Но рассчитывать на то, что ее оставят в покое, представлялось бедняжке недоступной милостью провидения. Она совершила неблаговидный поступок, к тому же не единственный, и должна быть наказана!

Хранить чужие тайны ей было проще, чем собственные секреты. Обманывать близких, ловчить и притворяться — все это не для мисс Эванс. Не то чтобы она лгала Мэй, вовсе нет, но она о многом умалчивала! А теперь Мэй и девочки будут лишены общества, к которому едва успели привыкнуть! Они этого не заслужили! Пускай весь позор падет на голову виновной. Джейн знала, что перенесет все горести, если с ней будет ее семья, и больше всего страшилась потерять доверие Мэй и ее любовь.

— Надеюсь, они скоро найдут другой повод для сплетен, — пробормотала она. — Скорей бы уж мисс Грант нашла себе блестящего супруга и уехала из Бромли! А еще лучше, если она захватит и свою несносную кузину!

Джейн подумала о том, что могла написать в своем письме леди Файдуэлл. Хью Роуэн, скорее всего, выступал в роли невинной жертвы, а она сама — беспощадной охотницы. Конечно же, всегда виновата леди, этого Джейн и не собиралась отрицать. Все дело в том, кто именно эта самая леди!

Чуть длинноватое, по-мальчишески обаятельное лицо Хью представилось ей грустным и каким-то… потерянным. Что, если он тоже страдает?

— Боже, как я была непозволительна глупа! А мне ведь не шестнадцать лет, как Лорен!

Джейн поднялась со скамьи и несколько раз прошла по короткой дорожке вперед, к выщербленной стене сада, и назад к дому. Как бы отвратительно она себя ни чувствовала, она испытывала и что-то похожее на облегчение. Тайна раскрылась раньше, чем она предполагала, и не самым приятным образом, но ее прежние страхи остались позади. Ждать разоблачения месяцами и так и не догадаться, когда и с какой стороны грянет гром, гораздо хуже, чем выносить последствия своих поступков с гордо поднятой головой.

Если бы только у нее достало сил вести себя, словно ничего не случилось, выходить из дома с видом независимым и гордым, смело смотреть в глаза знакомым!

— Я должна, ради Мэй, ради Джона и их девочек, — пробормотала Джейн и снова опустилась на скамью. — Возможно, меня никогда не станут принимать, но другие Эвансы не должны оказаться в изоляции. Надеюсь, Диана поможет заставить их относиться к Мэй по-прежнему!

Ее размышления прервал неожиданный визит. Джейн так тщательно избегала дум об этом человеке, что совсем не удивилась, когда он появился на дорожке, словно услышал невысказанный призыв.


Ричард Крейтон провел одну из самых скверных ночей в своей жизни. Непрошеные мысли мешали заснуть, а ведь из гостей он вернулся в обычном расположении духа, разве что в некотором раздражении.

Унижение, которое перенесла миссис Эванс по вине своих недоброжелательниц, рассердило его, но, как и говорила его сестра своим подругам, Ричард не был склонен очертя голову верить наветам. Когда мисс Грант после ужина с насмешливой улыбкой попыталась заговорить с ним о скандальном происшествии, Крейтон ответил ей резко и холодно. Разозленная леди отошла от него с уверенностью, что не простит дерзнувшего пренебречь ею, даже если он будет умолять ее день и ночь.

Впрочем, такого намерения у Крейтона вовсе не имелось. Мисс Августина была причислена им к еще одному разочарованию, ведь, как он теперь вполне убедился, ночной цвет ее локонов не шел ни в какое сравнение с чернотой ее души, и Крейтон с удивительной быстротой избавился даже от намека на былое восхищение. Он искренне пожалел миссис Эванс, вынужденную в одиночестве отражать нападение, но, как и всякий джентльмен моложе двадцати пяти лет, не придавал особого значения женской болтовне. Сегодня дамы сплетничают о миссис Н., завтра о леди М., послезавтра о ком-нибудь еще. Успевать следить за слухами бессмысленно, только зря потратишь время. А потому по дороге домой Крейтон почти позабыл о случившемся, определив для себя вечер у миссис Литтон-Парк как еще один неудачный прием, что вовсе не редкость в провинции, где люди лишены утонченного вкуса и не умеют занимать гостей чем-то более изысканным, чем карты и сплетни.

Он, безусловно, разделял возмущение сестры и добровольно выслушивал ее гневные сентенции до тех пор, пока далеко за полночь Диана не выдохлась и не удалилась к себе в спальню. Крейтон последовал ее примеру в уверенности, что после утомительного вечера проспит никак не меньше девяти часов.

Но сон не шел. Вместо него в голове джентльмена роились сумбурные мысли, постепенно превращаясь из неясных сомнений в подозрения. Так ли мисс Эванс невинна, как утверждала Диана, даже если сама миссис Эванс не подозревала о некоторых событиях из жизни своей подруги?

Ричард не был знаком с леди Файдуэлл, но кое-кто из его приятелей гостил в ее доме и отзывался о хозяйке как о вполне здравомыслящей женщине, пусть и любящей вести пустые разговоры и чересчур баловавшей свою дочь, но умевшей собирать в своем поместье изысканное общество. Навряд ли Файдуэллы хотя бы неделю в году оставались одни в своем доме, самое меньшее трое-четверо гостей всегда проживали у них. В такой обстановке ни одно выдающееся событие не смогло бы остаться незамеченным, тем более если дело касается прислуги или ближайших соседей. Значит, если у мисс Эванс и мистера Роуэна был роман, за его развитием имели удовольствие наблюдать с десяток свидетелей. И леди Файдуэлл могла опереться на них, если бы кто-то осмелился подвергнуть ее слова сомнению.

Крейтон помрачнел, едва этот вывод пришел ему в голову. Подобную выдумку могла бы измыслить миссис Грант со своими деревенскими приятельницами, но леди Файдуэлл, казалось, вне подозрений. Даже если она ошиблась относительно глубины чувств мисс Эванс, должна была иметься какая-то причина, чтобы удалить из дома гувернантку, добросовестно трудившуюся целых три года!

— Подумать только, неужели мистер Роуэн настолько глуп, что не оценил достоинств этой девушки? — Крейтон невольно заговорил вслух, иногда это помогало ему глубже заглянуть в суть обдумываемой проблемы. — Она оказалась недостаточно хороша для него? Или он повел себя неподобающим образом?

Если бы кто-то сейчас спросил Крейтона, какое ему дело до частной жизни мисс Эванс, он не нашелся бы что ответить. Его это касается, и все тут!

Печально, что у бедняжки нет никого, кто бы вступился за ее честь! Конечно, ее брат наверняка смелый и благородный человек, другой никогда не смог бы взять в жены такую женщину, как миссис Мэй Эванс. Но Джон Эванс в далекой Индии, да и что он смог бы сделать? Не вызовешь же на дуэль болтливых женщин!

— Я могу защитить ее только одним способом, — пробормотал Ричард. — Никто не осмелится в глаза оскорбить миссис Крейтон! А если кому-то захочется поболтать — пусть болтают!

Решение пришло мгновенно, и Крейтон замер, пораженный. Он готов жениться на мисс Эванс? Еще вчера он не думал об этом… ну, если и думал, то только совсем немного и, конечно же, не всерьез!

— Я что же, влюблен в нее? Невероятно, как ты умудрился, приятель, влюбиться в девушку и не заметить этого? — Ричард невесело рассмеялся. — И все-таки, какая чудесная из нее получится миссис Крейтон! Красива, умна и при этом ни капли спеси! И так хорошо умеет заниматься детьми. Даже я в ее присутствии готов сесть, сложить руки и отвечать урок. Да, решено, довольно мне гоняться за нимфами, прекрасными и бессердечными, пора уже отдать свое сердце той, кто не станет пришпиливать его булавками к своему платью, а будет беречь его и дорожить им.

Самоуверенность, присущая Крейтону, довольно долго позволяла джентльмену наслаждаться приятными мыслями о будущем, но сомнения бесцеремонно прервали череду мечтаний.

«Что, если она меня не любит?»

Вот и все. Эта мысль была подобна потоку ледяной воды, внезапно обрушивающемуся с мокрых деревьев на гуляющих в парке после дождя, стоит лишь нечаянно задеть одну из ветвей. Разве мисс Эванс хоть раз дала ему понять, что его общество для нее приятнее компании его сестры? Она не кокетничала, не требовала его безраздельного внимания, не сердилась, если он флиртовал с другими леди… словом, не делала ничего из того, что привыкла делать мисс Грант. Крейтон поморщился, когда понял, что невольно сравнивает мисс Эванс с прекрасной римлянкой, лишившейся этого титула, едва только Ричард дал себе труд прозреть.

Этот Роуэн… кто он? Может быть, мисс Эванс до сих пор надеется, что ее отношения с мистером Роуэном изменятся? Или и вовсе она тайно помолвлена? Невозможно — рад был бы сказать себе Крейтон, но не мог. Женская душа подобна прозрачному кристаллу — кажется, ты без труда смотришь сквозь него, а он вдруг поворачивается к тебе другой гранью, и ты уже видишь свое отражение, или чье-то чужое, причудливо искаженное и неузнаваемое.

За окном уже светлело, когда Крейтон наконец заснул. Все его ночные размышления казались бесполезными, и только единственно правильный, на его взгляд, путь лежал перед ним в голубоватых летних сумерках — пойти к мисс Эванс и выяснить все раз и навсегда!

Он уже один раз беседовал с ней в дурном настроении после бессонной ночи и ни за что не хотел бы повторить этот опыт, потому первую половину дня благоразумно полеживал в кресле на маленькой террасе за домом. Диана убежала к Эвансам, а ее брат развлекал себя мыслями о покупке нового экипажа и прислушивался к ворчанию дядюшки, раздававшемуся из окна его кабинета, как раз над террасой.

Позже Диана забежала за шалью и мимоходом сообщила, что отправляется на прогулку с миссис Эванс и маленькими Джесси и Маргарет, а расстроенная Джейн остается дома совсем одна, не считая вечно занятой Энни. Ричард не понял, нарочно сестра сообщила ему эти сведения, чтобы он мог воспользоваться благоприятным моментом, или она не имела никаких скрытых желаний. Как бы там ни было, он не смог снова заставить себя думать о коляске, а вместо этого принялся выдумывать различные фразы, могущие вызвать мисс Эванс на откровенность и при этом не рассердить ее. Оттягивать визит к Эвансам надолго не имело смысла — могли зайти соседи или знакомые, поделиться мнением о вчерашних событиях, и Крейтону пришлось бы вовсе отказаться от своего намерения. Он не без волнения привел в порядок свою внешность и направился через улицу к домику Эвансов.