Увидев Карен, Кэти очень обрадовалась – у нее давно уже не было собеседницы. Женщины тотчас же ушли в кухонную часть общей комнаты, и Карен, как могла, старалась помочь хозяйке. Эд же помог мужчинам напоить и накормить мулов. Затем путники помылись, и вскоре все собрались за обеденным столом. Усевшись рядом с Вэнсом, Карен принялась за еду. Она никак не могла придумать тему для беседы, а молчание, царившее за столом, угнетало ее. Девушка недоумевала: как же можно молчать, когда за обедом следует говорить о политике и о друзьях? На худой конец – о погоде.

Насытившись, мужчины словно по команде поднялись из-за стола и вышли во двор. Женщины занялись уборкой стола. Карен и на сей раз пыталась помочь хозяйке, но у нее это не очень-то получалось. Собирая посуду, она уронила тарелку и, наклонившись, чтобы поднять ее, больно ударилась плечом об угол стола.

– Не переживай, – утешала ее Кэти. – Между прочим, до тебя всего одна женщина вызвалась помочь мне.

– Было бы несправедливо, если бы я не стала помогать тебе, – сказала Карен. – Во всяком случае, эти женщины должны были поблагодарить тебя…

Кэти от души рассмеялась:

– К чему благодарить? Мне не нужна благодарность. Эд, к примеру, не ждет, что я стану благодарить его за то, что он ловит лошадей. Благодарят за что-то… необычное, но кто же благодарит женщину за то, что она приготовила обед? Если мужчина в третий раз просит добавки – это для меня и есть его благодарность. Правда, мне понадобилось время, чтобы понять это. Мы с Эдом приехали сюда из Пенсильвании четыре года назад, и тогда у нас были не самые лучшие времена. Мы были янки, а потому почти все считали нас «саквояжниками».[3] Но никому и в голову не пришло спросить, что привело нас сюда.

Кэти ненадолго умолкла, потом, взглянув на Карен, снова заговорила:

– Однажды в Эда стреляли. Он защищался, и тот человек умер, а Эд потом долго болел. Как только ему стало получше, мы уехали из Сан-Антонио… и оказались здесь. До того, как в Эда стреляли, мы часто, говорили «спасибо», «пожалуйста» и еще много-много других слов. Но, глядя пахшего раненого мужа, ухаживая за ним, гадая, выживет он или нет, я видела благодарность в его глазах… В общем, этого было достаточно. Приехав сюда, мы сразу перестали говорить лишние слова, в этом не было необходимости. Мы оба знали, за что благодарны друг другу.

Тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Эд Картер. Он достал из буфета банку с кофе и засыпал зерна в мельницу. А Кэти сняла с крючка кружку и насыпала в нее сахару.

– Они с удовольствием выпьют кофе, – обращаясь не то к Эду, не то к Карен, сказала хозяйка. – Они же весь день были в пути.

Эд кивнул, взял кружку с сахаром и направился к двери. У порога он обернулся и, взглянув на жену, едва заметно улыбнулся. Карен молча наблюдала за ними.

– Господи, теперь они часов до десяти будут разговаривать, – усмехнулась Кэти. – Мужчины вечно сетуют на то, что женщины очень много говорят, но, как я заметила, они и сами не прочь поболтать – рассказывают всякие истории, когда уже пора спать.

Когда с уборкой было покончено, Карен спросила, где можно помыться. Кэти крикнула" мужу:

– Эд, мы пойдем мыться, так что пригляди за ними, хорошо?!

Девушка с удовольствием сняла с себя грязное, пропитанное потом платье и надела халат. Кэти ждала ее у задней двери с пистолетом под мышкой. Увидев оружие, Карен удивилась, но не сказала ни слова. Миновав заросли кустарника, они вышли к извилистой тропинке и вскоре спустились к реке.

Наслаждаясь прохладной водой, Карен долго смывала с себя дорожную грязь и пыль. Затем промыла волосы. И уже на обратном пути, не удержавшись, девушка спросила:

– Зачем ты взяла с собой пистолет?

– Эд не отпустил бы меня без оружия, – ответила Кэти. – Неизвестно, что может случиться, особенно в такой час.

Весь вечер женщины говорили о востоке и о той жизни, которую обе хорошо знали и оставили в прошлом. Карен распустила волосы, тщательно вытерла их полотенцем и принялась расчесывать прядь за прядью. Девушка подарила Кэти черепаховый гребень; и та едва не расплакалась от счастья. Завернув подарок в шелковый лоскут, она положила его в коробку, где хранила свои самые ценные вещи.

Когда совсем стемнело, в дом вернулись мужчины. Устроившись на ночлег, они почти сразу уснули. Вскоре заснула и Кэти, и Карен, задув фонарь и скинув халат, тоже улеглась в постель.

Девушка долго ворочалась с боку на бок – сон никак к ней не шел. Наконец, осторожно поднявшись с кровати, она подошла к окну. Река находилась за густым кустарником, и Карен не видела ее, но слышала журчание воды. Три реки… Кэти сказала, что это реки Нуэсес, Леона и Арансас; все они находились совсем рядом, и в каждой была прохладная чистая вода, идеальная для купания, особенно жарким летом. Для купания под звездами…

Вдруг Карен заметила на лужайке темную фигуру, тотчас же скрывшуюся за кустами. Очевидно, Вэнс – это был он – направился к реке. Она хотела окликнуть его, но потом решила, догнать. Осторожно отворив дверь, Карен вышла из дома. Миновав кусты, зашагала по тропинке, ведущей к реке, и вскоре вышла к берегу. Осмотревшись, она заметила одежду Вэнса, лежавшую неподалеку. Но где же он сам? И вдруг Карен увидела его… Вернее, увидела сначала его голову и плечи. Затем и грудь, и живот, и бедра… Вэнс выходил из воды обнаженный. Девушка хотела убежать, но не могла сдвинуться с места. Как завороженная смотрела она на возлюбленного, восхищаясь его наготой.

И тут Вэнс наконец-то заметил ее. Он замер на мгновение, а потом подошел к ней и пристально посмотрел ей в глаза. Она потупилась, не в силах выдержать его взгляд. И вдруг увидела, что мужское естество Вэнса набухает, становится все больше… Карен судорожно сглотнула – она представила, как восставшая пульсирующая плоть Вэнса входит в ее лоно… Сделав шаг вперед, Карен протянула руку, осторожно прикоснулась к его плоти – и тело Вэнса содрогнулось, из груди его вырвался стон. Он снял с нее халат, и Карен застыла точно изваяние; она впервые стояла перед возлюбленным совершенно обнаженная.

Несколько мгновений Вэнс любовался прекрасным телом девушки, а потом принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею, плечи, груди… Наконец, опустившись на колени, он коснулся губами ее лона, и Карен со стоном рухнула на песок.

– Вэнс, сейчас… – прошептала она, задыхаясь. – Быстрее, пожалуйста…

«Будь осторожен, – мысленно твердил Пакстон. – Для нее это в первый раз».

И вдруг он услышал тихий всплеск – похоже, лошадь входила в воду ниже по течению. И не одна лошадь, а несколько… Проклятие! Вэнс приподнял голову, насторожился… Тут и Карен поняла: что-то происходит. Вэнс наклонился к ней и прошептал ей в ухо:

– Бери халат и иди в кусты. Только тише.

– Вэнс, что случилось? Я только хочу…

– Черт возьми, делай, как я сказал, – прошептал он, ползком подбираясь к своим вещам.

Лицо Карен потемнело от гнева. Но не успела она и слова сказать, как Пакстон схватил ее за руку и потащил к кустам.

– Да скажи же…

Вэнс зажал ей рот ладонью.

– Помолчи, Оденься, – проворчал он.

В следующее мгновение он был уже в шляпе и в штанах; ремень с кобурой опоясывал его бедра. Оставалось лишь сунуть ноги в мокасины. Карен, внезапно устыдившись своей наготы, накинула халат и плотно запахнула его на груди. Вэнс, вытащив из кобуры пистолет, стал внимательно осматривать берег. Минуту спустя, указав глазами на тропинку, ведущую к хижине, тихо прошептал:

– Иди в дом.

Девушка нахмурилась, но спорить не стала. Ступив на извилистую узкую тропку, она направилась к дому.

«По крайней мере трое. Не меньше. Но кто они? Кто?» Вэнс еще раз осмотрел берег. Стук копыт становился все громче – всадники приближались. Но заметят ли они его в густом кустарнике? Вэнсу не хотелось вступать в бой – ведь Карен, возможно, еще не добралась до хижины. Но с другой стороны, если незнакомцы подберутся слишком уж близко…

К счастью, шаги Карен вскоре затихли. «Она, должно быть, уже у дома. Если только…» Нет, об этом лучше не думать. Тут с ивы вспорхнула птица, и тотчас же воцарилась тишина – всадники, конечно же, замерли, насторожились. Потом снова послышался стук копыт.

Вэнс положил палец на курок и затаил дыхание.

Карен пересекла лужайку и вбежала в дом через заднюю дверь. Кэти по-прежнему крепко спала, и девушка сначала разбудила ее, а потом они вдвоем подняли мужчин. Те стали поспешно одеваться. Карен же вернулась в комнату хозяев, скинула халат и надела платье. Затем вышла в общую комнату, но там уже никого не было. Девушка направилась к выходу и у порога столкнулась с Кэти, вбегавшей в дом.

– Ах, Карен, вот ты где! – воскликнула она. – Пойдем, поможешь мне сварить кофе и сделать сандвичи.

– Но я не понимаю… – пробормотала девушка. – Что случилось? Где Вэнс?

Кэти весело рассмеялась.

– Дорогая, ты нас так напугала… Мистер Пакстон привел сюда солдат. Он уже хотел выстрелить в них, но вдруг понял, кто они такие. Сержант Деккер и его люди очень устали. Уверена, что они не откажутся подкрепиться. – Кэти повернулась к двери, услыхав чьи-то шаги.

В следующее мгновение в комнату вошел Вэнс, а следом за ним – невысокий широкоплечий мужчина. Увидев Карен, незнакомец стащил с головы кепи. Демонстративно отвернувшись от Пакстона, Карен приветливо улыбнулась незнакомцу.

– Сержант Деккер, в вашим услугам, мэм, – представился тот.

Девушка кивнула.

– Благодарю вас, сержант.

– Это Карен Хэмптон, моя невеста, сержант, – представил ее Вэнс.

– А вы счастливчик, Пакстон, – добродушно усмехнулся Деккер. – Всего вам наилучшего, мисс Хэмптон. – Он расстегнул пуговицы на мундире и с облегчением вздохнул. – Мэм, мне очень повезло, что ваш будущий муж не любит стрелять в незнакомцев. Иначе я был бы уже на том свете.

– К счастью, я вовремя заметил ваш шеврон,[4] сержант. А вообще-то вы меня напугали…