Скоморохи оказались в большом зале с высокими овальными сводами. Выкрашенные в жёлтый цвет стены зала были разрисованы цветными замысловатыми узорами. Горевшие ярким огнём толстые белые восковые свечи находились прямо над головами пирующих, на подвешенных цепями к потолку тяжёлых медных подсвечниках. Вдоль стен были расставлены большие деревянные столы, накрытые искусно вышитыми скатертями. Сами столы ломились от обилия еды, выложенной на золотых и серебряных блюдах. Серебряные же и хрустальные кубки пенились заграничным рубиновым вином и ядреным русским сбитнем. В маленьких, отливающих серебром стопках, прозрачной слезой отдавала пшеничная водка. Куски жареного мяса всех сортов аппетитно румянились, обложенные янтарно-оранжевыми и ярко-жёлтыми дольками привезённых из южных стран апельсинов и лимонов. Огромные пироги, украшенные искусно испечёнными листочками, цветами и журавлями, источали необыкновенно вкусный аромат мясных, грибных и прочих начинок. Выложенная на длинных подносах отварная и жареная рыба разных сортов была украшена овощами, зеленью и красными раками с янтарными большими виноградинками в клешнях.

Сгрудившись за широкой колонной в правом углу большого зала, скоморохи с нескрываемым изумлением оглядывались вокруг себя. Ратмир, стоявший в грустной маске Арлекина, казалось, был спокоен и безразличен к происходящему. Лишь чей-то внимательный взгляд мог бы заметить, с какой живостью его серые глаза разглядывали присутствовавших в зале людей.

Вот он несколько секунд рассматривал людей, сидевших за самым большим столом, находившимся на возвышении около центральной стены. Стол был покрыт белоснежной скатертью, украшенной золотыми кистями по краям, и заставлен сплошь золотой посудой со снедью и напитками. В центре стола сидел сам Великий государь – царь Иван Четвёртый. На голове у него была богато украшенная драгоценностями соболиная шапка. Поверх неё была надета золотая корона с острыми, длинными зубцами. Он то и дело обтирал рукавом обшитого золотыми нитями кафтана взмокший от духоты лоб и, кидая внимательные взгляды на важных гостей, сидевших за соседним столом, что-то шептал на ухо четырнадцатилетнему сыну – царевичу Ивану, сидевшему по левую руку от него. Второй же царевич – сытый, одиннадцатилетний Фёдор, сидел рядом с братом. Он, зевая, посматривал по сторонам, явно скучая от всего происходящего. За спиной царя стоял один их двух толмачей-переводчиков, позванных на данную ассамблею, Дениска Матвеев. Свободно владея итальянским, немецким, татарским и арабским языками, он справно переводил царю все речи, с которыми выступали здесь приглашённые гости.

По правую руку от царя сидела его жена – двадцатитрёхлетняя Мария Темрюковна. Темноволосая, темноглазая красавица в украшенной драгоценными каменьями тоже соболиной шапке, натянуто улыбаясь, зорко следила за правой стороной зала, где за столами трапезничали и изображали веселье приглашённые бояре. Последние явно чувствовали себя не в своей тарелке, стараясь не встречаться с ней взглядом. Царица же нехотя ковырялась золотой вилкой в своей золотой тарелке, пытаясь при этом расслышать хоть что-нибудь из того, что шептал своему сыну государь. Стоявший за их спинами стольник Василий Хомутов внимательно следил, чтобы на этот стол подавали только проверенные блюда и напитки. Также за царским столом сидели наиболее приближённые лица государя, среди которых Ратмир тут же узнал боярина Саврасова Луку Дементьевича. Последний сидел с озабоченным лицом, и, казалось, мало обращал внимания на происходящее в царских палатах. Митрополит Филипп, сидевший рядом с ним, также безрадостно ковырялся вилкой в своей тарелке, искоса бросая взгляды на веселившихся бояр. За их спинами не спеша прохаживался сам Малюта Скуратов со своим племянником – молодым невысоким Богданом Вольским. И у самой стены стояли, словно вросшие в стену, здоровенные опричники с пистолями наперевес.

Прямо перед царским столом на свободной площадке статные, румяные девки под балалайку выплясывали «Лебедушку». По кругу с ними, забавляя народ ужимками и неуклюжими прыжками, с шутовским колпаком на голове и с бубном в руках кружился придворный царский шут – князь Осип Гвоздёв. Стоявшие по краям площадки, щедро заставленные разнообразной снедью, столы занимали послы разных государств со своей свитой и приглашённые государем сановники.

Дольше всего Ратмир задержал свой взор на людях, сидевших за столом для высоких гостей. Взгляд его стал веселее и он, не торопясь, поочерёдно рассматривал каждого из них. Вот сам посланник папы римского – Лоренцо Романо – с довольным видом, поглядывая на плясуний, переговаривался с сидевшим по правую от него руку молодым красавцем в богатом камзоле Антонио. Склонялся он с улыбкой на гладком, безбородом лице и к сидевшей слева графине Терницкой. Также за их столом находились, внимая каждому слову посланника, около восьми молодых, гладко бритых мужчин. Принимали участие в оживлённой беседе и другие представители итальянского посольства. Не отходили от их стола польские, литовские дипломаты. Каждый из них с почтением обращался к посланнику папы римского. Как приклеенный стоял прямо за креслом посланника царский толмач-переводчик Алексей Кумачёв, выполнявший также обязанности соглядатая.

В этот момент девки закончили плясать и, размашисто откланявшись красными платочками в руках, степенно удалились гуськом друг за другом из трапезной.

Озабоченный Фёдор Басманов подбежал к царскому столу и что-то быстро проговорил Великому государю. Тот хитро посмотрел в сторону дорогих гостей и кивнул. На лице Басманова тут же расплылась улыбка и он, перекрывая все голоса и шумы в зале, громогласно объявил:

– Толмач, переводи. А теперь, дорогие гости, у нас для вас подарочек. Повеселить вас на ваш итальянский лад позвали мы скоморохов-потешников, – и, кинувшись в угол зала за колонну, поманил рукой скоморохов к себе и тихо их предупредил, погрозив увесистым кулаком: – Ну, ребята, только не осрамитесь. Иначе быть вам под плетью! Сам Малюта за вас поручился.

Ратмир видел, как толмач, склонившись к уху посланника, перевёл ему слова Басманного. Посланник, улыбнувшись, кивнул и выжидательно уставился на площадку для выступлений.

– Всё будет хорошо, – тихо произнёс Ратмир и первым шагнул в сторону площадки, играя на небольшой, вытянутой, узкой гитаре весёлую мелодию валланеллы «Chi la gagliarda».

Следом за ним, выстроившись парами и вытанцовывая, вышли в разноцветных костюмах скоморохов Елена с Теодоркой, карлица Авдотья с богатырём Василием и старик Никифор с Андрейкой. В зале раздались громкий смех и крики.

– Эй, ты только глянь на этих потешников! Ай да карлик-скоморох! А старый-то, старый-то как ногами кренделя выделывает! – послышалось с разных сторон.

Только за столом с высокими гостями царило лёгкое оживление, а сам посланник папы не сводил глаз со стройного, грустного Арлекино, игравшего на гитаре. В этот момент толмача Алексея Кумачёва Басманный на минутку отвлёк каким-то разговором и посланник, воспользовавшись моментом, прикрыл как бы случайно рот рукой и подтолкнул локтём соседа:

– Почему он в маске? – тихо спросил он у Антонио на латинском языке.

– Предупредил, что в зале, возможно, будут люди, знающие его в лицо и под другим именем, – охотно пояснил тот, также, не сводя глаз со скоморохов.

Ратмир закончил играть, скоморохи прекратили танцевать и все дружно, красиво, поклонились зрителям.

– Мы – скоморохи русские, пришли специально поприветствовать дорогих гостей нашего Великого государя. Дозволишь ли, Великий государь, обратиться к твоим гостям на итальянском языке и говорить с ними так и далее? – обратился Ратмир к царю кукольным, деревянным голосом и поклонился ему большим обычаем.

– Валяй, скоморох, талдычь с ними на их языке. Вас для этого сюда и позвали, чтобы приятное сделать нашим дорогим гостям. Переведи посланнику, толмач, – обратился Великий государь к стоявшему за спинами дорогих гостей толмачу Алексею Кумачёву. Тот закивал и подобострастно склонился к гостям из Италии. Посланник чуть откинулся спиной к нему, выслушивая перевод. Затем благосклонно улыбнулся и приветственно помахал рукой Великому государю.

Ратмир опять поклонился большим обычаем царю, затем в пояс – столу с итальянскими гостями и, вернувшись к своим скоморохам, кукольным деревянным голосом громко скомандовал: «Ап!»

И скоморохи начали выступление…

Зрители не успевали поражаться их мастерству и ловкости. Калейдоскопы акробатических трюков сменялись силовыми упражнениями. Коронный номер с факелами привёл в неописуемый восторг присутствовавших. Сыновья Великого государя – царевичи Иван и Фёдор, открыв рот, наблюдали за происходящим на площадке. Даже, казалось, ко всему привычные стрельцы и опричники, стоявшие, словно вкопанные вдоль стен зала, не могли сохранять видимость безразличия и с нескрываемым любопытством следили за номерами скоморохов. Всё это сопровождалось итальянскими фразами, которыми обменивались все скоморохи, за исключением Андрейки.

Ратмир периодически обращался к высоким гостям на итальянском своим кукольным, деревянным голосом, комментируя выступление своих товарищей. Толмач Дениска Матвеев тут же негромко переводил все фразы на ухо Великому государю. Посланник Папы в свою очередь периодически кидал на Ратмира внимательные взгляды и с довольным видом переговаривался со своими соседями по столу.

– И в конце нашего представления мы сейчас споём для всех гостей известную итальянскую балладу о любви, – деревянным голосом объявил Ратмир. Подбежавший Теодорка подал ему гитару. Ратмир провёл сильными пальцами по туго натянутым струнам и запел красивым, низким голосом. В зале неожиданно наступила тишина, такой красивой и печальной показалась всем эта песня на прекрасном итальянском языке.

– Один из его козырей, – едва слышно произнёс Антонио, склонившись к посланнику. Но по лицу последнего пробежала гримаса неудовольствия, и он всем видом дал понять, что хочет послушать балладу. Антонио поджал губы и чуть отстранился от своего высокопоставленного соседа.