А потом раздались крики, послышался смех, и девушка вдруг поняла, что их коляска едет по улице, освещенной газовыми фонарями. «Фонари? Здесь? Кто бы мог подумать…»

– Пакстон! – раздался вдруг чей-то крик, и тотчас же послышался выстрел; причем стреляли где-то совсем рядом.

Карен в испуге прижалась к Вэнсу, и он обнял ее за плечи.

– Не бойся, дорогая. Просто парни слишком рано начали веселиться.

Наконец они остановились, и Вэнс помог девушке выбраться из повозки. Она осмотрелась и увидела какие-то ступени. «Что это за дом? Где я? – Яркий свет ослепил ее. – Какие-то люди… Представляю, какой у меня вид».

– Сюда, мистер Пакстон, – услышала она мужской голос.

В следующее мгновение Вэнс подхватил ее на руки и понес куда-то… К какой-то двери, тотчас же распахнувшейся перед ним. А затем – к огромному белому облаку… «Кровать?.. Кажется, я смогла бы проспать целый год», – подумала Карен, закрывая глаза.

– Принести тебе чего-нибудь? – послышался голос Вэнса.

– Нет… Спать… Только спать… – пробормотала Карен. Потом она почувствовала, как кто-то раздевает ее, и, уже засыпая, услышала женский голос:

– Спокойной ночи, сеньорита.

Карен проснулась от грохота за окном и от яркого света. На окнах трепетали чистенькие белые занавески. Девушка зевнула, потянулась… Кровать… Настоящая кровать, а не грубое одеяло на голой земле. И снова грохот за окном… Может, гром? Карен чуть приподнялась и увидела голубое безоблачное небо.

Она встала с постели, с удивлением посмотрела на свежую ночную сорочку, в которой, оказывается, спала, но тотчас же вспомнила женский голос, пожелавший ей спокойной ночи. Девушка подошла к окну и увидела широкую улицу, заполненную веселыми людьми. Крики, смех, музыка, выстрелы… Четвертое июля? Карен улыбнулась. Ну конечно. Четвертое. В этот день веселятся повсюду. И в Вашингтоне на улицах происходило то же самое…

Карен снова улыбнулась. Наконец-то она в Сан-Антонио… Это не убогий Корпус-Кристи, а настоящий город – огромный, шумный, многолюдный…

Неожиданно в дверь постучали. Накинув халат, лежавший на стуле, Карен открыла. У порога стояла молоденькая мексиканка. Сделав книксен, девушка вошла в комнату.

– Сеньор Пакстон имеет честь пригласить сеньориту на ленч. Я должна помочь вам одеться. Меня зовут Кармела.

– Спасибо, Кармела, – с улыбкой кивнула Карен. – Надеюсь, у меня есть время принять ванну.

– Конечно, сеньорита. Сейчас только одиннадцать, а сеньор приглашает вас в час дня, если вам это удобно.

– Вполне, – сказала Карен. – А ванна…

– Она здесь. Все уже готово. – Девушка открыла дверь, ведущую в ванную комнату. Огромная ванна была наполнена горячей водой с ароматизированными солями.

Едва лишь дверь за горничной закрылась, Карен сбросила халат и ночную рубашку и с наслаждением погрузилась в воду. Купаться в реке было, конечно, приятно, но горячая ванна – совсем другое дело.

Час спустя Карен уже сидела за туалетным столиком, а Кармела расчесывала ее золотистые волосы. От мексиканки девушка узнала, что находится в отеле «Менгер», о котором Пакстон не раз ей говорил.

Надев бордовое французское платье, отделанное бельгийскими кружевами, Карен надушилась и, сопровождаемая Кармелой, вышла из номера.

Вэнс сидел в вестибюле и беседовал со знакомым немцем, приятелем его отца, направлявшимся во Фредериксберг и заехавшим в Сан-Антонио. Заметив Карен, спускавшуюся по широкой, убранной розами лестнице, молодой человек внезапно умолк. Его собеседник поднял голову и, пораженный красотой девушки, воскликнул:

– Так это и есть будущая миссис Пакстон! А я-то думал, что север слишком холоден для таких прекрасных цветов!

– Так оно и есть. Поэтому я привез ее в Техас. – Поднявшись с кресла, Пакстон поспешил навстречу Карен.

Взяв невесту под руку, Вэнс повел ее в ресторан. Едва лишь они появились в зале, все взоры тотчас же обратились на прекрасную северянку; мужчины смотрели на нее с восхищением, а женщины – с завистью и даже с некоторым осуждением. Их стол уже был накрыт. Усаживая Карен, Пакстон улыбнулся: наконец-то он может показать ее всему Техасу и доказать ей, что он вовсе не такой уж дикарь…

К ним тотчас же подошел официант, и Вэнс что-то прошептал ему на ухо. Через минуту официант принес им охлажденное вино в графине и большой бокал с холодным пивом.

– Остальное будет готово через полчаса, сеньор, – сказал он, наливая Карен вина.

Вэнс с улыбкой поднял свой бокал:

– За нас и за нашу новую жизнь!

Их взгляды встретились. Оба молчали, но им и не нужны были слова – в эти мгновения говорили их глаза…

Час спустя, когда они, утолив голод, пили кофе, официант принес на маленьком подносе какой-то конверт. Сорвав печать, Вэнс вытащил письмо и пробежал его глазами.

– Как быстро доставили, – заметил он. – Отец отправил его только вчера. Старик знал, когда мы приедем. – Пакстон ненадолго задумался. Карен терпеливо ждала объяснений. – Важные дела… Мне придется уйти на часок.

– Уйти?! – вскричала девушка. – А я-то думала, что мы пойдем на фиесту.

– Обязательно пойдем. У нас еще будет время. Но мне надо встретиться с торговцем скотом, пока он не уехал из города. – Допив пиво, Вэнс уже собрался подняться из-за стола, но, увидев, как изменилось лицо Карен, взял ее за руку и проговорил: – Поверь, это очень важно, иначе я бы не оставил тебя. Торговец уезжает в Остин…

– Все равно я считаю, что вы… не очень-то любезны, сэр, – перебила Карен.

– Дорогая, я ненадолго. А ты поднимайся к себе в номер и жди меня там. Я вернусь около пяти, и мы отправимся развлекаться. К тому же вечером станет не так жарко. Когда стемнеет, будет фейерверк… и многое другое… – Поцеловав девушке руку, Вэнс встал из-за стола и быстро направился к выходу.

Карен задумалась… И вдруг, бросив на тарелку салфетку, решительно поднялась из-за стола.

– Желаете еще чего-нибудь, мэм? – спросил подошедший официант.

– Нет. Только зонтик от солнца, пожалуйста.

– Вы можете взять его у стойки, мэм. А наша кухня…

– Было очень вкусно, благодарю вас, – уже направляясь к выходу, сказала девушка.

Выйдя из отеля, Карен отправилась гулять по городу. «Сан-Антонио… Очень красивое название…» – мысленно улыбнулась она. Увидев неподалеку от отеля полуразрушенную церковь, девушка остановилась в задумчивости. «Как грустно смотреть на эти развалины… Почему же церковь не отстроили заново?» Она приблизилась к старику, сидевшему на скамье в тени деревьев.

– Прошу прощения, сэр…

Старик поднял голову и, увидев девушку, улыбнулся:

– Слушаю вас, мисс…

– Вы не знаете, что это за церковь, сэр? Прищурившись, старик посмотрел на развалины.

– Это же Аламо, мисс, – ответил он. – Эту церковь никто не станет восстанавливать. Другие – да, но только не эту. Есть люди, которые находят прелесть и в морщинах старухи. А эти руины, они здесь давно, мисс, в них ничего не меняется. И мне кажется… – Старик пожевал губами и с усмешкой добавил: – Мне кажется, они переживут нас всех. – Старик умолк и вопросительно посмотрел на девушку.

– Спасибо, – улыбнулась Карен. – Спасибо вам большое.

Девушка шла по улице, с любопытством поглядывая по сторонам. Все здесь вызывало удивление… Вот мимо проплыла грациозная смуглая красавица, сопровождаемая мрачной пожилой особой в черном. А следом за ними вышагивал с горделивым видом пожилой фермер с лопатой на плече. Карен засмотрелась на красавца кабальеро в черной шляпе, украшенной серебряными бляшками; но он вдруг взглянул на нее так пристально, что она, смутившись, отвернулась.

Вскоре она вышла на Коммерс-стрит – главную улицу города; здесь почти над всеми магазинами красовались бело-красно-синие флаги со звездами. Копыта лошадей и колеса фургонов и повозок давно утрамбовали тут землю, но все равно в воздухе носилась белая пыль, от которой задыхались люди и животные. Девушка зашагала быстрее и поднялась на деревянный мостик, переброшенный через реку Сан-Антонио. Затем, миновав шумную и пыльную площадь, вышла на тихую улочку. Было очень жарко, к тому же Карен наглоталась пыли, и теперь ей ужасно хотелось пить.

Вскоре она увидела бар, из которого доносился громкий смех. Девушка остановилась, не решаясь войти. Наконец, собравшись с духом, переступила порог, подошла к стойке и, улыбнувшись бармену, проговорила:

– Дайте мне, пожалуйста, стакан воды. Бармен в изумлении уставился на девушку.

– М-м… мэм… Видите ли, мэм, здесь бар, и мы не думали, что… – Он развел руками. – В общем, мы не обслуживаем дам, зашедших в бар без сопровождающих.

– Но я хочу пить, – снова улыбнулась Карен. – Уверена, что стакан воды…

– Мэм, я только что ска…

– Дайте леди воды!

Услышав знакомый голос, Карен резко обернулась и увидела Роско Бодайна, стоявшего в нескольких метрах от нее.

– Послушай, Бодайн, порядок есть порядок, – сказал бармен.

– Она со мной. Я ее сопровождающий, – заявил Роско. – Не так ли, мисс Хэмптон?

– Да, конечно, мистер Бодайн. – Девушка приветливо улыбнулась одноглазому охраннику.

– Это же не противоречит вашим правилам, верно, Миллер? – прищурился Роско.

– Да-да, думаю, вы правы, – кивнул бармен. Бодайн снова повернулся к Карен:

– Не желаете ли чего-нибудь покрепче, мисс Хэмптон?

– Нет, только воды. Спасибо.

Миллер налил в стакан холодной родниковой воды и подал его Бодайну. Тот повел девушку к столику в дальнем углу бара. Рядом со столиком находилась дверь, ведущая в узкий коридор, – оттуда исходил тяжелый неприятный запах. Усадив девушку, Роско уселся напротив. Перед ним стояла бутылка виски, из которой он то и дело подливал в свой стакан. Роско принялся рассказывать сражениях, в которых участвовал, и Карен, чтобы не обидеть рассказчика, делала вид, что внимательно слушает. Однако речь Бодайна становилась все более бессвязной. Наконец он умолк, многозначительно посмотрел на девушку и вдруг, кивнув в сторону двери, ведущей в коридор-, прохрипел: