечью усмехнулась.

— Значит, я права. Есть какая-то шалава, которая вынуждает тебя жениться на ней. Поверить не могу, что ты повёлся, Мельченко!

Раздражение от грубого слова, брошенного Милой в адрес Али, мгновенно вспыхнуло во мне, но я проглотил его. Не считаю нужным скатываться до взаимных оскорблений, но если бы я в тот момент не сдержался, мы бы пришли и к этому.

— Если тебя это успокоит: я не планирую более вступать в законный брак. Но если бы запланировал, вряд ли меня интересовало хоть чьё-то мнение на этот счёт.

— Даже у сына не спросишь одобрения?

— Он больше не маленький мальчик, Мила. Не думаю, что он не понимает, что наши отношения давно уже изжили своё. И он воспринимает это достаточно безболезненно. Это — самое главное для меня. Всегда было. Даже если я решу однажды жениться снова, для него это не станет неприятной неожиданностью. Он примет те обстоятельства, которые потребуется принять.

— Так может просто сказать ему правду? Рубить — так под самый корень?

— Не перегибай палку, Мила! — я резко поднялся, не желая продолжать этот разговор. — Мы оба остались в плюсе, не заставляй меня рвать отношения по плохому сценарию!

Она испуганно замолкла, а я торопливо покинул дом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В этот день я катался по всей Москве. Офис компании — чтобы лично просмотреть документы и пообщаться с сотрудниками тендерного отдела, с финансовым директором, службой безопасности, руководителем отдела снабжения. Позже — визит к следователю отдела по борьбе с экономическими преступлениями — чтобы узнать, в чём именно меня обвиняют и насколько всё серьёзно. Встреча с адвокатом.

Думаю, где-то в это время я и обнаружил пропажу телефона. Никакой особо секретной информации в нём не хранилось, но без своей контактной книжки я остался как без рук. И первым делом заехал в салон сотовой связи и приобрёл себе новый, синхронизировал данные учётной записи и обнаружил проблему. У меня больше не было номера Али.

К сожалению, ворох дел не оставлял мне времени особо заморачиваться этим вопросом. Да и я надеялся, что девушка свяжется со мной сама, но шли дни, а сообщения всё не приходили.

Встреча с Бакинским выдалась более продуктивной, чем я рассчитывал. У Николая всегда нос по ветру, и, конечно, он не бросил меня один на один расхлёбывать дерьмо, в которое меня старательно пытались окунуть.

— Ты подумай, Сань, почему сейчас? — спросил он, стоило нам только устроиться в комнате отдыха при сауне. — Куда сунулся? Может, дорожку кому перешёл?

— Да в том-то и дело, что моя жизнь стабильна, никаких значительных изменений. Плавно течёт по направлению поставленных целей. Этот тендер, сам знаешь, ощутимая планка, к которой я шёл много лет.

— Кто участвовал в тендере?

— Сафронов, Гжельский, Насонов, Тимащук, — выдал, как на духу. — Я уже всё переиначил, Коль. Уверен, что никто из них не стал бы заморачиваться и подставлять меня. Нахер это надо-то, ты сам подумай?

— Не скажи. Сафронов — гнида мстительная, мог и заслать кого-то. Гжельский — точно нет. Он подавал заявки на три тендера по области, в двух победил, третий — взял ты. Конечно, перинатальный центр — более лакомый кусочек, но по сумме он остался в выигрыше. Насонов в строительстве постольку-поскольку, не полез бы против такого гиганта, как ты. Тимащук, конечно, в этой компании тоже тёмная лошадка, но сомнительно, что без тяжёлых аргументов он опустился бы до мелкого пакостничества. Ты с ним до этого не сталкивался?

— Ни разу. С Сафроновым у нас вечное противостояние интересов, ниша одна. С остальными никогда не вёл дел. Да и не верю я, что Леонид Степанович, человек старой закалки, мог так дёшево всё провернуть. Не его стиль.

— Тут ты, пожалуй, прав. Но я бы не торопился скидывать его со счетов. Как знать, что там с ним происходит. Я слышал краем уха, что старик нынче не тот. Вроде дочь планирует вводить в бизнес, а бабы у руля — те ещё фрукты.

— Не знал, что у него есть дочь.

— Так и я не знал, но добрые люди говорят, что он и образование ей дал лучшее из возможных, и красавица — просто загляденье. Около тридцати. Не замужем. Я бы поставил на неё.

— Ты жениться собрался? — рассмеялся я. — Ну умора! Самый завидный холостяк решил расстаться со своей свободой!

— Я, Сань, жениться не собираюсь, — хохотнул он в ответ. — Не нашлось ещё женщины, способной окольцевать этого жеребца. Да и разве на таких женятся?

— На каких же?

— Женятся, мой младший друг, или по очень большой любви или по очень большой выгоде. Любовь в нашем возрасте — это уже сродни фантастике. Если вдруг встретишь такую, то хватай, невзирая на обстоятельства. А выгода… Я её не ищу, своим добром карманы полны. И, насколько я помню, ты уже лет десять в браке чалишься?..

— Готовлюсь к разводу.

— Жена не участвует в делах фирмы? — тут же подобрался он. — Вот она — точно идеальная кандидатура.

— Жена только тратить деньги любит, — со смешком отмахнулся я, — а откуда они берутся — не её дело.

— Думай, Сань. Тут никого скидывать со счетов нельзя. Поверь моей чуйке, такие подлянки устраивают либо самые близкие, либо самые заинтересованные. Вот и остаются Сафронов с дочкой и твоя жена. — он усмехнулся. — Ради интереса, из-за бабы?

Я разразился хохотом.

— Вы все издеваетесь что ли? Заладили свою шарманку.

— Я тебе к тому, что если баба новая, то и она попадает в категорию потенциально заинтересованных лиц.

— Она — точно нет. — отрезал я.

— Значит, из-за бабы… — покачал головой Бакинский. — Что, Санёк, значит, не врут? Есть любовь после тридцати пяти?

— Да иди ты… в баню! — хохотнул я.

— Только с тобой за компанию, — поддержал Николай, кивнув в сторону парилки.

Я пробыл в Москве чуть больше недели. Это время показалось мне бесконечным адом по двум удручающим причинам: Мила душила меня своими причитаниями, Аля убивала своим молчанием. Я даже не сомневался, что эта очаровательная девчонка уже причислила меня к касте ублюдков, которые бросают таких, как она, после первой же ночи. Наверняка, именно об этом пишут в её книжках.

Дело о предоставлении подложных документов в закупках по тендеру за моей подписью и официальной печатью, в котором мне предъявили обвинение, а так же слив внушительной части бюджета на оффшорные счета через подставные фирмы-однодневки, якобы поставлявшие закупочные материалы, хотя пока и не имело прямого доказательства моей причастности, но пахло сенсационно. Отвратительно.