– Для тебя – может быть. Мне от этого только больно.

Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, а потом резко выдохнула. Слезы струились по моим щекам. Я неотрывно смотрела на отца и вдруг почувствовала тепло Брайана, его сильные руки. Когда он обнял меня, я внезапно осознала, почему поведение папы причиняло мне такую боль.

– Я не хочу быть чьим-то последствием. Я хочу быть гордостью и отрадой.

Мое тело сотрясалось от беззвучных рыданий, и я прижалась к груди Брайана. Он крепко прижал меня к себе и склонил свою голову к моей.

– Ты больше, чем моя гордость и отрада, – сказал он, мягко поглаживая мои волосы рукой. – Ты вся моя жизнь, Элламара. Мое сердце. Моя душа. Ты – мое все.

Прошло несколько минут. Никто не сказал ни слова, пока я заливала рубашку Брайана слезами. Когда мне наконец удалось взять себя в руки, я откинулась на спинку стула, вытерла салфеткой глаза и нос и выпила глоток воды. Меня все еще трясло, и я не могла остановить слезы, но, по крайней мере, справилась с отвратительными всхлипываниями.

Я отставила стакан с водой и снова прислонилась к груди Брайана, чтобы набраться смелости и посмотреть на отца. Его глаза покраснели, а на лице застыло выражение опустошенности. Он встретился со мной взглядом, а затем будто бы постарался склеить воедино наш с Брайаном образ: то, как Брайан держал меня, как я изо всех сил цеплялась за него, полностью доверившись ему. Рассматривая нас, папа рассеянно покачивал головой.

– Ты – не то, о чем я сожалею, Элла, – произнес он тихо. – Моей ошибкой было уйти от тебя.

Я хотела бы поверить в это.

Отец откинулся в кресле, все еще наблюдая за мной и Брайаном.

– Нам с твоей матерью нужно было развестись, но я не должен был бросать вас обеих. – Его взгляд сфокусировался, и он умоляюще посмотрел мне в глаза. – Ты была для меня неожиданным даром. – Внимание отца переключилось на Брайана, и он добавил: – А последствие – это он.

Я нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду. Папа вздохнул, все еще не отводя взгляда от парня, который меня обнимал.

– Перед тобой я тоже должен извиниться.

Брайан и бровью не повел, а я пораженно выдохнула. Я и не думала, что папа признает свои ошибки в отношении Брайана.

– Я люблю свою дочь, – продолжал отец. Его голос стал тверже, но в нем не было раздражения. – Я не в восторге от твоей известности и от того, как она на нее влияет. Меня беспокоит твоя репутация и прошлые отношения с другими девушками. Тяжело поверить, что ты так внезапно изменился и что ты не причинишь боль моей девочке.

– Вас можно понять, – неожиданно ответил Брайан. – Я не мог бы ожидать ничего другого от отца, который заботится о своей дочери. Но и вы меня поймите: со славой ничего не поделаешь, но я приложу все силы, чтобы защитить и обезопасить Эллу. Вместе мы со всем справимся. И я никогда не оставлю ее один на один с трудностями.

Папа стиснул зубы, но промолчал.

– Что касается других девушек… Я просто пытался заглушить боль от того, что потерял Эллу, и выбрал неверный путь.

Отец нахмурился и хотел было задать вопрос, но Брайан предвосхитил его:

– Пока нас с Эллой связывала только дружба по переписке, я встречался со многими девушками. Но это все было несерьезно. Я не делал ничего такого, что оправдывало бы мою плохую репутацию. Даже тогда, когда мы еще не знали друг друга лично, Элла была единственной, кого я по-настоящему полюбил. Я ждал ее совершеннолетия. Я планировал полететь в Бостон после ее дня рождения и встретиться с ней и ее матерью. Я был готов объяснить им, кто я и что я чувствую. После аварии, когда я думал, что потерял ее навечно, внутри меня что-то умерло. Отношения с девушками, которые последовали за этим, были лишь попыткой заполнить пустоту после исчезновения Эллы. Ни одна из этих девушек не вызывала у меня и малой доли того чувства счастья, которое я испытывал от одного сообщения Эллы.

Брайан, конечно, любил напустить киношной романтики, но тут даже я не устояла. Мое лицо вспыхнуло, и я крепко обняла его, в очередной раз признаваясь в любви. Его прошлое ничуть меня не беспокоило. Я чувствовала сердцем, что он говорит правду. Эти девушки ничего для него не значили, и я твердо верила, что он никогда не вспомнит о них вновь.

Брайан обнял меня в ответ и поцеловал в макушку, а потом продолжил:

– С тех пор как я получил первое письмо от Эллы после аварии, у меня даже и мысли не было о другой девушке. Элла – единственная, кто имеет для меня значение. Внезапное «изменение», о котором вы так беспокоитесь, – не более чем иллюзия. Это настоящий я, нашедший выход из лабиринта. Я не собираюсь причинять боль вашей дочери. Я не брошу ее и не вернусь к прошлой жизни. Когда мы постареем, станем немощными и седыми и окажемся на пороге смерти, самому Богу придется постараться, чтобы отнять ее у меня. Придется забрать нас обоих.

Я невольно улыбнулась, представив, как Брайан и Всемогущий борются за меня, перетягивая, как канат. Забавно.

– Я понимаю вашу озабоченность насчет нашего с Эллой будущего. – Брайан понизил голос, и он стал грубее. – Но вы должны изменить свое враждебное отношение ко мне сейчас же. Это бессмысленно, и это ранит ее. Если вы не примете меня, то потеряете ее навсегда. Если уже не потеряли.

Ух, как же мне нравилось, когда мой парень показывал, как должен вести себя настоящий мужчина! Это всегда было немного неожиданно и волнительно, и так, так… так возбуждающе. Неудивительно, что Брайан идеально сыграл роль Синдера. Он излучал уверенность и превосходство, необходимые этому персонажу. И в реальной жизни он тоже был настоящим принцем-воином, готовым надрать задницу любому, кто тронет его женщину.

Я спрятала улыбку, отвернувшись от отца. Импульсивность Брайана его явно не впечатлила. На самом деле она была ему отвратительна. Но сейчас, к моему удивлению, он это стерпел. Он сдерживал себя и, хотя все его мышцы напряглись до предела, скрипнув зубами, кивнул Брайану.

– Справедливо. Благословляю вас обоих, – произнес отец.

Я отшатнулась – мне показалось, что меня хлестнули по лицу. Заметив мой жест, папа снова вздохнул:

– Я готов повторить: я приношу Брайану свои извинения.

Папа почесал затылок и сделал глоток вина. Брайан молчал, давая ему время обдумать следующие слова. Я задержала дыхание в ожидании объяснений. Насколько искренним было его благословение? Готов ли он переступить через неприязнь к Брайану и дать нам добро? Мы не могли и надеяться на такое.

– Я знаю, что ты ее любишь, – сказал наконец папа, обратившись к Брайану. – Это стало очевидным после твоего появления на шоу Кеннета Лонга. Я все-таки не совсем дурак.

До этого момента я думала, что меня уже нельзя удивить сильнее. Я подобрала челюсть со стола и спросила:

– Я не понимаю. Если ты с самого начала знал, как сильно мы любим друг друга, почему ты так его ненавидишь?

Папа пристально смотрел на меня, и я поняла: он просто не хотел произносить это вслух. Покосившись на Брайана, он поежился и лаконично ответил:

– Это ревность.

Я зажмурилась. Он ревновал? К Брайану? Я взглянула на Брайана, но он был растерян не меньше меня.

Отец вздохнул:

– Мне было грустно и обидно. И я решил выместить злость на нем, не желая признать свою вину. Я, только я виноват в том, что ты никогда больше не будешь моей маленькой девочкой.

– Что?! – ахнула я.

Папа пожал плечами.

– Все, что он высказал мне на Рождество, – чистая правда. – Он перевел взгляд на Брайана. – Ты – главный мужчина в ее жизни, и ты стал им задолго до того, как я появился на горизонте. Она звала тебя, Синдера, в больнице. Когда она металась в бреду и умирала от боли, когда она горевала по матери, она кричала твое имя, снова и снова. Тогда я не понимал, что она имела в виду.

Мои глаза расширились: я впервые услышала об этом. Брайан прижал меня к груди.

– Ты – тот, с кем она делится всеми переживаниями, – дрожащим голосом продолжал папа. – Тот, с кем она чувствует себя лучше. Тот, благодаря кому она улыбается, тот, кому она доверяет… Ты знаешь ее лучше, чем я, и ты можешь реально позаботиться о ней.

Брайан едва ощутимо напрягся. Это единственное, что выдавало его эмоции. Я слишком хорошо его знала, чтобы понять: он не хотел тешить себя иллюзиями.

Отец Брайана – очень непростой человек. Но как бы трудно с ним ни было, в глубине души сын всегда искал его одобрения. Только вот заслужить его получалось нечасто. Поначалу Брайан очень хотел встретиться с моим отцом. Видимо, он мнил себя идеальной партией для любой девушки. Умный, ответственный, независимый – он мог обеспечить женщину, с которой встречался. И он был искренен в своих чувствах ко мне. Брайан ожидал, что мой отец порадуется за нас и будет гордиться им.

Реальность нанесла жестокий удар по его самолюбию. Брайан никогда этого не говорил, но неодобрение моего отца задело его. Это бросалось в глаза: общаясь с моим отцом, он довольно быстро выходил из себя и принимался оправдываться. Брайан никогда не считал нужным защищаться – если только его не заботило мнение оппонента. И мой папа так легко выводил его из себя именно потому, что Брайан подсознательно искал его одобрения – как и в случае со своим отцом. Он хотел нравиться моему папе, хотел, чтобы тот гордился им, доверял ему и желал видеть, как он заботится обо мне.

– Папа…

Отец снова посмотрел на меня, отозвавшись на слабый звук моего голоса, и я на мгновение умолкла. Брайан снова принялся гладить мои волосы. Я очень нуждалась в нем сейчас, и он всеми силами пытался меня поддержать.

– Все, что ты сейчас сказал о Брайане… это хорошо. Если не принимать в расчет известность, любой отец мечтал бы о таком спутнике для своей дочери.

Отец пристально посмотрел на Брайана, затем снова на меня. Его черты немного смягчились.

– Я знаю, крошка. И я рад, что ты нашла того, кто может о тебе позаботиться и по-настоящему любит тебя. Я был несправедлив к вам обоим, простите меня за это. – Он переводил взгляд то на меня, то на Брайана. – Я действительно благословляю вас. Просто с этим нужно смириться.