Уже светало, когда внезапно сквозь сон он услышал на первом этаже на лестнице чьи-то шаги и кинулся вниз. Увидев поднимавшегося по ступенькам с виноватым видом Никодима, Ратмир подскочил к нему и, схватив за ворот старенькой косоворотки, тихо страшным голосом спросил: – Где молодая хозяйка?! Где все?! Что здесь произошло?

– Так это…барин… Не извольте гневаться на меня… Моей вины тут нет никакой… – забормотал тот, пытаясь освободить ворот рубахи от цепких пальцев скомороха.

– Да говори же ты уже, бестолочь! – рявкнул на него Ратмир.

– На двор наш ворвались служивые и арестовали нашу барышню Оленьку. А народ-то со страху весь побежал в болота. И я с ними. Всю ночь там просидели… Вот только возвращаемся… – развёл руками Никодим, тряся редкой бородкой.

– А хозяйка где? Где Анна Дмитриевна?!

– Так эти служивые и её с собой забрали… Может вскоре обе и вернутся…

– Какие служивые?! Из какого приказа?! – продолжил трясти его за ворот обезумевший скоморох.

Послышался треск порвавшейся материи.

– Ох, барин, ты же мне единственную рубаху порвал, – жалобно произнёс Никодим, пытаясь рукой нащупать место разрыва.

– Я убью тебя сейчас! Из какого приказа были эти люди?! – Ратмир в ярости замахнулся на него кулаком.

– Из Разбойного, барин!.. Сказали, что из Разбойного… – прикрывая голову руками, торопливо произнёс охранник Никодим.

– Разбойного?! Почему – Разбойного?! – воскликнул Ратмир.

– А я почём знаю! Сказали, что из Разбойного и чтобы ты сам к ним туда явился, – растерянно пробормотал охранник, пытаясь поправить разорванный ворот.

Ратмир, оттолкнув его от себя, кинулся вниз по ступенькам.

– Что же ты задумал, стольничий?! Решил руками дьяка Лаврентия достать меня? Я убью тебя, Васька Хомутов! – пробормотал он, запрыгивая на лошадь. – Не дай Бог, хоть один волос упадёт с её головы!


Едва почти загнанная лошадь Ратмира остановилась около ворот Разбойного приказа, как Ратмир тотчас же спрыгнул с неё и кинулся вовнутрь.

– Эй, стой! – только и успел ему крикнуть вслед стоявший на страже заспанный ратник и, тяжело гремя кольчугой и копьём, побежал за ним.

Ратмир добежал до дверей помещения, где обычно находился дьяк Лаврентий и, пробежав мимо дремавшего второго ратника, ворвался туда.

– Стой, оглашенный! – проснулся второй ратник и вдвоём с первым забежали вслед за Ратмиром.

– Где?.. Где он?! Где она?! – заметался по комнате разъярённый Ратмир. Он ногой распахнул дверь во вторую комнату и, увидев, что и она пуста, обернулся к ратникам: – Где дьяк Лаврентий?! Где моя Олюшка?!

– А ну, охолонись маленько! – рявкнул на него ратник и выставил копье перед собой. – А то сейчас не посмотрю на то, что в приличном кафтане. Вмиг на копьё подниму!

Ратмир непонимающе посмотрел на него, потом на копьё, помотал головой и уже тише произнёс:

– Мне сказали, что ваши служивые захватом увезли мою невесту Ольгу прямо с подворья, что на Девичьем поле…

– Так ты Ратмир что-ли? – усмехнулся второй ратник.

– Да, я, я – Ратмир! Где моя Олюшка?! Кто приказал арестовать её? – возбуждённо воскликнул скоморох.

– Как – кто? Сам дьяк Лаврентий и приказал. И велел передать, что будет ждать тебя на колокольне Смоленского собора, что в Девичьем монастыре. Только ты что-то долго добираешься. Он тебя с ночи уже там ждёт, – опять довольно усмехнулся второй ратник.

– Почему на колокольне? – ошеломлённо посмотрел на него скоморох. – И я ведь только что прискакал с Девичьего поля…

– Ну, как у нас говориться – бешеному псу семь вёрст не крюк. Так что, давай – вертайся обратно, – радостно загоготал первый ратник. Второй дружно его поддержал.

Ратмир только, молча, посмотрел на них, стремглав выскочил из комнаты и побежал по длинному коридору к выходу.

– Прости, милая, – прошептал он своей лошади и, запрыгнув на неё, вновь поспешил на Девичье поле, к женскому монастырю, на территории которого находился Смоленский собор.


Глава 17


Над огромным Девичьем полем, подёрнутым лёгким утренним туманом, разносился малиновый колокольный звон, призывавший к заутренней молитве. Ещё не до конца стряхнувшие с себя оковы сна богомольцы и странники спешили по натоптанной дороге к раскрытым деревянным воротам Девичьего монастыря на службу.

Ратмир, не замечая ничего вокруг, пронёсся на измученной лошади к воротам монастыря, распугивая богомольцев и прихожан. В воротах он разминулся с небольшой крытой повозкой. На мгновение она ему показалась знакомой, но влекомый только одной целью, он проскакал дальше, к белевшему в предрассветном сумраке Смоленскому собору.

На территории монастыря было тихо. Только запаздывавшие к службе люди, тихонько переговаривались между собой, беспрерывно крестясь и оглядываясь по сторонам.

Ратмир проскакал к самому Смоленскому собору и быстро спешившись, посмотрел наверх. Там, на колокольне, заканчивали частым перезвоном свою партию малые колокола.

Откуда не возьмись к скомороху подошли два бородатых ратника Разбойного приказа с копьями наперевес:

– Ты ли Ратмир? – глуховатым голосом спросил один из них.

– Я, – торопливо ответил скоморох.

– Что-то ты долго добирался. Почитай всю ночь тебя здесь караулим. Мог бы и поторопиться, уважить дьяка Разбойного приказа, – недовольно проворчал один из них и со словами: « Я пошёл за ним», направился куда-то в сторону хозяйственных построек.

– А ты иди, подымайся на колокольню пока, – указал рукой наверх второй ратник.

– Куда идти-то? Где здесь вход на колокольню?

– Погоди, – ответил второй и сунул ему в руку какую-то палку, оказавшуюся незажжённым факелом. Ратник, ударив кресалом по кремню, высек огонь, и факел тут же загорелся ярким, чадящим пламенем. – Теперь иди, а то темно там, на ступеньках, пока до верха доберешься.

Ратмир ринулся в темноту. Навстречу ему спускался звонарь, сразу шарахнувшийся от него в сторону. В дрожащем свете факела скоморох увидел крутые ступеньки, ведшие наверх и, позабыв об усталости, стал быстро подниматься по ним.

Ступив на широкую округлую площадку, он увидел огромный колокол-благовестник, занимавший почти треть площадки и свисавший ещё где-то на полэтажа вниз прямо наружу. С другой стороны были устроены ниши для средних и малых колоколов. Рядом, в небольшой нише стены, стояла крепкая скамья для звонаря. На колокольне никого не было. Ратмир воткнул горящий факел в специальное гнездо на метровой толщины стене и выглянул в продолговатое, неширокое отверстие-окно. С высоты колокольни открывался красивый вид на широкую равнину с густым лесом по краям. В свете восходящего солнца натёртым медным пятаком блестела поверхность знакомого ему озера. Неожиданно Ратмир увидел нескольких людей, появившихся из дверей какого-то деревянного пристроя. Они направились в сторону собора. Возглавлял их сам дьяк Лаврентий. Он шагал широкими, быстрыми шагами так, что сопровождавшие его люди едва поспевали за ним. Из-за веток и листьев высокого дерева Ратмир никак толком не мог разглядеть их, но ему показалось, что среди них была и женская фигура. С сильно бьющимся сердцем он стал дожидаться их на верхней площадке колокольни.

– Ну, вот! Я так и знал, что ты примчишься сюда словно ужаленный! Так я люблю это место, Ратмирка! Отсюда вид какой, глянь!– радостным фальцетом продребезжал дьяк Лаврентий, показавшись в проёме входа на колокольню. Следом за ним зашли три, крепких на вид, бородатых ратника. – Только что не сразу-то прискакал? А то мы тебя потеряли, и пришлось даже кое-какие меры принять. Ночь, почитай, из-за тебя не спали…

– Что происходит, дьяк Лаврентий?! – кинулся к нему ничего не понимавший Ратмир. – Я выполнил все твои условия и готов назвать тебе имя человека организовавшего эти страшные убийства.

– И кто же это? – прищурившись, с живым интересом спросил дьяк.

Ратмир кинул обеспокоенный взгляд на стоявших за его спиной ратников. Женщины среди них не было.

– Не бойся, говори. При них можно, – по-своему расценил его беспокойство дьяк Лаврентий и усмехнулся.

– Стольник Василий Хомутов.

– Что?! Васька Хомутов?! – аж подскочил на месте дьяк. – Это точно?!

– Точнее некуда, – кивнул Ратмир. – Единственное, что он убил почти всех, кто знал об этом. Первыми, руками его сообщников, были убиты молодые послушницы. Они случайно узнали о мошенничестве с вкладами состоятельных монахинь в монастырь и по своей наивности решили добиться справедливости.

– Справедливость – это всегда хорошо, – назидательно поднял указательный палец вверх дьяк Лаврентий.

– Да, хорошо. Но только послушницы за это свои жизни отдали. Потом он убил почти всех, кто знал об этом и помогал ему. В том числе и певчего Никитку. Отца Павла он убил при мне.

– Сам убил? – как-то обыденно спросил дьяк Лаврентий.

– Нет, – покачал головой Ратмир. – Дал приказ своему опричнику.

– А кто остался в живых?

– Я … и его опричники, убивавшие по его же указке, – Ратмир озабоченно огляделся по сторонам.

– Ну, тебя-то я ему ни за какие коврижки не отдам, – усмехнулся дьяк Лаврентий и плотоядно посмотрел на Ратмира. – А вот то, что Васька сунулся в монастырскую казну… Да-а, для меня это новость! И сделать-то, считай, с ним ничего сейчас нельзя.

– Почему? – удивлённо посмотрел на него Ратмир.

– Васька сейчас в больших любимцах у Великого государя и по-всякому отвертится, – озабоченно покачал головой дьяк Лаврентий. – Но мне это знание по-любому пригодится. Потому как я всё-равно постараюсь рано или поздно добить этого прощелыгу… А что ты всё высматриваешь, Ратмир? – усмехнулся дьяк, с усмешкой наблюдая за взволнованным скоморохом.

– Мне сказали, что твои люди приезжали на подворье Михайловой Анны Дмитриевны и увезли её внучку Ольгу, – Ратмир тревожно посмотрел на него.

– Это правда, приезжали, – кивнул дьяк. – И забрали с собой.

– Это стольничий Хомутов тебя попросил? Он хочет и меня убить, человека, знающего о его преступлении. Но Ольга здесь не при чём. И я тебя очень прошу отпустить её прямо сейчас, – Ратмир умоляюще посмотрел на дьяка Лаврентия.