— Извините, девушка, сколько это стоит?

Вероника моргнула, стряхивая воспоминания, и сосредоточилась на стоящей перед ней женщине. Она была из тех, кого Джулия называла «голубой шайкой»: седые волосы носили голубой оттенок, а старое, морщинистое лицо — выражение постоянного недовольства. Вероника посмотрела на ценник на увлажняющем креме и ответила:

— Четыре доллара шестьдесят семь центов, мадам.

— Как? За такую маленькую баночку? Невероятно! Что у вас еще есть?

Вероника повернулась к деревянной коробке с кремами, поймав мимоходом сочувствующий взгляд Джулии, и принялась перечислять достоинства разных кремов. Через полчаса женщина удалилась, победоносно зажав в руке тюбик с кремом за шестьдесят центов.

Денег, уплаченных за белые шелковые перчатки этой женщины, Веронике, наверное, хватило бы на месячную квартплату в пансионе миссис Уильямс.

Порой жизнь казалась такой несправедливой, что у Вероники щемило сердце. Но она знала, что душевная горечь способна быстро уничтожить человека, поэтому постаралась думать о чем-нибудь приятном.

Миссис Уильямс была вдовой шестидесяти шести лет, которая брала постояльцев скорее ради компании, чем из-за денег. У нее жили только женщины, потому что одна мысль о мужчине в доме наполняла эту крошечную женщину трепетом.

Вероника потратила три ужасных дня в попытках найти жилье по карману, где не возражали бы против маленького ребенка. Уже темнело, последняя попытка снова оказалась неудачной, и она вынуждена была подумать о необходимости платить еще за один день в гостинице.

Но швейцар в современном доме, куда она зашла, пожалел ее и дал адрес миссис Уильямс. Когда Вероника добралась до ее дома, шел сильный дождь. Трэвис, которому было тепло и сухо в толстой куртке, жизнерадостно беседовал с бродячим котом, обнюхивающим его пухлые ладошки в ожидании подачки.

Она поднялась по щербатым ступенькам, от усталости не обращая внимания на запущенный сад и слегка покосившуюся крышу старого дома. Сейчас, вспоминая беседу с миссис Уильямс, Вероника думала, что отказаться от строгого принципа не сдавать жилье женщинам с детьми ту заставила ее худоба и безнадежное выражение глаз.

И еще Трэвис: когда старушка взглянула вниз на него, он на удивление вовремя одарил ее своей сияющей, счастливой улыбкой. С тех пор между Трэвисом и миссис Уильямс возникли такие отношения, что Вероника безбоязненно оставляла мальчика с ней и могла сэкономить на няне.

Возможно, только это и спасло ее от голода.


Время близилось к обеду, и Вероника с Джулией совсем замотались. Заканчивалась январская распродажа, и в последнюю минуту домохозяйки валили толпами.

Ноги ныли, лицо болело от постоянной напряженной улыбки, весь прилавок был завален товарами.

— Приветик. Мне бы какие-нибудь духи, лапочка. Поищи чего-нибудь.

Голос громкий, мужской, он легко перекрывал гул женских голосов. Явный акцент кокни заставил Веронику круто повернуться и сразу же обнаружить владельца этого голоса.

Высокий, больше метра восьмидесяти, с длинноватыми темными волосами, глубоко посаженными карими глазами и узким мальчишеским лицом, полным веселого задора.

Вероника сообразила, что пялится на покупателя, и быстро спохватилась.

— Конечно, сэр. Какая цена вам больше подходит?

Мужчина широко ухмыльнулся.

— Душечка-лапочка, — нагло произнес он, специально налегая на акцент. — Никак англичаночка, чтоб меня украли? Чего ты здесь забыла?

Улыбка Вероники из искусственно приветственной стала мрачной.

— Работаю. И тяжело. А вы задерживаете других покупателей, — почти огрызнулась она.

Она была девственницей, когда встретила Уэйна Д'Арвилля, молодой и глупой, не сообразившей убежать из кухни, когда там возник пожар. В результате она получила серьезные ожоги, но поклялась себе, что такое не повторится. Все в ней взбунтовалось при виде этого… невозможного незнакомца.

Этот самый незнакомец невозмутимо огляделся и будто в первый раз заметил толпу женщин.

— Да не волнуйся ты про них. Обещаю, куплю что-нибудь дорогое. «Ниббитс» такой же универмаг, как и другие в этой стране. — Он помолчал и потер палец о палец многозначительным жестом. — Деньги — главное, лапочка. — Тут он заметил, как сверкали гневом ее глаза, в их глубине пряталось даже что-то тигриное, и снова широко ухмыльнулся. — Закрой глаза и вспомни о своих комиссионных.

Вероника быстро окинула его опытным взглядом. На ногах — грязные кроссовки, на одной дыра, сквозь которую виднеется большой палец. Джинсы вытертые на коленях и потрепанные внизу, пуговицы рубашки застегнуты неправильно, так что вся рубашка перекосилась. А еще на нем было расстегнутое пальто из меха с неясной родословной. От него даже…

Она медленно наклонилась и осторожно принюхалась, слегка раздувая красивые ноздри. Да, все так, как она думала. От него пахло. Она встретилась с ним взглядом, увидела в его глазах смех и медленно покачала головой.

— Я — настоящий, лапочка, честно. Ты получишь хорошие комиссионные. Мне нужна самая большая и самая дорогая бутылка этой пахучей жидкости.

— Угу, — пробормотала она без всякого интереса. Она потянулась к верхней полке и сняла оттуда огромный флакон духов «Джой» — самых дорогих из имеющихся в продаже, причем сам флакон был сделан из настоящего хрусталя и серебра.

Высокий незнакомец смотрел на нее, вытаращив глаза. Он быстро обежал взглядом ее стройную фигурку, задержавшись на плечах и красивой груди, потом опустил взгляд на длинные ноги.

Она зажала флакон в руке и в душе взмолилась, чтобы старый Говард не выбрал именно этот момент, чтобы зайти в их отдел, и не увидел, как она насмехается над бродягой. В этот момент она уловила легкое движение сбоку и быстро повернулась к Джулии, которая делала ей какие-то знаки под прилавком и пыталась что-то произнести одними губами, но что именно, Вероника не смогла понять. Она даже не догадывалась, как прореагировал незнакомец на ее необычную позу.

Он же не мог оторвать от нее глаз. Ее тело было повернуто в одну сторону, а голова — в другую, и она должна была бы казаться неуклюжей, даже смешной. Но ничего подобного. Она выглядела…

— Замечательно, — пробормотал он.

Вероника повернулась к кокни, так напомнившему ей внешностью и нахальством уличных торговцев времен королевы Виктории, и натянуто улыбнулась.

— Вы что-то сказали, сэр? — процедила она сквозь зубы.

— Я сказал, что ты выглядишь замечательно, — с удовольствием сообщил ей незнакомец.

Вероника попыталась заморозить его взглядом. Ей это почти удалось. Он почувствовал, как по телу пробегает дрожь.

— Тысяча долларов, сэр. Но с гарантией, что ваша дама улыбнется. — Вероника протянула флакон. Ей хотелось посмотреть, как изменится выражение лица этого наглеца.

— Это уж точно. Но ты даешь гарантию, что она меня простит? — Карие глаза умоляюще расширились, а ухмылка просто сбивала с ног.

— Это зависит… — огрызнулась Вероника. Она отдавала себе отчет, что получает огромное удовольствие, и это ее пугало. Ей не нужен был мужчина, никакой мужчина, чтобы заставить что-то чувствовать. Больше она на эту удочку не попадется. И уж во всяком случае, не на удочку этого грязного, нахального кокни!

Она улыбнулась своей особой улыбкой, которая ясно говорила: я вынуждена тебя обслуживать, нравится мне это или нет. От такой улыбки даже принц мог потерять присутствие духа. Но незнакомец ухмыльнулся еще шире.

— Потрясающе, — пробормотал он.

Вероника тяжело вздохнула. От этого грудь ее поднялась и снова опустилась, и ее вовсе не удивило, что взгляд незнакомца задержался именно на этой части ее тела. Мужчины. Как же они предсказуемы!..

Однако ей следует избавиться от этого клоуна, и побыстрее. Ее мучила совесть, что Джулии приходится сдерживать толпу сердитых женщин.

— От чего зависит, лапочка? — наконец отозвался незнакомец, и она еле сдержалась, чтобы не стукнуть его по голове флаконом. Не стоит переводить хорошие духи на такого обормота.

— От того, что вы натворили, сэр. — Она приторно мило улыбнулась.

— А… Да, пожалуй, почти все, — признался он, печально качая головой.

— В этом случае, сэр, — сказала она, доставая из-под прилавка красивый косметический набор, — может быть, стоит присовокупить к духам вот это?

Коробка была сделана из светлой кожи, с инкрустацией из яшмы на крышке. Она открыла ее, чтобы продемонстрировать полный набор косметики — от румян и туши для ресниц до лака для ногтей самого модного цвета.

— Это стоит четыреста семьдесят девять долларов, сэр.

— Надо же. Беру. И духи тоже. Лучше… — Он помолчал, задумавшись. — Лучше я возьму по два того и другого. Я вчера по ошибке назначил сразу два свидания, так что придется приглаживать два комплекта взъерошенных перьев.

— По два того и другого? — тупо переспросила она. Разве этот идиот не понимает, что зашел слишком далеко? Тут она едва не застонала, увидав миссис Фицпатрик, начальницу отдела, которая двигалась в их сторону, без сомнения привлеченная видом огромной очереди. Это была невероятно высокая, рыжая женщина с властными глазами и голосом под стать.

— Ох, нет, — пробормотала Вероника, сразу так приуныв, что ее надоедливый покупатель проследил за ее взглядом и тихо присвистнул:

— Ого, приближается леди-дракон.

Вероника на мгновение закрыла глаза, потом снова открыла, выпрямила спину и таким образом пропустила внимательный взгляд карих глаз.

Девушка явно испугана. Неужели ей так нужна эта поганая работа? Девушке с такой внешностью? Не может быть. Незнакомец знал, что она может получить работу где угодно.

Миссис Фицпатрик приблизилась, и ее взгляд упал на оборванца, облокотившегося о прилавок. Вероника напряглась, ожидая увидеть на ее властном лице брезгливое выражение. Но к ее великому удивлению, леди-дракон расплылась в невероятно приветливой улыбке еще за несколько шагов до незнакомца. Вероника почувствовала, что челюсть у нее отвисла. В буквальном смысле.