– Ну, что, сучий потрох?! Тебя же предупредили, чтобы ты убирался отсюда, пока цел! – жарко дыша Ратмиру в затылок луком и чесноком, злорадно прорычал один из богомольцев, потуже затягивая узел на его руках. – Теперь пеняй на себя. Потому как мы тебя сейчас увезём отсюда куда подальше и отправим туда, откуда нет обратной дороги. Эй, братва, давайте быстрее рогожку. Накроем его сверху, да поедем отсюда скорее, – негромко окликнул он своих. Скоморох почувствовал, как его быстро накрыли какой-то вонючей рогожей и, навалившись сверху, стали разворачивать повозку в другую сторону.

Ошарашенный произошедшим, Ратмир, отплёвываясь от попавшей в рот затхлой, прошлогодней соломы, простонал от собственного бессилия, кляня себя за глупость и доверчивость. Но, быстро взяв себя в руки, тут же стал соображать, что можно предпринять в этой ситуации. Вспомнил, что у него в сапоге кинжал, а во внутреннем потайном кармане кафтана есть ещё кое-что. Ратмир стал думать, как ему освободить руки…

В этот момент он услышал топот копыт, приближавшийся к повозке. Раздался звонкий, короткий свист кнута и крики обезумевших от боли людей. Ратмир почувствовал, как прижимавшие его ко дну повозки богомольцы ослабили хватку и завертелись на месте, начав орать нечеловеческими голосами:

– А-а! Кто ты?!…Что тебе нужно?! Проклятье!.. Да кто же ты, сволочь?!

– А-а, бежим, братва! Это дьявол какой-то!! Ой, он мне глаз выбил, паскуда! Бежи-им! – Ратмир узнал фальцет остановившего его несколько минут назад богомольца.

Ратмир, не теряя ни секунды, изловчился, лёжа на боку, сложился пополам и, подтянув связанные за спиной руки к бёдрам, сумел протащить сквозь них всю остальную часть тела. Потом он скинул с себя рогожку и, сев в повозке, быстро достал правой рукой из сапога кинжал. Прежде чем начать резать верёвку на запястьях, он оглянулся и никого не увидел рядом с собой. Только поодаль, сгрудившись, стояли перепуганные богомольцы и, оживленно переговариваясь, указывали руками куда-то в сторону поля. Скоморох глянул в ту же сторону и увидел, как незнакомый ему темноволосый всадник на коне гнал по полю одного из захвативших его богомольцев и нещадно сёк его кнутом. Наконец тот упал и затих, а всадник развернул коня и направился обратно. Но увидев сидящего на повозке скомороха, он не стал более подъезжать к нему, а просто поднял руку в знак приветствия. Ратмир ответно поднял обе связанные руки, и кинжал ярко сверкнул на солнце.

– Благодарю тебя, дружище! – крикнул он своему спасителю. – Подъезжай сюда, скажи мне кто ты.

Но тот ещё раз махнул ему рукой и, резко развернув коня, умчался по дороге, ведшей в лес. Что-то смутно знакомое почудилось Ратмиру в ускакавшем спасителе, но он никак не мог сообразить – что именно…

– А-а, это ты, Ратмир? – удивлённо произнёс один из двух стражников, охранявших Девичий монастырь. Они только что прискакали сюда прямо из монастыря. – Что тут произошло? А то наш Тимоха с вышки стал орать, что здесь какое-то побоище идёт.

– Сам не пойму, что это было, – пожал плечами взъерошенный скоморох. Он подошёл к своей лошади, привязанной одним из похитителей к повозке. Отвязав её, сел верхом и направился к тому месту, где должен был валяться избитый незнакомым спасителем ряженый богомолец. И почему-то нисколько не удивился, не увидев того на том самом месте.

– Ну, что, Ратмир, проводить тебя до монастыря? – окликнул его один из стражников. – А то я смотрю, что лихой народ уже ничего не боится. Прямо у ворот монастыря уже начали нападать!

– Да, пожалуй, поеду с вами, – с досадой в голосе кивнул Ратмир и направился вместе с ними в монастырь.


Спустя короткое время он поднялся по ступенькам деревянного крыльца игуменьи Евникеи.

– Храни тебя Бог, Ратмир, – сдержанно приветствовала она его, скрывая нетерпение. – Нужна ли тебе моя помощь сегодня?

– Очень нужна, – озабочено кивнул Ратмир. – На меня сейчас напали прямо перед монастырём и хотели увезти, чтобы где-то там убить. А вчера вечером ко мне прилетела стрела с берестой, где предупредили, чтобы я убирался отсюда…

В этот момент на пороге горницы игуменьи появился запыхавшийся отец Павел. Он с тревогой посмотрел на Ратмира и с облегчением выдохнул: – Слава создателю, ты жив, сын мой!

– И до тебя, отец Павел, уже дошла эта весть?! – игуменья Евникия схватилась за голову и прошептала: – Что же это такое?

– Так я как раз по двору шёл, когда наши стражники меня остановили и поведали эту историю. Что-то нужно делать, матушка Евникия! – с жаром воскликнул отец Павел.

– Вот Ратмир и просит ему помочь, – игуменья обернулась к скомороху. – Говори, что нужно делать.

– Раз кому-то очень не хочется, чтобы я здесь проводил сыск, то могу предположить, что этот человек или его приспешники находятся здесь в монастыре постоянно. Поэтому прямо сейчас мне нужно, чтобы все мужчины, постоянно пребывающие здесь, вышли на двор, и я хочу их всех рассмотреть, – жёстко произнёс Ратмир.

– Понятно, – кивнул отец Павел. – Весьма здравая мысль, сын мой. А что ты думаешь увидеть? Или кого узнать хочешь?

– Я видел людей, напавших на меня полчаса назад. Мне нужно точно знать, что их нет среди находящихся здесь мужчин. Или, если есть, то отловить их и допросить с пристрастием. Потому как они точно выведут нас на убийц сестры Агафьи и, возможно, трёх ваших послушниц.

– Хорошо, Ратмир. Сейчас я распоряжусь, и они все будут здесь на площади перед моим теремом, – нахмурив брови, решительно заявила игуменья.

– И мне нужно, чтобы они все были без рубах, – неожиданно добавил Ратмир.

– Это ещё зачем? – изумился отец Павел.

– Так надо, – упрямо тряхнул головой скоморох.

– Делай, как он говорит, – в приказном тоне произнесла игуменья Евникия и, приоткрыв дверь из горницы, кликнула свою помощницу.

– Пойду, гляну, чтобы все собрались, – вздохнул отец Павел и вышел за дверь.

Через короткое время двор заполнился бородатыми мужчинами разных возрастов и телосложений. Их было человек двадцать стражников и около десяти обычных трудников. Все они переминались с ноги на ногу и недоумённо перешёптывались между собой. Но никто из них не осмеливался обсуждать указание матушки Евникии.

– Вот, Ратмир, можешь смотреть, – отец Павел указал рукой на голых по пояс мужчин. Всем монашкам в этот момент было категорически запрещено находиться рядом с площадью. Скоморох спустился вниз и пошёл по рядам между недовольно косившихся на него мужиков. Ратмир внимательно всматривался в их лица и пристально разглядывал со всех сторон оголённые по пояс торсы.

– Здесь точно все? – озабоченно спросил он у игуменьи.

– Нет, Ратмир. Есть ещё стражники на вышках – это мы сейчас можем отдельно по вышкам пройтись. И есть люди, что трудятся при монастыре, но живут в своих домах за его забором. Это наши певчие, ремесленники, конюхи, – поспешил пояснить схимонах Павел.

– Пусть кто-нибудь составит мне сейчас же список тех, кто живёт за забором монастыря, и я сегодня же должен их всех увидеть, – обратился к нему Ратмир и махнул рукой стоявшим в ожидании мужикам: – Всё, мужики, можете идти по своим делам. Благодарю вас, братцы, за терпение.

– Пошёл бы ты со своей благодарностью. Лучше бы денежку дал, – тихо зашептались те, разбредаясь по своим делам и натягивая на ходу рубахи.

Далее Ратмир в сопровождении отца Павла поднялся на все вышки и там осмотрел растерянных стражников. Потом он вновь вернулся в обитель игуменьи Евникии и пожал плечами:

– Ничего я пока не увидел, матушка Евникия. С одной стороны это хорошо, что все честно здесь находятся. С другой стороны означает, что тот, кто устроил все эти убийства, весьма коварен и хитёр. И нам всем нужно быть сейчас очень осторожными.

– Ты полагаешь, что душегуб кто-то из наших? – тревожно посмотрела на него игуменья.

– Думаю, что да.

– Так что же делать теперь?

– Вот ещё увижу сегодня всех остальных, кого не удалось застать, тогда смогу принять дальнейшие решения, – Ратмир машинально откинул назад упавшие на лоб вьющиеся пряди волос.

– Это мужик или баба? Как ты думаешь? – нерешительно спросила она.

– Чтобы посадить человека на кол нужна недюжинная силища. Уверен, что женщине это не под силу…

– А сестра Агафья?

– Тоже донести её из кельи до собора, и подвесить – навряд ли какой бабе сподручно, – покачал головой Ратмир.

– Тогда ищем мужика, – вздохнула игуменья Евникия и послала свою помощницу за квасом и обедом для Ратмира, пока несколько стражников разыскивали в подворьях на Девичьем поле остальных трудников Девичьего монастыря мужского пола.

«Или нескольких мужиков», – подумал про себя Ратмир.


Спустя некоторое время за дверью горницы игуменьи Евникии послышался тонкий девичий голосок: «Молитвами святых матерей наших…»

– Аминь, – торопливо воскликнула игуменья и с нетерпением уставилась на дверь.

В проёме двери показалась послушница Марфа. Не поднимая глаз, она быстро произнесла:

– Там, матушка, стражники во двор трудников согнали по твоему приказу.

– Хорошо, Марфа, иди. Мы сейчас выйдем, – ответила ей игуменья и глянула на скомороха: – Ну, что, пойдём, Ратмир. Глянешь и на этих.

Тот, допивая на ходу из деревянного расписного кубка вишнёвый мусс, быстро встал из-за обеденного стола.

Они вышли на террасу и увидели стоявших под уже нежарким солнцем бородатых мужчин. Тут же стоял схимонах Павел и вопросительно смотрел на Ратмира.

Игуменья окинула всех внимательным взглядом и недовольно нахмурилась: – Опять не все, отец Павел. А где певчий Никитка, да столяр Никодим?

– Певчий! – тихо воскликнул Ратмир и хлопнул себя правой ладонью по лбу. – Ну, конечно же певчий!

– Ты о чём сейчас, Ратмир? – встревожено посмотрела на него игуменья.

– А я-то ещё там подумал, что мне его лицо знакомым показалось, – негромко произнёс Ратмир.

– О чём ты, сын мой? – поспешил к ним подняться схимонах Павел. – О каком певчем ты сейчас упомянул? Про Никитку нашего?