Она коротко качнула головой.

— Нет. Хочу проверить оборудование.

Лицо Винченто вытянулось, но он послушно поднялся вслед за ней, оставив нетронутым десерт, и направился к лифтам. В своем номере Мария открыла черный кожаный кейс и достала маленькую коробочку. Внутри оказался крошечный розовый диск странной формы, который удобно вставлялся в ухо. Она осторожно вложила его в правое ухо и проверила, надежно ли скрывают его темные волосы.

— Ладно. Теперь ты. Нет, не здесь, — пробормотала она, когда Винченто достал из того же кейса маленький микрофон и зажал его в руке. — Выйди из гостиницы, пройди к бассейну, тогда попробуй. Если он сработает на таком расстоянии, в казино у нас все будет просто.

Винченто даже порозовел от предвкушаемого удовольствия. Он тоже ждал сегодняшнего вечера, хотя и по другим мотивам. Мария покровительственно улыбнулась. Она все больше привязывалась к маленькому Винченто.

— И, caro, постарайся делать это незаметно, понял. Мой… мистер Д'Арвилль наверняка расставил по всему казино охранников, которые следят за жуликами. Можешь поднять руку и почесать щеку или еще что. Ты ведь сделаешь это для меня, дорогой?

— Конечно. Я сегодня потренируюсь у зеркала. Перед уходом. — Маленькое личико сморщилось от улыбки. Он получал больше удовольствия за один день, чем за целый год в институте!

Мария беспокойно бродила по номеру, иногда прикасаясь к уху, чтобы убедиться, что диск не выпал. Сначала она испытывала определенное неудобство, но прибор был настолько хорошо пригнан, что скорее всего через несколько вечеров она вообще станет забывать о его существовании. Как и где удалось Карлосу найти такого специалиста по электронным передающим и принимающим устройствам, она не имела понятия, да ей и было на это наплевать. Даже микрофон Винченто был не крупнее ногтя большого пальца…

— Мария. Слышишь меня? Я сейчас у бассейна. Возвращаюсь.

Марчетти казалось, что он попал в фильм про Джеймса Бонда. Он очень надеялся, что не подведет Марию, что его «дар» сработает. Успех сопутствовал ему в девяноста девяти случаях из ста, приводя в экстаз профессоров и наезжающих экспертов.

Он вернулся в гостиницу и робко постучал. Карлик понимал, что Мария держит его за дурака, но она так прелестна, что ей невозможно было отказать. Дверь распахнулась, и он сразу увидел ее сияющее лицо. Глаза — как звезды, яркие губы улыбаются.

— Работает, Винченто! Работает! — Она втащила его в комнату и закружилась с ним в вальсе.

Наконец она остановилась и нетерпеливо вытащила диск из уха.

— Хватит. Пошли и посмотрим этот его городишко!

Винченто до смерти хотелось спросить, кто же такой Уэйн Д'Арвилль и почему Марии хочется заполучить его деньги, но он боялся испортить ей настроение. Они взяли напрокат «ягуар» и затерялись в паутине улиц с экзотическими названиями. Затем поехали в порт, где долго смотрели на яхты, потом проехали мимо величественного собора, чьи высокие мозаичные окна просвечивались изнутри. Близился вечер, и везде зажигались огни — тысячи, миллионы мерцающих огней. Она чувствовала, как ускоряется пульс города.

— Поехали назад. Я хочу переодеться, — сказала Мария внезапно низким и холодным голосом: предстояла работа.

В номере Мария тщательно осмотрела свой гардероб. Ей хотелось, чтобы их первая встреча стала особенной, чтобы он ее никогда не забыл. Сначала она решила надеть белое платье, оно прекрасно контрастировало с ее волосами и глазами, но потом передумала. Белое — цвет жертвы, а сегодня жертвой станет Уэйн Д'Арвилль. Она пустит ему кровь. Значит, красное. Мария вытащила красное платье в блестках от Валентайна и снова покачала головой. Слишком вызывающее, она же не шлюха, а изысканная женщина. Глаза пробегали по длинному ряду туалетов, пока не остановились на бархатном платье густого оранжевого цвета с узкими, но очень глубокими острыми вырезами спереди и сзади. Она задумчиво надела его и повернулась к зеркалу. Оранжевый бархат великолепного качества бросал нежный отсвет на ее загорелую кожу, делая волосы еще темнее, а карие глаза таинственными и влекущими. Положив золотистые тени на веки, она накрасила губы оранжевой помадой и надела кулон из тигрового глаза — большой обрамленный золотом камень на изящной золотой же цепочке. Он удачно разместился в ложбинке между грудей, привлекая к себе внимание. В довершение она надела золотые туфли с трехдюймовыми каблуками и взяла сумочку в тон.

Затем она вложила в ухо диск и Причесалась, слегка побрызгав волосы цвета черного дерева золотистым блеском. Сделала несколько шагов, повернула голову и увидела, как сверкают золотые капли в волосах. Идеально. Постучала в смежную дверь и еще раз взглянула в зеркало.

Вошел Винченто. Он был в смокинге.

— Дорогой, ты такой нарядный, — сказала она. Ей хотелось быть доброй.

Винченто не смог ответить, у него отвисла челюсть, глаза почти вылезли из орбит.

— Мария, — хрипло сказал он наконец, — ты так прекрасна, что слов нет! — И беспомощно пожал плечами. Мария почувствовала на глазах слезы, но сдержалась. Винченто залился краской, когда она подошла, наклонилась и поцеловала его в щеку. Но тут же выпрямилась, глаза смотрели жестко.

— Порядок. Ты готов?


Парис стоял у рулетки казино «Дройт де Сеньор». Как ему удалось выяснить, мать с отцом, пытаясь разузнать поподробнее о Гансе Мюллере, поехали на побережье, чтобы расспросить рыбака, когда-то вытащившего мальчика из воды.

Смокинг на Парисе сидел куда лучше, чем на Винченто, подчеркивая его высокую, гибкую фигуру и придавая ему не по годам взрослый вид. Его взгляд был прикован к белому шарику, бешено носившемуся по рулетке; тот наконец замер на цифре шестнадцать. Он молча застонал и взглянул на сестру.

На Джемме было черное платье в четырнадцать ярусов, сверкающее при каждом движении. Короткие волосы слегка подвиты опытным парикмахером и падают на лоб и щеки. Накрашена она была сверх меры — щедро подведенные глаза, ярко-алые губы… Парис запаниковал, когда она резво поставила стопку фишек на красное. Только не заиграйся, сестричка, взмолился он в душе. Отец меня убьет!

Они прилетели накануне и поселились в лучшей гостинице. Парис лишь через час узнал, что платят они кредитной карточкой Джеммы. Он сам, практически разделавшись со своим счетом в банке, приобрел пачку аккредитивов, но втайне надеялся, что деньги у них скоро кончатся и им придется вернуться. Монако в целом и казино в частности действовали ему на нервы.

Сначала было вроде бы интересно. Они посмотрели гавань с туристского пароходика, попробовали французские круассаны и кофе, с расширенными глазами прислушивались к смеси языков вокруг — французского и португальского, немецкого и итальянского — и наряжались, чтобы поесть в самых дорогих и изысканных заведениях.

Но сегодня они пришли в казино Уэйна Д'Арвилля.

Парис не знал, чего ожидать. Самого владельца нигде не было видно. Джемма настояла, чтобы они сначала пошли в бар, где заказала «Кровавую Мэри».

— Цвет подходит к моей помаде, дурачок, — буркнула она, когда он удивленно поднял брови. Сам Парис взял пиво. Оба повернулись лицом к залу. Вид самых богатых людей в мире, соревнующихся в скорости проигрывания денег, вызывал благоговение. Но Джемма непрерывно вертела головой. — Я его не вижу, — прошипела она через десять минут, и, раздосадованный ее настырностью, Парис обратился к бармену:

— Послушайте, кто здесь хозяин?

Бармен сообщил не только имя хозяина, но и то, что он сейчас в Нью-Йорке. Джемма рвала и метала, а Парис изо всех сил старался не рассмеяться. Они пересекли океан, даже останавливались в Нью-Йорке, а теперь выяснили, что им и двигаться никуда не надо было. Смех да и только. Джемма, однако, не оценила иронии ситуации и, чтобы хоть как-то спасти вечер, рванулась к ближайшей рулетке. Парис осторожно последовал за ней.

Сначала она выиграла — почти десять тысяч долларов. Ее детский восторг заставил улыбнуться даже утомленных жизнью шейхов и профессиональных игроков. Но потом начались неудачи. Проигрыш рос, и Парис начал беспокоиться, даже пробрался к ней и шепнул на ухо, что пора заканчивать.

В ответ на братскую заботу она одарила Париса таким испепеляющим взглядом, что тот отошел, печально улыбаясь.

— Ладно, но с отцом будешь объясняться сама, — предупредил он. — За десять минут она проиграла еще две тысячи. Парис вздохнул и ушел. Внезапно он замер, увидев женщину в платье огненного цвета — самую прекрасную в мире. Парис сглотнул, не имея сил пошевелиться. Красавица повернулась, сняла золотистую кружевную шаль и отдала ее маленькому, уродливому мужчине, стоящему рядом. Парис машинально двинулся к ней, не чувствуя под собой ног.

Ощутив присутствие рядом высокого человека, Мария круто повернулась, ожидая увидеть отца. Уже открыла было рот, чтобы излить всю злобу, но внезапно оцепенела, когда ее взгляд остановился на красивом юноше, смотревшем на нее с выражением потрясения на лице. Долгую минуту Парис Хакорт и Мария Альварес стояли, молча уставившись друг на друга. Потом Парис умудрился улыбнуться, едва разжав онемевшие губы.

— Привет, — прошептал он.

Мария моргнула, стараясь прийти в себя. Что-то случилось, она была в этом уверена. Вот только что?

— Привет, — прошептала она в ответ.

Винченто повернулся, вгляделся в красивое лицо и мрачно нахмурился. Маленькой пухлой рукой дернул ее за платье — точно так, как ребенок тянет мать за фартук.

Мария опустила глаза и с трудом сосредоточилась на Винченто. Вид исказившегося от ревности лица вернул ее в реальность. У нее есть работа, а для этого ей нужен Винченто.

— Senor. — Она холодно кивнула Парису, ослепительно улыбнулась Марчетти и ушла, двигаясь величественно, как королева.

Парис с обидой смотрел ей вслед. Мысли его путались. Он увидел, как ее спутник покровительственно похлопал ее по руке и как она ему улыбнулась. Все встало на свои места. Еще одна прекрасная женщина с еще одним богатым, но безобразным мужчиной.