Я подняла голову и ахнула. Небосклон сиял миллионами бриллиантовых искр. Это было восхитительное зрелище! Они переливались, сверкали, вспыхивали и гасли. Все небо до самого горизонта пылало огнями.

— Вон, видите… — мужчина чуть притронулся к моей руке: я даже не заметила, что он подошел почти вплотную к решетке. Я испуганно отпрянула от забора.

— Нет-нет, не пугайтесь, мисс, — его тихий ласковый голос в темноте укутывал, словно пуховым одеялом. — Смотрите, на юге, почти на горизонте, Большой Квадрат Пегаса, а в углу, на северо-востоке, три яркие звезды…

Я силилась рассмотреть в огромном сверкающем скоплении этот квадрат. Но, боюсь, у меня так ничего и не получилось. Все звезды сливались воедино. Тем временем молодой человек продолжал:

— Это Альферац, Мирах и Аламак, самые яркие звезды Андромеды. Прекрасно, не правда ли?!

В голосе Роберта звучало такое восхищение и восторг, что даже я, далекая от астрономии личность, прониклась его энтузиазмом.

— Прекрасно, — эхом подтвердила я, — но боюсь, я так и не нашла ваш квадрат Пегаса.

Мужчина прыснул.

— Простите, мисс, я увлекся. Я изучаю физику и геологию в Кембриджском университете. И подрабатываю там же.

— А как это? — удивилась я.

— Это значит, что обучение у меня бесплатное, но на еду, жилье и прочее нужны деньги, — рассмеялся молодой человек.

— Простите за бестактность, — я смутилась.

— Что вы, мисс. Нечего прощать. Пишу домашние задания молодым богатым бездельникам в Кембридже, даю уроки на каникулах… — он хмыкнул. — Много еще всего.

— Интересная у вас жизнь, господин Уайт, — восхитилась я.

— Да, — рассмеялся мужчина, — можно и так сказать.

— Ой, — я вдруг спохватилась, — поздно уже, мне пора.

Я отошла от забора.

— Мадмуазель Буше будет искать…

— Подождите, мисс! — мужчина взволнованно прижался к решетке. — Я смогу увидеть вас завтра? Вы еще придете рисовать?

— Не знаю… — растерянно произнесла, и вдруг чисто женское кокетство заставило лукаво добавить: — Возможно.

— Я буду ждать, мисс Нордвик, — от его хрипловатого голоса внутри меня все затрепетало.

Подхватив юбки, побежала к корпусам. Сердце стучало от волнения, вызванного необыкновенным приключением. Я познакомилась с молодым человеком! Впервые разговаривала с мужчиной наедине! Правда, я не очень его рассмотрела — было темно, и я смущалась — но завтра… Я замерла. Неужели пойду?…

* * *

Конечно же, я пошла… На следующий день мы встретились, когда солнце только-только опустилось за горизонт. Когда я подошла к забору, Роберт уже стоял с той стороны, опираясь на решетку. Высокий, стройный, одетый в парусиновые светлые брюки и белую рубашку с закатанными рукавами. Услышав шорох, юноша обернулся и улыбнулся, тепло, хоть и (может, мне это только показалось?) немного грустно. Я протянула руку.

— Добрый вечер, мистер Уайт, давно ждете?

— Красивую девушку можно ждать вечно, — вроде бы банальность, но мне показалось, что прекраснее комплимента мне никто не делал.

— Я поспрашивал в округе, — он кривовато улыбнулся, — мне рассказали, что сейчас в вашем пансионе отдыхают самые титулованные девушки Англии. Сплошные герцогини, графини и баронессы…

В его голосе было что-то похожее на смущение. Я тряхнула головой и весело рассмеялась.

— Ну что вы! Я всего лишь дочь виконта и не планирую в ближайшем будущем менять титул и становиться, к примеру, герцогиней.

— Точно? — переспросил молодой человек, уголки губ дрогнули. — Обещаете?

— Обещаю! — торжественно произнесла я.

— Ловлю на слове, — заулыбался Роберт. Я зачарованно уставилась на преобразившееся лицо.

Открытый ясный взгляд притягивал, словно магнит. У него было умное подвижное лицо, высокий чистый лоб, широкие прямые брови и твердый подбородок с ямочкой. Его улыбка была самой доброй и искренней на свете. Серые глаза лучились теплотой и дружелюбием. В моем окружении никто так не улыбался. Мама чуточку поднимала уголки губ, не разжимая рта, папина улыбка и вовсе была похожа на саркастическую усмешку. А от улыбки Роберта мне самой хотелось улыбаться.

— Что вы сегодня будете рисовать? — поинтересовался он.

— Мне все равно, — ответила я, и вдруг непроизвольно вырвалось: — А может, мы просто поболтаем? Вы мне еще раз покажете Андромеду… На этот раз я постараюсь рассмотреть.

— Замечательное предложение! — улыбнулся молодой человек. — Астрономия — мой конек, я могу говорить о звездах часами…

— Отлично! — улыбнулась я. — Показывайте, я вся внимание!

* * *

Мы с Робертом стали встречаться каждый вечер. Просто удивительно, как быстро я научилась изворачиваться и сочинять небылицы. Я, считавшая себя самой честной и искренней девушкой на свете, бессовестно врала компаньонке, что «у меня солнечный удар, лягу пораньше», «я накупалась и устала», «я буду читать в спальне, нужно повторить упражнение по французскому языку», «хочу написать письмо родителям»… И прочее, и прочее. А сама запирала спальню изнутри и выбиралась по балконам и террасам в сад.

Иногда прийти не получалось. Тогда я предупреждала Роберта запиской, приколотой к шипам розового куста, росшего у ограды. У нас был свой тайный код: если я приду — рисовала на клочке бумаги распущенную розу, если не смогу — закрытый бутон.

Однажды Роберт пытался показать мне созвездие Кассиопеи. Но у него ничего не получалось, так как очень неудобно было ориентироваться по его руке, просунутой через решетку забора.

— Нет, мне это уже надоело! — ругнулся он и поднялся на ноги. — Отвернитесь, мисс София.

Я удивленно наблюдала за ним снизу, сидя на земле. Что он задумал? Мужчина принялся стягивать с себя рубашку. Я смутилась и опустила голову. Через минуту до меня донесся плеск — Роберт огибал ограду вплавь, по воде. Я сидела, не смея поднять глаза.

— Я уже оделся, отомрите, мисс, — произнес Роберт насмешливо. Я подняла голову. Он стоял рядом, с волос капала вода, одежда была чуть влажной, ведь он натянул ее на мокрое тело. Роберт уселся рядом со мной и продолжил разговор с того места, на котором мы остановились, словно ничего особого не произошло. Сначала я смущалась, ощущая волнующее мужское присутствие так близко. Но потом увлеклась и через десять минут уже и забыла, что нужно испытывать неловкость и стеснение.

С этого дня он каждый раз встречал меня с моей стороны ограды.

Роберту было двадцать два. Он был единственным сыном приходского священника из Суффолка. С детства увлекался механикой и физикой. В пятнадцать лет самостоятельно смастерил велосипед. И ни разу не усомнился, какую профессию выбрать в жизни.

До чего же интересно он рассказывал! Самый обычный камушек на его ладони обретал увлекательную историю и свою собственную жизнь, от рождения в недрах земли до появления в его руке. Мне казалось, что Роберт — прирожденный педагог, и ученики должны обожать его. Он забывал обо всем, страстно описывая паровую машину, толкающую поезд, механические повозки и большие мощные телескопы, в которые можно увидеть Венеру и Марс. Его лицо дышало восторженностью и азартом. Он заражал своим пылом, и я внимала каждому слову, подпадая под его мощное обаяние.

— Вы бы слышали проповеди моего отца по воскресеньям! — смеялся Роберт. — Вот кто настоящий оратор!

— Вы талантом пошли в отца, — отвечала я. — Никогда не хотели стать священником?

— Нет, — задумчиво ответил мужчина, — всегда хотел быть инженером, физиком или геологом.

— Наверное, я слишком материалист, — добавил Роберт через некоторое время.

— Материалист? — тихо переспросила я. — Как это? Вы что, не верите в Бога?

Я повернулась к Роберту и мрачно уставилась ему прямо в глаза. Он улыбнулся краешком губ. А я вдруг ощутила, что мои губы непроизвольно растягиваются вслед за его. Какая же у него обаятельная и красивая улыбка! Внутри все затрепетало, словно под кожу забрались бабочки.

— Мисс, вы бы слышали наши споры с отцом о божественном происхождении человека и жизни на земле, — таинственно прошептал он, — чуть до драки не доходит…

— Вы что, последователь мистера Дарвина?! — округлила глаза, стараясь казаться серьезной. — Вы один из тех молодых людей, которые думают, что мы произошли от обезьян?!

И добавила обиженно, надув губы:

— Я что, похожа на обезьянку?

— Ни капли, — улыбнулся Роберт. — Вы самая красивая девушка на свете, мисс София. И если теория мистера Дарвина верна, то ваша предшественница была принцессой среди обезьянок.

Я не могла дальше дуться и прыснула в кулачок.

— Вы льстец, мистер Уайт! — и смущенно опустила голову.

— Нисколечко, — ответил Роберт хрипловатым голосом. Я подняла глаза и встретилась с его пристальным взглядом, — я всегда говорю только правду.

* * *

Он показывал мне известняк и перламутровые раковины, панцири моллюсков, выброшенные на берег, частицы слюды и кварца. В руках Роберта каждая раковина, каждый камешек превращались в удивительную находку. Он увлеченно рассказывал о том, как веками ветер, дождь, солнце разрушали горы, осыпали скалы, дробили камни, превращая их в миллиарды песчинок, делая из них песок, на котором мы сидим. Это было очень интересно и познавательно, но больше всего мне нравились его рассказы о звездах и созвездиях. Я все-таки нашла Большой Квадрат Пегаса и рассмотрела туманность Андромеды.

— Когда-нибудь наши потомки обязательно полетят к звездам, — взволнованно говорил он, сидя на пляже, подняв голову к небу и опираясь руками за спиной. — Вы читали Жюля Верна? «С Земли на Луну», например?