Тучи все быстрее бежали по небу. Не выдержав их натиска, луна скрылась. Встав на ноги, Карен поспешила к костру, тщательно выбирая путь.

Вэнс уснул у костра. Карен огорчилась, увидев, что вода в сосуде из коры выкипела, а сама кора свалилась в огонь и превратилась в кучку углей.

– Держись, – прошептала она покорно, хотя в ее голосе и слышалась некоторая доля сомнения.

Сняв с себя пончо из одеяла, Карен постояла, подставив нагую кожу ночному ветру. К счастью, в узелке, который Вэнс вынес из сарая, была еще одна форменная рубашка. От мокрого одеяла на ее коже появилось раздражение, она сильно покраснела. Карен, стряхнув с себя усталость, надела сорочку, с удовольствием ощутив прикосновение мягкой ткани. Завернувшись в одеяло, она легла. Свой отдых она заслужила, как никогда.

За ночь небо собрало столько туч, что к утру можно было ожидать сильную грозу. Оседлав лошадей, Карен вернулась к костру. Вэнс уже встал, и его лицо немного порозовело – сой явно пошел ему на пользу.

– Ты уверен, что мы можем ехать? – спросила Карен, имея в виду его рану.

Пакстон кивнул.

– Скоро начнется дождь, который смоет все следы. Мы должны воспользоваться этим и ехать вперед, пока не вымокнем до нитки. С каждой пройденной милей они будут вес больше и больше отставать, а значит, мы выиграем время. – Вэнс по привычке стал засыпать кострище землей, но сморщился от боли. С трудом он дошел до коня. Карен уже села на свою мышастую кобылу и с тревогой наблюдала за тем, как Вэнс с трудом устраивается в седле. По небу прокатился раскат грома, словно природа салютовала их отъезду. Они поднялись на горную гряду прямо над тем местом, где разбивали лагерь, и тут же поспешили укрыться в глубокой длинной щели. Вэнс бегло взглянул на склоны впадины, поднимавшиеся над ними. Они ехали между челюстями самой настоящей ловушки, и если только небеса захотят избрать этот момент, чтобы излить на них потоки воды…

И вдруг они как по волшебству вырвались на свободу. Будто кто-то поднял их из впадины на теле великана на его широкий бок. Удивленно охнув, Карен остановилась. По обе стороны от них лежала голая, иссушенная и враждебная им земля, над которой низко опустилось зловещее свинцовое небо. «Я не могу… Я больше не вынесу этих испытаний…»

Вэнс остановил коня рядом с ней.

– В один прекрасный день мы вернемся сюда, – ласково проговорил он. – И тогда ты увидишь, как тут красиво. – Но Карен, пораженная ширью необъятных просторов, раскинувшихся перед ними, не находила слов, чтобы ответить ему. – Мы должны продвигаться вперед и перейти Рио-Гранде до того, как совсем стемнеет. – Брови Вэнса сдвинулись на переносице от сильной боли, и, вцепившись обеими руками в луку седла, он пустил коня шагом.

У Карен засосало под ложечкой от страха, и она судорожно вздохнула. Гнедой жеребец Вэнса, идущий впереди, осторожно выбирал дорогу среди камней, нащупывая спуск к серевшей внизу голой земле.

Началась гроза. Яростные вспышки молний рвали тучи над их головами. Хлынул ливень. Карен задрожала и плотнее завернулась в пончо из одеяла. В какое-то мгновение она потеряла Вэнса из виду и сильно испугалась. Женщина пришпорила кобылу, чтобы догнать гнедого, – ехать в одиночестве в таком аду было невыносимо.

Гроза сменилась нудным дождем. Карен подъехала поближе к Вэнсу, ее мышастая лошадь приноровилась к ходу его гнедого жеребца. Она склонила голову на грудь и вздрагивала каждый раз, когда порыв ветра подталкивал их вперед, обрушивая на них новые и новые потоки воды. Покосившись на мужа, Карен увидела, что его лицо стало мертвенно-бледным от боли и холода. Вэнс потерял много крови и страдал от ран; его организм сильно ослаб, и холод резко ухудшал его состояние. Подъехав к Вэнсу, она встала вплотную к гнедому и отвязала сверток, который Пакстон вынес из сарая бандитов. Вынув оттуда несколько одеял, она накрыла ими мужа. Шум дождя заглушал звуки, конечно, и возможной погони тоже, но Карен все же пыталась уговорить его остановиться. Пакстон лишь упрямо сжал губы, махнув рукой на север. Лошади послушно побрели вперед.

Время то ли замерло, то ли летело незаметно, как ночные тени. Серая грязь, серое небо, непрекращающийся шелест дождя, покачивание лошади под ней усыпили Карен: ей стало казаться, что она попала совсем в иной, сказочный мир. Вот она мчится в карете по улицам Вашингтона, ее бросает на сиденье из стороны в сторону, дверца кареты хлопает, то открываясь, то закрываясь. Перед ней отчетливо всплыл тот эпизод. Пуговица на противоположном сиденье… кусочек сверкающей меди на стенке экипажа… прогнувшееся на сильном ветру дерево… фигура какого-то человека, вскочившего на ходу в карету, его лицо… Техасец! Вот он еще в карете, но уже через мгновение – на крыше… упряжка лошадей остановлена, а он стоит по щиколотку в жидкой глине и улыбается ей… Его лицо забрызгано грязью… Это воспоминание постепенно ушло, уступив место другим… Лица, лица… Вэнс, Тру, Элизабет, Марайя, Тед, Джеред… Бодайн… Да, и Бодайн тоже. И бедняжка Марселина – что, интересно, Джако сделал с ней? Маркес, Мануэль, Аркадио, наконец, сам Джако… Теперь вместо лиц бандитов более дружеские – ковбои из Пакса. Сдержанный Харли, вежливый Эмилио, улыбчивый Билли Хармони, веселый Шорти… Знакомые, любимые лица… Некоторые навсегда ушли из ее жизни. Ушли? «Элизабет ушла? Марайя ушла?.Нет! Нет, это не так! Они со мной, пока бьется мое сердце, пока вертится земля».

Внезапно лошади ускорили шаг, и Карен вернулась к реальности. Вэнс пришпорил своего жеребца и нагнал ее. В коротком просвете дождя Карен увидела, что они оказались в широком овраге. Вэнс что-то кричал ей, но она не могла разобрать ни слова во все усиливающемся реве стихии. И вдруг она поняла! Карен похолодела. Она уже слышала такой звук – это был шум настигающего их наводнения. Женщина пыталась разглядеть что-то сквозь завесу дождя, но почти ничего не было видно. Они объехали площадку из обнаженной породы, и Вэнс уверенно пустил туда коня. Карен повернулась к раненому мужу. Яростно жестикулируя, Вэнс указал ей на узкий карниз, поднимающийся кверху. Похоже, этой тропкой пользовались только олени, зато она вела наверх, к выступу, расположенному футах в сорока над ними. Не самый лучший выход, конечно, но это было единственной возможностью спастись от поднимавшейся воды.

– Ты первая! – крикнул Вэнс, спрыгивая с лошади. – Веди ее! Быстрее!

Соскочив на землю, Карен взяла уздечку и осторожно пошла вверх по узкой тропе, ведя за собой мышастую кобылу. Она почти ничего не видела перед собой, ее ноги то и дело увязали и скользили в глинистой жиже, но женщина упрямо шла вперед.

Для Вэнса каждый шаг был сущей пыткой. Рана на боку причиняла ему ужасные страдания, к тому же она открылась и начала кровоточить. Левая рука отяжелела и казалась свинцовой. Вдруг гнедой заупрямился и встал. Вэнс силился втянуть его наверх. Он мог бы подняться один, оставив коня, но им необходимо было иметь двух лошадей – иначе они потеряют скорость. Пакстон, почти не веря в успех, вновь потянул мустанга, и тот наконец побрел вверх. Рев стихии усилился. Бурлящая вода, вертящая в бешеном водовороте огромные деревья и валуны, поднималась за ним по пятам, грозя увлечь в свой безумный танец. Похоже, гнедой наконец почуял опасность – он резко устремился вверх, толкнув Взнса, отчего тот упал с тропы, сильно ударившись бедром. Новая боль! Но надо держаться! Во что бы то ни стало он должен удержаться, иначе водоворот станет его могилой. Вэнсу удалось наконец, превозмогая боль, ухватиться рукой за скользкий выступ скалы. Теперь он смог вытянуться на узкой длинной площадке лицом к склону утеса, но он даже не решался обернуться: ревущая вода быстро поднималась и уже касалась его ног.

Поднявшись на спасительный выступ, Карен оглянулась и увидела, что ее муж упал. Взвизгнув от страха, она в следующее мгновение схватила моток веревки и стала быстро обматывать ее вокруг острой, напоминающей клык скалы. Дождь все усиливался. Привязав веревку к скале и обмотав ее еще вокруг пояса, Карен заглянула вниз – Вэнс находился непосредственно под ней, футах в двенадцати от того места, где она стояла. У его ног бушевало наводнение. Если он не удержится…

Она снова и снова окликала его, но Вэнс то ли не слышал ее, то ли не осмеливался пошевелиться.

Последнее было правдой. Он больше не мог сопротивляться. Почти не мог. Вэнс осторожно провел ногой вдоль стены: а вдруг там есть опора? Ничего. Отдохнув, он повторил попытку. Кажется, что-то получилось… Нет, нога опять скользнула по ровному месту. Боль в плече внезапно ослабела – дурной знак. «Я теряю сознание… Черт, мне надо было оставаться там, где мы были… И понесло меня сюда!»

Вдруг он понял – что-то касается его спины. Еще раз… Что это?.. Пакстон повернул голову и увидел веревку, а когда поднял глаза вверх, разглядел сквозь пелену дождя лицо Карен. Умница!.. Умница!.. Если он сможет ухватиться за веревку… Нет, это невозможно… Веревка снова задела его спину. Его правая рука онемела, плечо потеряло чувствительность. Левую руку дергало от боли. Но он должен рискнуть! Малейшее движение причиняло адскую боль. Вэнс осторожно снял с руки самодельный лубок и поднял руку, чтобы схватить веревку…

Карен сверху наблюдала за его усилиями. Она видела, как напряжено тело Вэнса, как его распухшие пальцы пытаются ухватиться за конец веревки. Наконец ему это удалось, он медленно встал и, кажется… Карен потянула… Ее ладони мгновенно стерлись до крови о грубые волокна пеньки, она чуть отошла назад, к зубчатой скале, на которую намотала веревку, и быстро перехватила ее. Сцепив зубы, зажмурив глаза, женщина из последних сил тянула веревку на себя. Похоже, он стал… легче. Застонав, Карен с новым усилием потащила тяжелый груз наверх, как вдруг веревка пошла легко, без усилий. Карен упала.

– Не-ет! – в ужасе закричала она. – Не-ет! Вэнс! – Ока открыла глаза.

Веревка валялась у нее под ногами. Нет!.. Она осталась одна. А Вэнс… Вэнс был перед ней – верхняя часть его туловища, густо перемазанная глиной, поднималась над краем выступа. В последнем усилии он подтянулся и… выполз наверх. Всхлипнув, Карен бросилась к мужу.