— Мне достаточно надежды, — наконец проговорил он.


Каждый прожитый день все больше сближал их. В последнюю неделю мая лето набросило на лес многоцветное покрывало. Для этого времени года было необычно жарко и сухо, и в Мистике все радовались неожиданному теплу. Дети бегали в прошлогодних обрезанных джинсах и вовсю гоняли на велосипедах. Птицы оккупировали телефонные провода, щебеча и заливаясь звонкими трелями, и пикировали вниз за жирными червяками.

Энни проводила все меньше времени в доме отца и все больше в постели Ника. Она знала, что играет с огнем, но ничего не могла с собой поделать. Она снова чувствовала себя девочкой-подростком, всецело поглощенной своим первым возлюбленным. Всякий раз, когда она смотрела на Ника, а это случалось по нескольку раз за минуту, она думала о том, как они занимались любовью. Ей самой не верилось, что она стала настолько раскрепощенной и смелой в своих желаниях.

В течение дня они старались не прикасаться друг к другу, но вынужденное воздержание только подстегивало их. Весь день Энни ждала ночи, чтобы можно было снова забраться в его постель.

Сегодня они отлично провели время на озере Кресент. Они играли на пляже в волейбол, потом взяли напрокат водные велосипеды. На обратном пути домой они слушали радио и подпевали. На ужин Энни приготовила спагетти, а потом они расположились за столом и стали заниматься с Иззи чтением.

В комнате Иззи они — тоже все трое — сели на кровать, чтобы почитать сказки. Энни старалась не задерживаться на мысли о том, что все больше привязывается и к Нику, и к Иззи, и к дому. Да, собственно, здесь она и чувствовала себя дома. Она за спиной Иззи коснулась плеча Ника, и он взглянул на нее. Он ободряюще улыбнулся ей, но глаза его оставались грустными. Он понимал ее волнение и страхи и сам с трудом скрывал свою тревогу.

Ник успел прочитать только первую страницу, когда раздался телефонный звонок.

— Пожалуй, придется ответить, — вздохнул Ник.

— Папа, мы тебя подождем, — успокоила его Иззи.

Ник сунул книгу в руки Иззи и торопливо вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся, вид у него был серьезный.

Энни кольнул страх. Она подалась вперед.

— Ник, что-то случилось?

В ответ он покачал головой и опустился на кровать.

— Иззи, звонила твоя учительница. В пятницу они собираются всем классом, и все ребята хотят, чтобы ты тоже пришла.

Иззи казалась испуганной.

— Ой!

Ник улыбнулся дочери теплой улыбкой, которая растрогала Энни до глубины души.

— Она говорила что-то про кексы.

Иззи улыбнулась:

— Кексы я люблю.

— Я знаю, Солнышко. — Ник притянул девочку к себе. — Дорогая, все люди могут чего-то бояться, такое время от времени бывает с каждым. Плохо, когда мы не пытаемся что-то делать из-за того, что боимся. Мы не должны прятаться от вещей, которые нас пугают.

В его голосе Энни услышала отзвуки всех горьких уроков, которые он усвоил на собственном опыте. Она испытала гордость за Ника и снова задала себе вопрос: как она оставит этого мужчину, как вернется к своей стерильной жизни и будет снова ловить в зеркалах свое отражение для доказательства того, что она вообще существует.

Иззи вздохнула.

— Вообще-то хорошо было бы пойти. Вы с Энни меня отвезете?

— Конечно отвезем.

— Ладно. — Она посмотрела на Ника и неуверенно улыбнулась: — Папа, ты прочитаешь мне другую сказку, папа?

Ник усмехнулся и взял в руки книжку.

Он читал, как артист, за чудовищ говорил басовитым голосом, за маленького мальчика — тонким. Иззи слушала его, замерев и не сводя обожающего взгляда с лица отца. Когда он улыбался, она улыбалась, когда он хмурился, хмурилась и она.

Перевернув страницу, Ник покосился на Энни. Их взгляды встретились. Во взгляде Ника читалось горделивое удовлетворение отца, читающего благодарной слушательнице — своей дочери — сказку на ночь. И то, как он выглядел — как если бы это был момент осуществления всех надежд Ника, — тронуло Энни, и ей захотелось плакать от залившей сердце нежности.

После того как время сказок закончилось, Ник отправился к себе и стал ждать. В нетерпении он то и дело выглядывал в коридор. Ник нервно мерил шагами комнату и каждый раз, резко развернувшись, ударялся головой о скошенный потолок.

Наконец он услышал стук.

Он бросился к двери и распахнул ее. В дверях стояла Энни в не по размеру большой футболке и темно-синих гольфах.

Они едва успели добраться до кровати. Целуясь, лаская друг друга, смеясь, они со смехом упали на простыни. Видавший виды матрас скрипел и стонал под ними. Еще никогда в жизни Ник не хотел женщину так сильно, и Энни не сдерживала своей страсти, поощряя его и возбуждая все больше.

Он целовал ее, гладил, ласкал. Они перекатывались на кровати, не размыкая объятий, и она целовала его с такой жадностью, что у него захватывало дух. Они безудержно занимались любовью, и засыпали обессиленные, и снова занимались любовью. А потом Ник неподвижно лежал на кровати изможденный, отбросив одну руку к стене, другую покровительственно положив на обнаженное бедро Энни. Она лежала, прильнув к нему, закинув ногу на его бедро. Голова Энни лежала на его плече, ее дыхание ласкало его кожу. Их тела обволакивала пленка пота, она словно приклеивала их друг к другу, и запах совокуплений накрывал их.

Ника вдруг охватил страх. Он испугался, что Энни высвободится из его объятий и сбежит в дом своего отца, а он останется один.

— Энни, поговори со мной, — попросил он, лаская ее нежными прикосновениями.

— Рискованная просьба, — сказала Энни со смешком. — Те, кто меня знает, мечтают, чтобы я замолчала.

— Я не Блейк.

— Извини. — Она придвинулась к нему еще ближе, коснулась одним пальцем волосков на его груди. — Ты… ты со мной что-то такое сотворил… Ты словно меня разбудил… Я и не подозревала, что…

— Вот как? О чем же ты не подозревала?

Она легла на него сверху, ее прекрасные груди оказались прямо перед его лицом, дразня его, и ему стало невероятно трудно сосредоточиться на ее словах.

— Я была организованной, деловитой. Я всех кормила, одевала, ходила за покупками и составляла списки, следила за тем, чтобы все помнили о назначенных встречах. Сексом мы с Блейком занимались, если повезет, ночью по пятницам, ближе к двенадцати ночи, обычно между первыми и вторыми гостями ток-шоу Джея Лино. Это всегда было… приятно и удобно. Мне было хорошо, и я испытывала оргазмы. Но это было совсем не так, как с тобой. У меня никогда не было такого ощущения, как будто я вот-вот выпрыгну из собственной кожи.

Энни засмеялась заразительным смехом, исходившим, казалось, откуда-то из самых глубин ее естества. Ник слушал Энни и думал о том, что с Кэти он никогда не чувствовал, что перед ним открылся целый мир и все, что ему остается сделать, — это протянуть руку за собственными мечтами.

Мечты… Ник закрыл глаза. Теперь они часто к нему приходили, мечты, которые он давным-давно задвинул в дальний ящик и больше не вспоминал. Он вспомнил, как важна для него всегда была семья, как он представлял свою жизнь — ровной, надежной дорогой, по которой он идет, окруженный смеющимися детьми. Если бы тогда, много лет назад, он выбрал Энни, возможно, все сложилось бы иначе.

Неожиданно Энни спросила:

— А почему у вас с Кэти больше не было детей?

Ее вопрос на секунду привел Ника в замешательство, он невольно подумал, уж не читает ли она его мысли.

— Мне всегда хотелось иметь большую семью. Черт, я хотел, чтобы у нас было шестеро детей, но после Иззи стало ясно, что Кэти не справляется и с одним. Когда Иззи было года два, я сделал вазектомию. — Он посмотрел на Энни, прильнувшую к нему. — А у тебя? Ты такая замечательная мать.

Энни долго не отвечала ему. Наконец она сказала:

— Моему мальчику в этом году было бы четырнадцать лет. Его звали Эдриеном.

— Энни…

Она не смотрела на Ника.

— Он родился раньше срока и прожил всего четыре дня. После этого мы все перепробовали, но я не смогла снова забеременеть. Эту боль я держала все эти годы глубоко в себе, закрыв накрепко в памяти, но иногда… иногда бывает так трудно! Мне всегда хотелось иметь больше детей.

Ник не сказал, что он сожалеет. Он по собственному опыту знал, что в такие моменты слова могут звучать фальшиво и быть такими же бесполезными, как полоска пластыря при поврежденной артерии. Он ничего не сказал и привлек ее к себе, и услышал биение ее сердца.

Он понимал, что в это мгновение теряет себя в Энни, но сейчас ему было не до себя. Поздно было думать о своей безопасности, поздно было прятаться от своей любви.


Начальная школа Смитвуда стояла на невысоком холме, окруженном столетними елями. Длинная асфальтированная дорожка начиналась от черной двустворчатой двери здания и спускалась к автостоянке, где вдоль высокого забора из рабицы были припаркованы машины. Ник стоял на парковочной площадке, держа за руку Иззи. Рядом стояла Энни. Девочка была испугана, и сделать так, чтобы она справилась со страхом и чувствовала себя уверенно, было его задачей. Но он понятия не имел, что ему надо для этого сделать. Он бросил беспомощный взгляд на Энни. Она беззвучно произнесла одними губами: «Ты можешь это сделать».

Ник натужно крякнул, присел на корточки и посмотрел на Иззи. Она попыталась улыбнуться, но улыбка была больше похожа на судорогу, ее глаза не улыбались. Тогда Ник протянул руку и дернул атласную желтую ленту, которая была вплетена в косичку. У Иззи задрожали губы.

— Они будут надо мной смеяться.

— Тогда я их отколочу к чер…

Энни сжала плечо Ника, и он смолк на полуслове и сказал:

— Они не будут над тобой смеяться.