- У меня есть идея, - сказала она с таким энтузиазмом, как будто эта мысль только что пришла ей в голову и как будто она никогда не высказывала ее раньше. На самом же деле Сара делала это предложение каждый год, но всегда безрезультатно. - Почему бы мне в пятницу не приехать в Тахо на уик-энд? Дети уже достаточно большие, и мое присутствие там их едва ли шокирует. Мы могли бы хорошо провести время. Я сняла бы себе комнату в отеле, чтобы не расстраивать детей. - Сара старалась, чтобы ее слова звучали убедительно, но Фил был непоколебим как скала.

- Ты же знаешь, что из этого ничего не выйдет, малышка. Мне нужно побыть с детьми одному. К тому же моя интимная жизнь их совершенно не касается. Ты знаешь, что я не люблю все сваливать в одну кучу, да и их мамаше ни к чему получать из первых рук информацию о моей жизни. Увидимся, когда я возвращусь.

Как обычно, тем дело и кончилось. Сара каждый год вносила это предложение и каждый год не добивалась желаемого результата. Фил сохранял четкое разделение между церковью и государством. Между ней и своими детьми. Несколько лет назад он отвел для нее определенную ячейку для хранения с надписью: «Глупышка для уик-эндов». Такое положение дел совсем не нравилось Саре. Сегодня она унаследовала почти миллион долларов, что открывало для нее тысячу новых возможностей, кроме единственной, которую ей хотелось иметь: быть с Филом. И пусть даже она неожиданно стала очень богатой, в ее личной жизни ничего не изменилось: Фил был доступен для нее только на его условиях. Он был доступен для Сары эмоционально и физически только тогда, когда сам того желал. А в праздничные дни, как правило, он этого не желал. По его твердому убеждению, каникулы принадлежали его детям, а Сара должна сама о себе позаботиться. Такое уж между ними существовало соглашение. Условия были изложены Филом с самого начала и с тех пор не менялись.

- Сожалею, что нам придется пропустить этот уик-энд, - сказал он извиняющимся тоном, но по-деловому.

- Я тоже, - печально вздохнула Сара. - Но я понимаю. Я увижусь с тобой примерно через три недели.

Как всегда, она быстро произвела в уме подсчеты и смогла в мгновение ока вычислить, сколько времени пройдет, прежде чем она увидит его снова. На этот раз получалось две недели и пять дней. Саре это казалось целой вечностью. Было бы не так тяжело, если бы они могли увидеться в уикэнд, на который приходился День благодарения. Но увы!

- Я позвоню тебе позднее. Меня ждут в офисе, - торопливо простился Фил.

- Конечно. Никаких проблем. - Сара отключила связь и поехала дальше. Ничто не испортит ей сегодняшний день. С ней уже случилось чудо: Стенли оставил ей целое состояние! Так разве имеет значение, что Фил уезжает в Нью-Йорк и она не сможет провести с ним уик-энд, на который приходится День благодарения? Неужели, черт возьми, у нее нет ничего важнее этого? Она унаследовала три четверти миллиона долларов, а ее тревожит то, что она не увидится со своим бойфрендом!

Но вопрос заключался не в том, что было важнее для Сары, а в том, какое место Фил отводил ей в своей жизни.

Глава 8

Сара и члены ее семьи всегда отмечали День благодарения. Это был особый день, когда они встречались не только друг с другом, но и с друзьями. Бабушка Сары каждый год непременно приглашала в этот день тех, кого она называла «потерянными душами»: людей, которым некуда было больше пойти. Тот факт, что приглашались друзья, придавал этому дню праздничную атмосферу и позволял трем женщинам чувствовать себя менее одинокими. В последние годы День благодарения еще более оживлялся присутствием одного из поклонников бабушки. За десять лет их перебывало в гостях великое множество.

Мими, как ее все называли, была абсолютно неотразимым созданием: миниатюрная, миловидная, забавная, добрая и нежная. Каждый видел в ней идеальную бабушку, и почти каждый мужчина считал ее идеалом женщины. В свои восемьдесят два года она была оживленной, довольной жизнью и никогда не задерживалась мыслями на чем-нибудь неприятном. Она во всем умела найти что-то положительное, была человеком неравнодушным и с готовностью шла на контакты с новыми людьми. Она словно излучала радость и солнечный свет. Поэтому люди тянулись к ней. Направляясь в дом бабушки в День благодарения, Сара улыбнулась, думая о ней.

Фил позвонил вчера вечером, когда мчался на другой конец города, чтобы забрать ребятишек. Из Нью-Йорка он прилетел поздно вечером накануне, но увидеться с Сарой у него не хватило времени. Она даже не рассердилась на него, не расстроилась, а просто была ошеломлена. Она пожелала ему хорошо провести День благодарения и отключила телефон. Разговор с Филом подействовал на нее угнетающе: он напомнил обо всем, что они не сделали вместе и уже никогда не сделают.

Когда Сара приехала к бабушке, там уже находились две приятельницы Мими. Обе были чуть постарше ее, и обе овдовели. Они выглядели так, как положено милым стареньким леди, но о Мими этого нельзя было сказать. У Мими были белоснежные волосы, огромные синие глаза и безупречная кожа. У нее почти не было морщин, а фигура сохранила стройность. Она каждый день смотрела занятия по гимнастике по телевизору и повторяла упражнения, которые показывали. Не менее часа в день она прогуливалась пешком, время от времени все еще играла в теннис и обожала сходить куда-нибудь потанцевать с друзьями.

На ней было миленькое шелковое платье темно-бирюзового цвета, на ногах - черные туфельки на высоком каблуке. Туалет дополняли бирюзовые серьги и такое же кольцо. Когда был жив дедушка Сары, они были не очень богатыми, но вполне состоятельными людьми, и Мими всегда одевалась хорошо и модно. В течение более чем пятидесяти лет их считали одной из самых красивых супружеских пар. Мими практически никогда и ничего не рассказывала о своем детстве. Она любила говорить, что родилась в день своей свадьбы с Леландом, тогда и началась ее жизнь. Сара знала, что Мими выросла в Сан-Франциско, но, кроме этого, ей ничего не было известно. Она не знала даже, в какой школе училась бабушка, и не знала ее девичьей фамилии. Об этом Мими просто не говорила. Она никогда не вспоминала о прошлом и жила настоящим и будущим, что особенно притягивало к ней окружающих. Она была очень счастливой женщиной.

Когда Сара вошла в гостиную, там уже находился Джордж, поклонник бабушки, которому Мими в настоящее время отдавала предпочтение. Он был на несколько лет старше бабушки, работал биржевым маклером и ежедневно играл восемнадцать лунок в гольф. У него были дети, с которыми он ладил и наслаждался общением, и, подобно Мими, он обожал танцы. Джордж стоял возле бара в небольшой уютной гостиной Мими и, когда вошла Сара, предложил ей что-нибудь выпить.

- Нет, Джордж, спасибо, - с улыбкой ответила она. - Я, пожалуй, пойду и помогу на кухне.

Сара знала, что мать уже заняла командный пост на кухне и наблюдает за тем, как жарится индейка. Мать вечно была чем-нибудь недовольна - то птица куплена не такая, как нужно, то она слишком велика, либо слишком мала, слишком стара, либо слишком молода. Когда же индейку вынимали из духовки, она оказывалась либо слишком сырой, либо слишком сухой и вообще не шла ни в какое сравнение с птицей, которая была в прошлом году. Мими же, напротив, всегда говорила, что индейка великолепна, - и в этом заключалось основное различие между двумя женщинами. Мими всегда была довольна и радовалась жизни, а ее дочь вечно жаловалась на судьбу и была сердита, расстроена или встревожена.

Когда Сара вошла в кухню, обе женщины заглядывали в духовку. Сара была в новом коричневом бархатном костюме, который приобрела себе в качестве подарка, чтобы отпраздновать наследство, полученное от Стенли. К нему она купила также коричневые туфельки и выглядела очень элегантно. Едва увидев ее, Мими сразу же похвалила Сару за то, как она выглядит. Она очень гордилась внучкой и хвасталась ею перед всеми, кого знала. Одри тоже гордилась Сарой, хотя никогда бы не призналась ей в этом.

- А сосиски у нас сегодня будут? - спросила Сара, ставя коричневую кожаную сумочку на стул в кухне.

Мать оглянулась и вскинула брови.

- Едва ли, - ответила она. - Ты куда-нибудь идешь? На какую-нибудь вечеринку после обеда?

- Нет. Прийти в гости к Мими лучше любой вечеринки во всем городе.

- Когда ты приходишь ко мне, ты никогда так не говоришь, - обиженно сказала Одри.

На ней был надет красивый черный костюм с золотой булавкой на лацкане, на шее красовалась нитка жемчуга. Одри выглядела шикарно, но строго. После того как двадцать два года назад умер ее муж, она редко носила яркие цвета, хотя оставалась привлекательной женщиной.

У нее были такие же синие глаза, как у Сары и Мими, крашеные белокурые волосы, которые она скручивала жгутом или собирала в пучок на затылке. Одри выглядела чуть постарше Грейс Келли, но была такой же хорошенькой. Как и у Мими, у нее была великолепная кожа почти без морщин и хорошая фигура. Она была высокой, как Сара, в отличие от миниатюрной Мими.

- Ошибаешься, я всегда говорю, что люблю приходить в твой дом, мама, - сказала Сара, целуя их обеих.

Мать вновь повернулась к индейке, что-то недовольно бормоча о ее размере.

Мими возвратилась в гостиную к своим приятельницам и Джорджу. Любопытно, что бабушка пригласила троих гостей, тогда как Одри и Саре было некого привести с собой. Одри позвала свою приятельницу по клубу Мари Энн, но та в последнюю минуту заболела. Они встретились много лет назад, когда у обеих пили мужья. Саре нравилась Мари Энн, хотя иногда она нагоняла на нее тоску. На мать Мари Энн тоже, кажется, плохо действовала. Это было нетрудно сделать, потому что в отличие от бабушки Одри смотрела на жизнь пессимистично.