Оказывается, Эффи попросила ее сходить за травами, и она решила позвать меня прогуляться. Признаться, меня такая любезность не обрадовала. Почему она хочет пойти со мной? Между тем Меган сделала огорченное лицо, попросила прощения за то, что нагрубила мне на празднике, и заверила, что хочет помириться. Я ей не поверила, а потому не слишком торопилась принять предложение. Сара чуть ли не силком заставила меня пойти. «Ты бледная как полотно! Прогулка пойдет тебе на пользу!» – заявила она. Меган ждала, покачивая корзинкой, болтавшейся у нее на руке. В глазах у нее посверкивал странный огонек. «Держи с ней ухо востро, Кейтлин!» – сказала я себе. Но не собиралась же она сбросить меня в пропасть, в самом-то деле!

Мы направились к холмам у подножия Пап-Гленко. Речушка Ко стремительно мчалась по каменистому ложу, чтобы влиться в темные воды спокойного озера Ливен. Сойка, сидевшая на вишневой ветке, с шумом взлетела, когда мы прошли мимо по узкой тропинке. Меган жизнерадостно напевала себе под нос. Пройдя через заросли кустарника, мы оказались на ровном месте, с которого открывался прекрасный вид на озеро. Пологие холмы были сплошь усеяны великолепными цветущими рододендронами.

Меган искала под кустом какие-то травки. Ветер поигрывал ее юбкой, нескромно приоткрывая ее чуть тронутые загаром тонкие щиколотки. Будучи действительно очень красивой, она прекрасно об этом знала и относилась к числу тех женщин, которые используют свою красоту как приманку для мужчин, желая их заполучить. Среди этих «счастливчиков» оказался и Лиам, и я понимала, что так легко она свою добычу не отпустит. Разве только сама жертва откажется заглотнуть приманку…

Меган вернулась ко мне с несколькими стеблями, которые вырвала из земли вместе с корешками. Она вынула из корзинки сверток с едой, отряхнула с трав землю и уложила их на дно. Мы сели на траву. В узелке оказались ячменные лепешки и фляга с пивом.

Я с любопытством заглянула в корзинку. Там было немного кислицы, лесных фиалок и горного гравилата.

– Ты хорошо разбираешься в лечебных травах?

– Не очень. Я знаю только те, которые мне показывала Эффи. И я понятия не имею, которая из них для чего. Мне не очень интересно возиться с травами, – сказала она равнодушно.

– А что тебе интересно? – оживилась я.

Меган наморщила носик и задумалась. Прядь волос вырвалась у нее из-под косынки, она вернула ее на место и пожала плечами.

– Жизнь со всеми ее удовольствиями, – ответила она с задорной улыбкой на губах.

– Удовольствия иногда оказываются призрачными, – заметила я и откусила кусочек от лепешки. – Должно же быть что-то, о чем ты мечтаешь? Ты не думала обзавестись семьей, родить детей?

Она перестала улыбаться и внимательно посмотрела на меня своими глазами-изумрудами.

– Наверное… Лиам наверняка захочет еще детей.

Я прикусила губу. Какая же я глупая! Он так и не порвал с ней! Он просто решил выбрать, кого из нас сделает хозяйкой своего дома.

– Он тебе об этом говорил?

– О детях? Нет. Пока нам есть чем заняться, когда мы одни. К тому же дети приходят, когда их никто не ждет!

Я не стала отвечать на эту реплику и перевела взгляд на озеро. В маленьком порту на южном берегу стояли два корабля. На синей глади озера виднелись ослепительно-белые в ярком солнечном свете пятна парусов. Я приложила руку козырьком ко лбу, чтобы получше рассмотреть их.

– Не знала, что тут поблизости есть порт! – Я постаралась, чтобы мои слова прозвучали как можно равнодушнее.

– Там, куда ты смотришь, – Баллахулиш. У нас вообще много портов, потому что перевозить товары по суше неудобно – из-за частых дождей дороги постоянно размыты. В любом случае sassannachs предпочитают морской путь, чтобы не напали хайлендеры. А по нашим дорогам в основном перегоняют скотину. Баллахулиш – город клана Стюартов, но портом пользуются жители многих окрестных районов.

Она протянула мне кусок соленой говядины и немного сыра, а потом, искоса глянув на меня, сказала:

– Корабли приплывают сюда даже из Ирландии, но чаще – из Англии и с Гебридов. А ты когда уезжаешь?

Наши взгляды нам мгновение встретились. Губы Меган изогнулись в злорадной усмешке, глаза прищурились, отчего стали еще больше похожи на кошачьи. Стараясь не подать виду, что волнуюсь, я снова перевела взгляд на блестящую гладь озера. Баллахулиш… Вот куда лежит мой путь! Я не сомневалась, что Меган с радостью покажет мне дорогу. Может, она даже согласилась бы дать мне денег на дорогу, лишь бы я поскорее убралась из долины. И только теперь я поняла, ради чего была затеяна эта прогулка.

Заканчивали трапезу мы в полном молчании. Взгляд Меган обжигал мне спину. Странное дело, стоило представить, как она обрадуется моему отъезду, и я почти перехотела уезжать за море. Я напомнила себе, что Лиам делит с этой женщиной ложе, и мне стало противно. И все же думать о разлуке с ним было больно. В глубине сердца я хотела остаться, однако над моей головой до сих пор висела тень острого клинка вдовы[51]. Гвардейцы могли нагрянуть в долину в любой момент.

Я доела вторую лепешку. Во рту после нее остался горьковатый привкус, и я поспешно отхлебнула пива.

– У тебя есть еще братья и сестры, кроме Исаака? – спросила я ни с того ни с сего.

Меган крошила лепешку, к которой не прикоснулась, а невидящий взгляд ее был прикован к озеру. Лепешка выпала у нее из пальцев и скрылась в густой траве. Дрожащими руками она завернула остатки еды в платок.

– Нет. Мать Исаака умерла родами, когда ему был всего год. Ребенок оказался слишком крупным. Его отец женился снова, на моей матери. У них родилась я, а потом, когда мне было два года, моя мама тоже умерла. Мне говорили, что от чахотки. Я ее совсем не помню. А нашего отца затоптало стадо коров во время рейда в Гленлайон десять лет назад. Нас отдали на воспитание Эффи, дальней родственнице моей матери. Ей пришлось нелегко – растить двоих, когда собственных детей у нее не было! Но она очень добра ко мне. Знаю, что нужно больше помогать ей по дому, но я терпеть не могу хозяйственные хлопоты. Поэтому она меня не заставляет. Зато собирать в горах травы, которые она потом сушит, мне по душе. Мы с тобой находимся сейчас на моем любимом месте. Здесь прекрасный вид.

Она ненадолго закрыла глаза и подставила лицо ласковому бризу, напоенному соленым ароматом моря.

– Иногда я мечтаю сесть на корабль и уехать в далекие страны – к южным островам или в Новый Свет. Мне не довелось путешествовать, в отличие от сыновей Макиайна и их двоюродных братьев. Женам положено оставаться в деревне и ждать, когда их мужья вернутся в супружескую постель…

Меган обратила взгляд своих изумрудных глаз на меня.

– А я совсем не люблю ждать.

Я выпила остатки пива из своей фляги и положила ее в корзинку.

– Ты гуляешь среди холмов совсем одна? Говорят, в окрестностях бродит какой-то Кэмпбелл. Будь осторожнее, и пускай с тобой ходит кто-то из мужчин клана. Например, твой брат.

Меган вдруг покраснела и отвернулась. Она была очень взволнована.

– Я смогу защитить себя, – тихо сказала она и отряхнула с юбки крошки. – Я ранила одного, когда он хотел взять меня силой.

Взгляд ее потемнел. Нахмурившись, она стала разглядывать свои руки с длинными пальчиками. Я обратила внимание, что они у нее очень чистые, с аккуратно подстриженными ногтями.

– Это было, когда началась резня, – начала она свой рассказ. – Мы с Эффи и Исааком жили тогда в Ахтриохтане – самой далекой деревне, у озера. Ее еще называют деревней бардов.

Меган прилегла на траву, оперлась щекой на согнутую руку и отхлебнула пива.

– Ты знаешь, что Эффи – ясновидица?

– Нет, – ответила я, в удивлении приподнимая брови.

– Она загодя увидела то, что потом случилось. Она знала, но никому не сказала. Подумала, что это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Говорила себе, что ошиблась, что неправильно поняла свое видение…

– Она предвидела ту резню? И никому не сообщила?

– Только мне одной, – сказала Меган и сорвала травинку. – И взяла с меня клятву, что я никому не расскажу. Но я и не собиралась говорить, потому что один солдат из отряда Кэмпбеллов, Джон Маккинли, начал за мной ухаживать. И я даже представить себе не могла, что…

Она замолчала, закрыла глаза и закусила нижнюю губку.

– Он был такой милый, – продолжала она глухим голосом. – И это благодаря ему мы с Эффи до сих пор живы. Один из солдат вошел в наш дом, когда мы спали. Моего брата в ту ночь дома не было, он остался у друга играть в карты. Солдат схватил меня за ночную рубашку и подтащил к столу. Вот только с тех пор, как люди Кэмпбеллов остановились на постой в Гленко, я все время носила при себе нож. Я ранила того солдата в руку, а тут вошел Джон, схватил скамейку и ударил солдата сзади по голове…

– Джон Маккинли?

– Да, – печально кивнула она. – Он помог нам с Эффи убежать.

Она вздохнула, отшвырнула травинку и сорвала себе новую.

– Не знаю, что случилось с ним потом. Наверное, погиб на войне с французами там, на континенте. Но я часто его вспоминаю, мне он очень нравился. Мы с Эффи ушли на восток через перевал Гленко, а оттуда – в Коире-Габхейл, долину у подножия Трех Сестер. В этой долине клан обычно прячет украденный скот. Другого пути не было. Наша долина окружена горами, которые мы привыкли считать своей крепостью, но в ту ночь они стали тюремными стенами. Немногим мужчинам из Ахтриохтана удалось пройти через Эн-Ду и спуститься через Лаириг-Гартайн в Дальнесс, в долину Глен-Этив. Но для женщин и детей этот путь оказался слишком тяжелым, если не сказать непреодолимым. Эффи сумела вынести все тяготы пути. Признаться, я думала, что она умрет по дороге. Было так холодно… До нас доносились крики, выстрелы, собаки лаяли, офицеры выкрикивали приказы… По ночам мне иногда кажется, что я слышу все это снова.

Она мотнула своей огненной копной и энергично потерла ладошки одна о другую.