– Вот оно! – неожиданно воскликнул тот и счастливо рассмеялся дребезжащим смехом. – Ты даже не представляешь себе, Ратмирка, как я ждал этого момента! Как ночами я себе представлял эту картинку и вот теперь могу от души наслаждаться этим.

– Что происходит, дьяк Лаврентий? – тихо спросил Ратмир, предчувствуя нехорошее.

– Эх, Ратмирка-Ратмирка! – покачал головой дьяк Лаврентий и кивнул своим ратникам: – Свяжите ему руки за спиной и киньте на пол сидеть, – и многозначительно добавил: – Пока…

Ратмир напрягся всем телом: – В своём ли ты уме, дьяк Лаврентий?!

– А я бы на твоём месте и не сопротивлялся. Иначе никогда не увидишь свою Ольгу, – зловеще усмехнулся тот.

– Так нечестно! – Ратмир отступил к стене.

– Можно подумать, что ты всегда поступаешь по-честному, – покачал головой дьяк Лаврентий. – Ну, так как – дозволишь себя связать? И тогда увидишь свою Ольгу. Она здесь…

– Оказывается, дьяк, с тобой нельзя иметь никаких порядочных дел, – со скрытой угрозой произнёс Ратмир, позволив связать себе за спиной руки. – И ты ответишь когда-нибудь за это.

– Мы все когда-нибудь ответим за свои дела, – философски заметил дьяк Лаврентий, усаживаясь на потемневшую от времени скамью звонаря, вытащив её предварительно из ниши колокольни. Он кивнул одному из ратников.

– Где Ольга? Я хочу увидеть её и убедиться, что она здорова, – только и успел произнести Ратмир, как ударом кулака ратника был сбит на пол. Он привстал на одно колено и, слизнув кровь с разбитой губы, помотал головой и тихо спросил: – Что это всё значит? Где Ольга?

– Да, хватит уже долдонить своё – Ольга да Ольга! – дьяк Лаврентий опустил голову и когда он вновь поднял её, то в его глазах светились злорадство и ненависть: – Ну, Ратмирка, начинай рассказывать…

– О чём? – Ратмир кинул быстрый взгляд на ратников, их оружие и благовестный колокол, выходивший за стены колокольни. Он уже понял, что дьяк Лаврентий устроил ему ловушку и что Ольге грозит серьёзная опасность. Ратмир начал быстро соображать, что можно сделать и стал понемногу освобождать связанные сзади руки. Он хорошо знал этот приём, –если при связывании рук их хорошенько напрячь, то потом можно быстро ослабить узел и освободиться.

– О том, как собирался сегодня с Ольгой бежать в Италию, – усмехнулся дьяк Лаврентий и добавил. – Только не нужно представляться дурачком, что якобы ты об этом ничего не знаешь.

– А я, действительно, не понимаю, о чём ты меня спрашиваешь, – спокойным голосом произнёс Ратмир, продолжая ослаблять узел на запястьях рук. Он на мгновение прикрыл глаза и потом в упор посмотрел на дьяка. – Ты чего-то путаешь, дьяк Лаврентий.

– Ну, если ты не собирался сегодня ночью прятаться с нею в итальянском посольстве и, если там у тебя нет друга по имени Антонио, а я уже выяснил, что в посольстве всего два Антонио, то да – я чего-то путаю, – дребезжащим зловещим смехом рассмеялся дьяк. Он с нескрываемым удовольствием увидел, как побледнел и замер Ратмир.

Скоморох опустил голову и замолчал.

– Что, Ратмирка, думал, что самый умный? – вольготно расположился на лавке дьяк Лаврентий. – Ан нет, братец ты мой, – шалишь! И у нас, русских, тоже голова на плечах имеется. Вот и скажи мне теперь, мил человек, каким ветром тебя занесло сюда? И откуда ты так наш язык знаешь, что от русского тебя и не отличить? Молчишь? А может ты, как самый распаскудный человечишка, нашу веру променял на богомерзкую католическую, да и державу свою предал? Сам знаешь, что с предателями везде разговор короткий. Но мне нужно, чтобы ты сам всё рассказал. Может тогда и поблажка тебе какая выйдет. Не в котёл кипящий, допустим, тебя окунать станем, а башку по-быстрому отрубим, чтобы не мучился.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, дьяк Лаврентий, – упрямо повторил Ратмир и, подняв на него стальной взгляд серых глаз, прищурился.

– Ну-ну, – добродушно кивнул дьяк. – Тогда уж поведай нам всем про своего Учителя. Который для тебя самый важный человек на всём белом свете…

Ратмиру на мгновение показалось, что на него опрокинули ушат ледяной воды. У него аж дыхание перехватило. Скоморох быстро опустил глаза, стараясь продышаться. Потом посмотрел на дьяка уничтожающим взглядом и тихо, с угрозой, произнёс: – Только пытки не может перенести женщина. Ты посмел пытать мою Олюшку?! Я сам тебя порежу на ремни, дьяк Лаврентий! Запомни это!

– Ох, как я её пытал! Пытал и пытал, – покачав головой, весело согласился дьяк Лаврентий. – Твоя правда, Ратмирка! И так я её пытал и этак! И сяк и наперекосяк! Всю ночь пытал, пока мои не прибежали и не сказали, что ты примчался на лихом коне. Вот только тогда я и кончил её пытать, – довольным фальцетом расхохотался дьяк.

Ратмир с недоумением посмотрел на него, продолжая лихорадочно расслаблять узел на запястьях.

– Ну, ладно, Ратмирка, не стану я тебя больше мучить. Увидишь сейчас нашу Ольгу, – продолжая посмеиваться, дьяк кивнул своему ратнику, стоявшему у входа на площадку. Тот, молча, ушёл вниз, и через несколько минут в проёме входа появилась стройная женская фигурка в тёмном плаще с капюшоном. Светлые пряди волос выглядывали из-под капюшона, оттеняя бледное, осунувшееся лицо Ольги.

– Олюшка, солнце моё! – вскочил было на ноги Ратмир, но тут же был сбит на пол стоявшим рядом ратником. Ратмир вскочил на колени: – Скажи мне только – с тобой всё хорошо?! Он пытал тебя? Олюшка, что же ты молчишь?! Скажи мне только и я убью его!

– Да угомонись уже ты, Ратмир! Всё с ней в порядке, – неожиданно усталым голосом произнёс дьяк Лаврентий и махнул рукой Ольге: – А ты – иди сюда, садись рядом. А то в ногах правды нет, – дьяк Лаврентий показал на место на лавке рядом с собой.

– Олюшка, что происходит?! – растерянно воскликнул Ратмир, ошеломлённо наблюдая за тем, как Ольга, молча, прошла к лавке и села рядом с дьяком. Вот она подняла на него глаза, и он увидел тот самый взрослый взгляд, каким она вчера глянула на него, прежде чем отдаться в первый раз. – Кто он тебе? Это твой отец?

– Отец?! – хриплым фальцетом рассмеялся дьяк Лаврентий. – Ну и дурачок же ты, Ратмирка!.. Какие же мы – мужики, дураки! Кидаемся на каждую смазливую похотливую прелестницу и думаем, что она – ангел во плоти, – он кинул быстрый взгляд на Ратмира не сводившего глаз с девушки и обыденным голосом добавил: – Полюбовники мы с ней, Ратмирка, полюбовники. Вот уже три года как…

– Это неправда, – уверенно покачал головой скоморох. – Я точно знаю, что это неправда. Я не знаю, какую игру ты затеял, дьяк Лаврентий, но точно знаю, что это не так. Олюшка, что же ты молчишь?

– А-а, понял, – усмехнулся дьяк и посмотрел на Ольгу. – Это он к тому, что ты ему вчера якобы невинной девицей досталась.

Ольга усмехнулась и снисходительно посмотрела Ратмиру в глаза. Внутри у него всё похолодело.

– Вот ты, Ратмирка, как мне все говорили, вроде ученый человек, языки всякие знаешь. Не зря же тебя сюда в шпиёны прислали. А вот до таких простых вещей дотумкаться не смог, – довольно усмехнулся дьяк Лаврентий. – Ясно дело, что мужик после плотских утех бабе больше доверяет. Особенно, если она ему невинной досталась. И я, конечно, понимал, что просто пузырьком с куриной кровью с тобой не обойдёшься. Так у меня для таких умных как ты повитуха одна есть. Она так подшивает, что комар носа не подточит. Вот и ты попался, – дьяк опять расхохотался. – Мы с Ольгой уже троих таких дурачков на эту наживку поймали…Ты – четвёртый!

Ратмир, стоя на коленях, смотрел на Ольгу и вдруг с ужасом начал осознавать, что всё сказанное сейчас дьяком – правда. Он вспомнил востроглазую бабу в старом кокошнике, прошмыгнувшую мимо него в воротах подворья Михайловой Анны Дмитриевны, перед тем как ему оказаться в опочивальне Ольги…

Ощущение омерзения и брезгливости стало наполнять всё его существо.

– Как же ты могла, Олюшка? – только и произнёс он, чувствуя, как страшная усталость наваливается на его плечи.

– Как я могла?! – неожиданно заговорила Ольга своим неповторимым детским голоском. Только в нём появились другие нотки – презрительно-возмущённые: – Да вы же все вокруг считали и считаете меня ребёнком, куклой! А я – взрослая женщина! Мне на самом деле уже двадцать минуло. Это я выгляжу так – как девчонка совсем.

Дьяк при этом согласно кивнул и по-хозяйски похлопал её по бедру.

Ратмир осел на пол и, прислонившись спиной к стене, побледнел, но продолжал ошарашено смотреть на вдруг обозлившуюся молодую женщину.

– Я не хочу, чтобы все носились со мной как с куклой: « Ох, Олюшка, ох, куколка! Ой, девочка!» – распалившись, воскликнула Ольга. Глаза её заблистали, щёки зарумянились. Она вновь превратилась в ту очаровательную, юную нимфу, что увидел Ратмир впервые на берегу озера.

Ольга с вызовом посмотрела в глаза Ратмиру: – Только Лавруша понял меня и принимает такой, какая я есть на самом деле.

– Какая же ты на самом деле, Олюшка? – тихо спросил Ратмир, устремив на неё пристальный взор.

– Да деньги она любит, Ратмирка, деньги! – воскликнул дьяк Лаврентий. – И утехи плотские. Такая затейница! – дьяк демонстративно по-хозяйски полез за пазуху молодой женщины. Она радостно взвизгнула и, кинув на Ратмира быстрый взгляд, прильнула губами к тощей шее дьяка Лаврентия. Ратмир закрыл глаза и застонал.

– Ну, всё-всё, отвяжись, прилипала, – попытался угомонить её дьяк Лаврентий и посмотрел на скомороха: – Не поверишь, Ратмирка, какие она мне фортеля в постели выкидывала, когда после свиданки с тобой ко мне прибегала. Ты-то её распалишь, да, вроде, как и бережёшь для себя, не трогаешь. А у меня она прям огонь была после таких свиданок. Да и сегодня ночью, пока тебя ждали, раза три её на пытки водил. Пытал её, пытал…

Ратмир открыл глаза и посмотрел на дьяка Лаврентия таким взглядом, что тот сразу замолчал и поскучнел. Затем повернулся к своей соседке: – Ну, всё, Ольга. Сиди смирно! Мне ещё кое-что нужно спросить у нашего дорогого гостя … Так как, Ратмирка, зовут твоего Учителя там – в Италии? Что это за деятель такой? Из политических?