– Н-не д-делай этого, Антонио! Н-не сообщай ему н-ничего! Умоляю т-тебя!!! П-п-позволь мне искупить мою вину! – графиня Терницкая обхватила руками его колени и подняла к нему залитое слезами лицо. – Я т-только с-сейчас поняла – к-как я виновата! Н-нет м-мне прощения!

Антонио сидел, откинувшись на спинку кресла, и брезгливо смотрел на рыдающую графиню:

– Неужели ты надеялась, что твои мерзкие делишки останутся в тайне?

– М-мне очень с-стыдно, н-но я, д-действительно, н-надеялась. Я в-ведь не одна…

– Что ты не одна? – склонился к ней Антонио.

– Я н-не од-дна это з-здесь д-делала, – всхлипывая, опустила голову графиня Терницкая.

– А с кем? Кто ещё?! Говори же! – прикрикнул на неё насторожившийся Антонио.

– Л-лорд Оуэн… – воскликнула сквозь рыдания молодая женщина.

Если бы в этот момент на них обрушилось небо, Антонио был бы менее поражён.

– Кто?! – шёпотом переспросил он. – Лорд Оуэн?

– Да, Антонио, – кивнула графиня и поразилась тому, как исказилось лицо её собеседника.

Он, оттолкнув её, вскочил с кресла и схватился за голову:

– Это невозможно! Грош мне цена, если я смог упустить вас из-под своего контроля! Как давно ты с ним шпионишь для немцев?

– Почти два года, – опустив голову, пробормотала, продолжая всхлипывать, молодая женщина.

– Что?!! Два года?!! – вскрикнул побледневший Антонио и рухнул опять в кресло: – Это конец! Это конец всему, что я тут так тщательно выстраивал. Я же тебе доверял как себе самому! Я Ратмира презирал и ненавидел за то, что он ходил в любимчиках Учителя. Но он ни разу не обманул и не предал ни меня, ни наших братьев. Всегда говорил, что и как станет думать и делать… А ты, кого я считал своей сестрой, так подло шпионила за моей спиной. Слушала меня и всё передавала немцам… Будь ты проклята, Агнешка!

Антонио опять вскочил с кресла и, потирая кончикам пальцев виски, стал бормотать:

– Нужно что-то придумать… что-то придумать… Как же болит голова! О, Мадонна, подскажи мне, научи меня!.. – он помотал головой и с гневом посмотрел на притихшую у кресла графиню Терницкую: – Живо собирайся, поедешь со мной в посольство. Там я запру тебя в комнату и после решу, что делать дальше. Сейчас же у меня очень сильно болит голова…

Женщина, вздохнула, поднялась с пола и стала собирать вещи. Подготовив баул, она опять прерывисто вздохнула и, подняв на Антонио красные от слёз глаза, тихо произнесла:

– Ты сказал, что Ратмир жив, но болен… Я хотела остановить Ульриха, но не успела… Мне так жаль… Я могу ему чем-нибудь помочь?

– Пошли, – резко бросил ей Антонио и, выглянув из комнаты, приказал стоявшему у дверей охраннику, взять её баул.


Спустя пару часов Антонио вновь заехал проведать Ратмира. Короткий зимний день подходил к концу и на улице уже темнело. Антонио спешно поднялся по лестнице на второй этаж. Слуга Александр успел ему сообщить, что к Ратмиру уже наведались гонцы от нескольких известных личностей, в том числе и от самой царицы и всем им было передано сообщение о внезапной болезни его хозяина.

– Хорошо, хорошо, – внимательно выслушал его Антонио и попросил принести ему вина и еды. Он шагнул в комнату, освещённую несколькими свечами. На постели с закрытыми глазами лежал исхудавший Ратмир, и казалось, спал. Услышав шаги, он приоткрыл глаза и слабо улыбнулся:

– Рад тебя видеть, брат.

– И я очень рад, что ты выглядишь получше, – искренне улыбнулся ему в ответ Антонио. – А может это всё из-за того, что ты даже успел побриться?!

– Знаешь же, что терпеть не могу эти бороды, – тихо ответил Ратмир и, морщась от боли, закашлялся.

– Знаю, сам такой, – обеспокоенно посмотрел на него Антонио.

– Что с Агнешкой?

– Увы, всё, что ты сказал – правда. Она созналась во всём и даже более…

Дальше он не успел рассказать, потому что в этот момент в дверь постучали и за самой дверью неожиданно послышались какая-то возня и возмущённые голоса.

Антонио замолчал и направился к двери. Он не успел сделать и трёх шагов, как дверь распахнулась и в комнату влетела раскрасневшаяся от возмущения леди Оуэн. Следом показался слуга Александр и, взглянув на Антонио, растерянно развёл руками.

– Ой, и вы здесь! – смущённо воскликнула молодая женщина, завидев Антонио, и оправдывающимся голосом добавила: – А меня сюда ваш противный слуга не хотел пускать.

Антонио снисходительно улыбнулся и подошёл к ней:

– Не ожидал вас увидеть здесь, леди Оуэн, – Антонио вежливо приложился губами к её красивой руке. – Тем не менее, очень рад, что вы нашли время проведать нашего общего друга.

– Разве вы друзья?! – поразилась та.

– Теперь да, – быстро нашёлся Антонио и спросил женщину в лоб: – Ваш супруг знает о том, что вы здесь?

– Э-э… я не успела сообщить ему… я совершенно случайно узнала, что Ратмир… э-э…болен… – растерялась леди Оуэн. Она бросила взгляд на постель, где лежал раненый Ратмир, и всплеснула руками: – Боже мой, Ратмир! Что за напасть одолела вас?

– Пустяки, мне уже лучше, – почти прошептал скоморох, чувствуя, как тяжело ему даётся каждое слово.

– Какие же это пустяки?! – пришла в себя леди Оуэн и озабоченно зачастила: – Я знакома с лекарем английской королевы. У него есть очень хорошие ученики. Я сегодня же напишу ему письмо, чтобы он прислал одного из них. И через месяц тот прибудет в Москву.

– Уверен, что нашему другу Ратмиру к тому времени уже лекарь будет без надобности, – опять снисходительно улыбнулся Антонио. – Можете не беспокоиться, леди Оуэн. Здесь за Ратмиром хороший уход.

– Да, но… – не успела договорить молодая женщина, как за дверью вновь послышались чьи-то голоса и громкие шаги. Дверь в комнату опять распахнулась, и на её пороге показались два бравых царских гвардейца в тёплых, расшитых серебром, кафтанах. Они быстро оглядели комнату и один из них громко рявкнул: – Можно!

Все находившиеся в комнате люди замерли от неожиданности. На пороге появилась одетая в собольи меха царица. Следом за ней в комнату вошли князь Афанасий Вяземский и брат царицы Салтанкул. Царица окинула цепким взглядом присутствующих и неожиданно произнесла: – Мир дому сему.

Леди Оуэн присела в глубоком реверансе, а Антонио изобразил самый почтенный поклон:

– Позвольте выразить вам своё глубочайшее почтение, Ваше величество, – улыбнулся он неотразимой улыбкой. Царица с подозрением посмотрела на него. Затем перевела взгляд на леди Оуэн:

– А ты кто, сударыня?

– Она со мной, – торопливо ответил вместо женщины Антонио. Последняя благодарно посмотрела на него и чуть растеряно улыбнулась царице.

– Прости, что не могу приветствовать тебя, как полагается, Великая государыня, – неожиданно послышался с постели тихий голос Ратмир.

Царица резко повернула голову в его сторону и глаза её расширились:

– Что случилось с тобой, Ратмир?! Ты сам на себя не похож.

– Приболел я малость, Великая государыня. И благодарю, что оказала мне такую честь, прибыв сюда, – с трудом произнёс Ратмир.

Царица внимательно посмотрел на него, и махнула рукой находившимся в комнате людям:

– Все спускайтесь вниз. Я хочу с ним наедине поговорить.

– Но, Великая государыня… – начал, было, князь Вяземский. Тут царица кинула на него исподлобья такой взгляд, что тот посчитал за лучшее исполнить её приказ и, недовольно поджав губы, ретировался вместе со всеми.

– И вас, сударь и сударыня, я попрошу удалиться на некоторое время, – обратилась она к Антонио и леди Оуэн.

Вмиг комната опустела, и царица подошла к постели, на которой лежал Ратмир.

– Как ты, Ратмир? – сочувственно спросила она.

– Уже лучше, Великая государыня, – попытался улыбнуться тот.

– Просила же называть меня Кученей, – покачала головой царица и добавила: – Рассказывай – кто это тебя и за что? Только не нужно ничего придумывать. Я всегда отличу больного от раненого. Из-за бабы, небось?

Ратмир промолчал, только посмотрел на неё тёплым взглядом.

– Так я и думала, – вздохнула царица и присела к нему на постель. – Опять не скажешь кто? Сам будешь мстить?

– Сам, – негромко ответил Ратмир, мысленно благодаря царицу за то, что она сама же и находила ответы на все свои вопросы.

– Сам так сам, – покачала она головой. – А я-то собиралась тебя взять с собою на медведя.

– Я скоро поправлюсь, – пообещал Ратмир и слабо улыбнулся государыне.

– Лежи уж, охотник! – воскликнула царица и погладила его по густым, волнистым волосам. – Я подожду, пока на ноги встанешь. Сегодня же пришлю к тебе своего лекаря.

– Не нужно лекаря, мне уже лучше, – попытался возразить Ратмир, но царица мягко прикрыла ему рот своей рукой и неожиданно с нежностью посмотрела на него: – Какие же вы, мужики, лепные, когда болящими в постели валяетесь. Так и хочется понянькать.

Ратмир смущенно опустил глаза.

– Ладно, ладно, не мятуйся, – рассмеялась царица. – Знаю, что есть, кому тебя ублажать да с кем тетериться. Кстати, спросить хотела, а что это у тебя тот итальянский содомит делает? Ты ведь не…

– Нет, – едва усмехнулся Ратмир.

– А то смотри у меня! Не люблю я этого! – шутливо погрозила ему пальцем царица и встала с постели. – Ответь ещё – что там с той сумкой? Или ты теперь не в состоянии продолжать её розыск?

– Не беспокойся, государыня, сумку прилежно ищут. Как только она окажется у меня в руках, так я сразу же дам знать тебе. Я помню, что должен отдать только тебе в руки.

При этих словах царица снова пытливо посмотрела на Ратмира:

– Это славно, что ты помнишь всё, что я тебе говорила. Я очень жду ту сумку. От неё, можно сказать, зависит судьба наша… – она неожиданно тяжело вздохнула и как-то искоса посмотрела на своего собеседника: – Хочу дать тебе ещё один совет – как отдашь мне ту сумку, так сразу прекращай якшаться с итальяшками и прочим сбродом. На то есть специальные люди, обученные дипломатии. А про тебя уже поползли слухи, что не просто так с ними чаи гоняешь.