– Зато теперь я понимаю, почему ты словом об этом не обмолвился! Ты же не настолько глуп, чтобы рассказывать жене, как ты во Франции шляешься по борделям! Господи, за что мне это?

– Кейтлин, дашь ты мне наконец объяснить, как я там оказался?

– Обойдусь без подробностей! Как ни странно, я знаю, что люди делают в домах терпимости!

– Это совсем не то, что ты думаешь…

Я схватила кувшин с водой, чтобы плеснуть ему в лицо, но Лиам успел вовремя вырвать его у меня из рук.

– Кейтлин, послушай, ради Бога! У меня была назначена встреча с Франсуа Лафаржем у двери борделя мадам Гриффар. До этого я никогда там не был!

– Встреча перед домом терпимости! – спародировала я, чувствуя, что лицо мое пылает огнем. – Хорошая придумка, но мог бы изобрести что-то более правдоподобное.

– Лафаржа все не было, и я решил, что он про меня забыл. Я вошел и спросил у мадам Гриффир, приходил ли он в заведение. Она указала мне комнату, и…

– И ты явился как раз в тот момент, когда бедняга тонул в ванне! – закончила я за него.

– Так и было, – подтвердил Лиам, отпуская меня. – Девица храпела на кровати. Они на двоих выпили бутылку виски. Лафарж был так пьян, что потерял сознание и соскользнул в ванну за несколько секунд до того, как я вошел в номер.

Я плюхнулась на кровать, которая заскрипела под моим весом.

– А ты можешь мне объяснить, зачем назначать свидание перед борделем?

– Он каждую неделю навещал эту мадмуазель Эрнестину! Оттуда мы собирались пойти посмотреть оружие на складе, что на набережной, за две улицы от борделя. Вот и условились встретиться в удобном для обоих месте.

– И я, по-твоему, должна поверить тебе на слово? – сердито спросила я.

– A ghràidh, это правда. Сама решай, хочешь ты мне верить или нет. Мне больше нечего сказать.

Лиам тяжело опустился на стул. Я посмотрела на него. Мой супруг какое-то время смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, потом протер глаза, откинул голову назад и смежил веки. Я же уставилась на его большие красивые руки, которые столько раз ласкали меня. И вдруг я ясно представила их на роскошной груди Мэгги, на шелковистых волосах Анны, на белой коже Меган… Сколько же их было, других женщин?

Взвыв от злости, я заколотила кулаками по подушке, потому что не могла ударить его.

– Это сильнее меня! – крикнула я в отчаянии. – Я все время об этом думаю. Представляю тебя с другими женщинами… Тебе хорошо с ней было? Мэгги наверняка знает такие штучки, которых мне вовек не придумать! А Меган…

– У тебя змеиный язык, Кейтлин, – глухо сказал Лиам и холодно посмотрел на меня.

Он встал и направился к двери.

– Куда ты? – Я тоже вскочила на ноги.

– Подышать свежим воздухом, – ответил он язвительно. – Здесь дышать точно нечем. А ты лучше поспи. Завтра мы едем к Лон-Крэгу. И не жди меня, я еще хочу кое-что уладить.

Я загородила спиной входную дверь.

– Уладить с Мэгги?

Лиам воздел руки к небу в немом отчаянии.

– Кейтлин, ради всего святого! Мне начинают надоедать твои глупости! Какая муха тебя укусила? Все эти женщины… они были до нас с тобой, а вот ты и Уинстон…

Он замолчал, лицо его перекосилось от гнева. Кровь во мне снова закипела, и я бросилась на него, сквозь зубы выплевывая обидные слова:

– Да как ты смеешь? Как можно это сравнивать? Мерзавец! Ты сказал, что понял…

Он попытался поймать мои руки, осыпавшие его ударами.

– Я не врал тебе, Кейтлин! Но неужели ты думаешь, что этого хватит, чтобы забыть? Чтобы перестать представлять тебя с ним? Господи, если бы это было так!

Он смотрел на меня – бледный, печальный.

– Если твоего мужа снова арестуют, что ты сделаешь, чтобы вызволить его?

– Если ты думаешь, что я отдамся целому полку гвардейцев, то ошибаешься! – выкрикнула я. – Теперь я и пальцем ради тебя не шевельну!

Наконец ему удалось поймать мои руки. Другой рукой он схватил меня за волосы и потянул назад, заставляя посмотреть себе в лицо.

– Мы должны жить с нашими демонами! Если не выходит от них избавиться, что ж, остается только терпеть!

Он дышал тяжело, и сердце его билось так же бешено, как и мое собственное. Я попробовала вырваться, но Лиам прижал меня к себе еще крепче и дернул за волосы так, что мне пришлось запрокинуть голову. Я чувствовала, что все его тело напряжено. Мне было больно, и я застонала, дав ему знать об этом.

Взгляд его обжигал меня, проникал в самую душу. Прерывистое дыхание коснулось моей открытой шеи, мгновение – и к ней прильнули его влажные губы. Пальцы, сжимавшие оба моих запястья, разжались и атаковали шнуровку на моем корсаже.

– Лиам!

– Кейтлин, помолчи!

– Лиам, я не хочу…

– Черт! Замолчишь ты наконец?

Он закрыл мне рот поцелуем и быстро управился с корсажем, причем расстегивал он его по-прежнему одной рукой. Соски моих налитых грудей напряглись, стоило его пальцам проникнуть в вырез сорочки. Когда он легонько ущипнул меня, я вскрикнула от удовольствия.

Едва он начал ласкать меня, и мой гнев сменился желанием. Одной рукой я попыталась расстегнуть его ремень, а второй – брошь на плече, скреплявшую концы пледа. Предметы нашей одежды один за другим падали на пол у наших ног.

– A ghràidh mo chridhe, зачем себя мучить? – спросил он шепотом. – Я так тебя люблю, так тебя хочу… Я за тебя жизнь отдам…

Я ласково прикусила его сосок. Руки мои медленно соскользнули по его груди и животу вниз, к бедрам. Он вздрогнул, когда я погладила его по ягодицам, и мускулы его напряглись, стоило мне вонзить в них ногти. Языком я пробежала по тонкой дорожке волос внизу живота. Лиам со стоном обхватил мою голову руками и направил туда, где пульсировало желанием его мужское естество.

– Боже, Кейтлин… – прошептал он хрипло.

Он весь дрожал от возбуждения.

– Да, a ghràidh, о да! Я готов умереть за тебя…

Дрожь прошла по его телу, хриплый рык сорвался с губ. Запутавшиеся в моих волосах пальцы медленно ослабили хватку. Он упал на колени рядом со мной, дрожа всем телом, и заглянул мне в глаза.

– Я твой душой и телом, – проговорил он едва слышно. – Ты можешь уничтожить меня, если захочешь… Можешь растоптать меня… Моя жизнь в твоих руках!

– Лиам, mo rùin! Я тебя люблю и никогда, слышишь, никогда не сделаю тебе дурного!

Он подхватил меня на руки, перенес на кровать. Губами и пальцами он подарил мне наслаждение, перенесшее меня в мир, где правят ощущения, а не разум, туда, где удовольствия не имеют границ. Когда же, тяжело дыша, я вернулась в настоящее, голова его покоилась у меня на животе, а мои пальцы перебирали его кудри.

– Dе́ a bhios tu, mo leanaibh mhùirnich? Ar mac? Ar nighean?[129] – ласково спросил он, касаясь губами моей влажной кожи.

– Думаешь, ребенок тебя слышит?

– Конечно!

Он придвинулся ко мне, и наши лица оказались очень близко. Я посмотрела на него и вдруг поняла, насколько глупо повела себя в этот вечер. «Нет, ни за что больше не поддамся глупой ревности! Никогда!» Теперь я знала, что он любит меня больше всего на свете, да и сама я была готова отдать за него жизнь. И все же, несмотря на это, мне не хотелось расставаться с ним и жизнью слишком быстро: обмен товарами был назначен на завтрашний вечер и грядущее предприятие не на шутку тревожило меня.

– Какой план действий на завтра?

– С наступлением ночи будем ждать на берегу. По нашему сигналу с корабля спустят лодки и оружие. Ты подождешь нас в старой часовне, недалеко от места высадки, и Калум присмотрит за тобой.

– Он расстроится, – пробормотала я себе под нос.

– Да, знаю, но я пообещал его матери, что с ним ничего не случится. Он еще слишком юн. У него все впереди!

– Но ведь в его годы ты уже ходил вместе с кланом грабить Аргайл…

– Надеюсь, ты ему об этом не станешь рассказывать? – спросил Лиам и ущипнул меня за ляжку.

– Чтобы он со всех ног побежал вам помогать, а меня бросил одну на растерзание бандитам? Ну уж нет!

Лиам нахмурился и кашлянул, прочищая горло.

– Если все пройдет благополучно, я вернусь за тобой еще до рассвета.

Панический страх тисками сжал мое сердце.

– А если нет?

– Тогда вы с Калумом вернетесь в Гленко.

Я отвернулась, пряча слезы.

– Кейтлин, я не стану легкой добычей, поверь! Не хочу возвращаться в тюрьму…

– Пока еще не поздно, Лиам! Твои люди могут поехать на побережье… без тебя.

– Нет! – живо возразил он, приподнявшись на локте. – Кейтлин, ты понимаешь, о чем просишь меня? Разве я могу оставить своих людей?

– Да, я понимаю, – уступила я со вздохом.

– Все будет хорошо, обо мне не тревожься!

– Легко тебе говорить! – буркнула я в ответ. – Что, если вам устроят ловушку? Мы так и не выяснили, кто предатель, и этот твой сержант Барбер может снова оказаться у тебя на пути! Кстати, ты заметил, что Исаака весь вечер не видно? Куда он мог уйти?

При упоминании об Исааке Лиам помрачнел и медленно покачал головой.

– Я это заметил. Кейтлин, в страшном сне мне бы не приснилось, что Исаак – предатель! Он всегда был одним из лучших в моем отряде. Но с тех пор, как умерла Меган, он, должен признать, ведет себя странно… Стал надолго отлучаться из деревни, на вопросы не отвечает… Куда он может уходить? Понятия не имею! Да, я знаю, что он злится на меня, и понял бы, если бы он предал меня. Но предать клан? Ты права, нужно выяснить, что он затевает. Завтра на рассвете поговорю об этом с Томасом!

Он помолчал немного и ласково посмотрел на меня.

– A ghràidh, улыбнись мне!

Я ответила вымученной улыбкой. Лиам погладил меня по щеке и поцеловал в ямочку.

– От тебя чудесно пахнет лавандой, – сказал он, понюхав мои волосы.

Наши пальцы переплелись, и он завел мне руки за голову. Раздвинув коленом мои бедра, он лег на меня. Его загорелая кожа влажно блестела в свете свечи.