От громкой музыки разболелась голова. Неожиданно Тори почувствовала себя по-настоящему несчастной, и желание покинуть Ромней стала просто нестерпимой. Но именно в этот момент дорогу ей преградил молодой рыжеволосый юноша в чёрном сюртуке. Тори не хотела никого видеть, ни с кем не желала разговаривать. Она была готовая зарыдать. Господи, да ведь она даже наряд тщательно подобрала специально для него, согласилась поехать в Лондон, который хранил самые неприятные для неё воспоминания, но тот, ради кого всё это было сделано, кому было предназначено всё это, безбожно отсутствовал!

- Вы позволите пригласить вас на танец? - спросил молодой человек, протянув ей руку и затаив дыхание.

Тори посмотрела на его руку, мечтая увидеть на этом месте руку другого человека, но снова жизнь предлагала ей только горькое разочарование. Ощущая боль в груди, она протянула в ответ свою чуть дрожащую руку, мысленно посылая всё к чёрту. Она так устала ощущать только боль. И тоску! Ей было невыносимо одиноко без Себы, и если она хоть немного не отвлечётся сию же минуту, то просто сойдёт с ума.

Снова мир катился в пропасть, а она не имела возможности что-либо исправить.

Захваченный красотой девушки, молодой человек неуклюже вывел её на середину танцевальной площадки и стал исполнять фигуры танца с непростительной оплошностью. Как же наивно было полагать, что танец способен отвлечь ее? Тори начинал раздражать восхищенный взгляд своего партнера, который откровенно пялился на неё.

- Вы так прекрасны! - выдохнул он, чуть не наступив ей на ногу.

- Вы так считаете? - немного резко спросила Тори, которой вдруг стали противны и молодой человек, и его взгляд, и его прикосновения.

Юноша покраснел до самых кончиков ушей.

- О, несомненно, - пролепетал он и чуть не врезался в другую пару, слишком резко потянув Тори в сторону. - Вы прекрасны, как…

- Как восходящее солнце, - раздражённо продолжила за него Тори, готовая немедленно прекратить этот фарс под названием танец. - Моя красота затмевает даже красоту античных богинь, а голос слаще пения соловья? Вы это хотели сказать?

Подумать только, какими отвратительными иногда могут быть комплименты, но тот лишь восхищенно кивнул.

- О да… - снова выдохнул он.

Тори вдруг поняла, что если он ещё хоть бы один раз вздумает вздохнуть, она разобьет о его голову какую-нибудь вазу. Она как раз повернула голову, оглядываясь по сторонам, дабы отыскать нужный предмет, но едва не споткнулась сама, когда её взгляд остановился на пылающих зелёных глазах, которые были прикованы только к ней.

Себастьян!

Господи, он вернулся! Вернулся именно тогда, когда она уже было решила, что этого никогда не произойдет. Сердце от радости заколотилось в груди при виде любимого лица. Господи, как сильно она тосковала по нему! Как сильно боялась, что с ним могло что-то случиться! Но вот он, стоит перед ней, живой, здоровый и такой красивый, что трудно было отвести от него своего восхищённого взгляда.

Он действительно был бесподобен. Так красив, что перехватывало дыхание. Темно-серый бархатный сюртук ладно сидел на широких плечах, подчеркивая силу груди и стягивая напряженные мышцы рук. Белизна рубашки ослепляла, оттеняя загорелую кожу лица. Волосы были в легком беспорядке, падая на лоб так, будто ветер совсем недавно трепал его шевелюру. Тори отчаянно захотелось подойти к нему и откинуть назад каштановую прядь, но её остановил его взгляд. Она и забыла, что танцевала, что рядом находилось много людей. Она позабыла даже свою обиду и была готова броситься к нему.

Если бы не его взгляд.

Изумрудные глаза потемнели, взгляд стал таким острым, почти стальным, что мог проткнуть её насквозь. Тори вздрогнула, вдруг осознав, что он разгневан. В руке он держал бокал шампанского, сжимая его так, будто хотел раздавить. Он сердит? Но за что? За то, что его так долго не было, и пока она сходила с ума, волнуясь за него, приняла приглашение на танец? Потому что на балах было принято танцевать, а он об этом забыл?

Он посмел разгневаться на неё и это тогда, когда она имела полное право отругать его сама? Это она должна была сердиться! Это он подверг её испытанию! Он заставил её испытать такой страх и тревогу, что скручивалось всё внутри!

Тори могла бы прервать танец, наплевав на все правила приличия, если бы не его сверлящий, обжигающе гневный взгляд, который и остановил её. В любом случае ей следовало закончить танец и собраться с мыслями, чтобы подойти к нему. Негодование и обида буквально переполняли её. Она обернулась к своему партнеру и так ослепительно улыбнулась ему, что тот чуть не споткнулся на ровном месте. И Тори возненавидела себя за эту улыбку.

- Так как вы говорите, вас зовут? - спросила она, с отвращением отметив, что юноша потерял дар речи от её неожиданной улыбки.

- М-меня… меня зовут… - бормотал он, не в силах сообразить, как ответить. - Меня зовут Марк О’Доннелл, сэр… Ой, простите, мадам… О, Боже, мисс Виктория, простите ещё раз.

- Я прощаю, - безразлично бросила она, чувствуя каждой клеточкой своего тела присутствие Себы. - Так вас зовут Карл?

- Да, мисс Виктория, - как в тумане ответил парень.

- Я так и подумала, - с горечью кивнула Тори, мечтая оказаться за сотни миль отсюда.

И в первую очередь от человека, от взгляда которого ей вдруг захотелось заплакать.

***

Себастьян считал, и даже искреннее верил в то, что уже давно перерос возраст, когда не мог видеть её в объятиях другого мужчины, но при виде Вики, которая кружилась в танце с каким-то неоперившимся юнцом, Себастьян вдруг ощутил такое непреодолимое желание свернуть ему шею, что затряслись руки. С детской наивностью он полагал, что забыл, как в его отсутствие она наслаждалась обществом других мужчин, их вниманием и поцелуями. И бог знает, чем ещё!

В мозгу вдруг взорвались слова из прошлого.

“Ты не думал, что я захочу жить полноценной жизнью? Захочу целоваться?”

Эти слова жгли ему душу и заставляли сжиматься сердце. И даже тепло последней встречи не помогло ему хоть бы на миг поверить в то, что нужен ей. Он оледенел, снова решив, что она впускала кого-то в свою жизнь. Господи, неужели она позволяла другим мужчинам нечто большее, чем простые поцелуи? Себастьян так отчаянно не хотел верить в это!

До сегодняшнего дня.

И то, что открылось перед его глазами, повергло его в настоящий шок. Он застыл, с горечью понимая, что ничего не изменилось. Пока он отсутствует, она будет продолжать наслаждаться жизнью, позабыв о нём!

Какой же он глупец! Все эти четыре долгих, мучительных дня он пытался очистить разрушенную конюшню, старался отыскать разбежавшихся лошадей, успокоить своих работников и отыскать мерзавцев, которые это сделали. Он был так чертовски занят, что не заметил, как пролетело четыре дня.

Четыре дня без неё!

Он так сильно тосковал по ней. Так отчаянно хотел, чтобы она была рядом. И в последний вечер, сидя возле камина, уставший и опустошённый, Себастьян понял, что так дальше продолжаться не может. Он собирался вернуться в Клифтон-холл и откровенно поговорить с Вики. Он устал додумывать за неё. Он устал гадать за неё. Он так чертовски устал от жизни без неё.

Себастьян не мог забыть все те мгновения, что провёл с ней с тех пор, как вернулся. Её нежные поцелуи, когда обнимал её в библиотеке лондонского дома своего отца. Он не мог забыть сияние её глаз, когда она смотрела на него, сидя на диване в гостиной Клифтон-холла. И никогда не смог бы забыть то, как она вручила ему мешочек с миндалем, а потом с готовностью приняла его поцелуй. Приняла нечто большее, чем поцелуй. И отдала ему нечто большее, чем миндаль.

“Я так боялась, что никогда больше не увижу тебя…”

“Если я скажу, что хочу твоего поцелуя больше жизни, если я скажу, что хотела всегда только твоих поцелуев, ты меня поцелуешь?”

Эти слова значили для него намного больше. Это значило всё!

Все эти годы он так безумно боялся того, что выдумывает себе её любовь. Но эти слова, её поступки, объятия и поцелуи.

“Что бы ты ни делал, ты должен вернуться ко мне, к нашему валуну. Обязательно”

Господи, он всегда хотел вернуться! Вернуться только к ней! И всегда хотел быть только с ней. Все эти долгие годы он пытался понять, как завоевать её, как заставить её полюбить себя.

Достав из кармана коробку с кольцом, Себастьян посмотрел на золотистый ободок и блестящий камень, представляя, как вручит его ей. Он вручит Вики не просто кольцо. Он отдаст ей на безвозмездное пользование свое изнывающее любовью сердце. Себастьян вдруг отчётливо понял, что никогда не узнает ничего наверняка, пока не спросит об этом напрямую. Пока не заглянет ей в глаза и не спросит, любит ли она его так же безумно, как любит её он? Пусть, наконец, она решит, что будет с ним дальше. Захочет ли Вики видеть рядом с собой истерзанного и грешного монстра? Пора уже узнать все ответы.

Но все разумные мысли вылетели у него из головы, когда Себастьян увидел смеющуюся Вики в объятиях рыжеволосого юноши, который даже представить себе не мог, какая опасность нависла над ним.

Ему даже в голову не пришло, что это бал и что на балах танцевать совершенно естественно, настолько сильно им овладели страхи прошлого.

Она была прекрасна до боли в волнующем серебристо муслиновом платье с недлинным шлейфом и прозрачным бельгийским кружевом, которым был расшит неслыханно глубокий вырез, затейливой косой шнуровкой уходя вниз до талии. Кружевные прозрачные перчатки до локтей ещё больше подчёркивали её хрупкость. Золотистые волосы были собраны на макушке вплетёнными в них серебристыми лентами, а одна соблазнительная волнистая прядь падала ей на плечо, задевая кончиком подрагивающий холмик. У Себастьяна перехватило дыхание от одного взгляда на неё. Неудивительно, что её партнёр по танцу не мог отвести от неё своего восхищённого взгляда.